И ведь действительно будет. С этого засранца станется затеять мордобой. Да и Клюев выглядит как бешеный пес, который вот-вот сорвется с цепи. Нет, если Ромка из-за меня пострадает, то на меня точно сойдет кара небесная. Достаточно, и так наворотила дел.
Собственно, поэтому я жалостливо протягиваю, не отрывая пристального взгляда от Дара:
— Нина!
Потом смотрю на подругу так, чтобы она прониклась нашим безвыходным положением, и ей приходится смириться.
Ромка укоризненно косится на меня, после чего с психом уходит на верхний ряд, а Нина между тем обещает ребятам после кино пойти в кафе.
Не проходит и пяти минут, как Айдар наклоняется мне и шепчет:
— Пойдем, поговорим.
— Ты хочешь поговорить сейчас?
— Да, я хочу поговорить сейчас, потому что потом ты снова будешь меня игнорировать, — с рычащими нотками выпаливает.
Я поворачиваюсь назад, и натыкаюсь на холодный взгляд Ромки, отчего под ложечкой сосет.
— Полина, пош…
— Боже мой, ты не отстанешь?! — шепотом «кричу» на Долматова, а он только качает головой, ясно давая понять, что будет занозой в одном месте, пока я не соглашусь с ним поговорить.
Это парень в упертости может посоперничать с ослом. Держу пари, в какой-то момент осел сдастся, а этот же… Будет стоять на своем до последнего.
Вскипев, как точно тот чайник. Клянусь, у меня чуть пар из ушей не идет, я встаю с кресла и направляюсь на выход из зала, даже не смотря идет ли за мной Долматов. Само собой, идет. Выйдя из зала, сталкиваюсь нос к носу с тем самым охранником, что задержал Ромку и Антона. При виде меня он смущенно отводит глаза.
Ну точно без Долматова не обошлось!
Айдар выходит за мной, не сговариваясь мы шагаем в сторону уборных. Правда, до них не доходим. Айдар открывает какую-то дверь и буквально запихивает меня внутрь.
— Ты что творишь? — недовольно соплю, вглядываясь в темноту.
Судя по тому, что Долматов стоит ко мне почти вплотную, мы в очень тесном помещении. А еще здесь отчетливо пахнет моющими средствами. Шагнув назад, обо что-то спотыкаюсь и чертыхаюсь. В следующий момент включается свет. Перед глазами плывут круги. Проморгавшись, злобно уставлюсь на Айдара, который стоит, облокотившись на дверь, и сложив руки на груди.
— Обязательно разговаривать здесь? — морщусь, оглядывая помещение.
Швабры, ведра, моющие средства — мы точно в подсобке. И нас в любой момент могут застукать, и подумать невесть что. Нет, ну а что бы вы подумали, застав двух подростков в тесном помещении? Явно не то что они тут обсуждают проблемы глобального потепления.
— Обязательно. Твой верный пес уже наверное пошел на твои поиски, — криво ухмыляется. — Ты назло мне пошла с ним на свидание?
— Долматов, в этом мире не все крутится вокруг тебя любимого!
Ложь. Безбожная ложь. Ведь он попал в самую точку.
— Клюев действует мне на нервы, — жестко припечатывает.
— Тогда тебе стоит лечить нервы, — язвительно парирую.
— Не хочу о нем больше говорить. Давай, лучше поговорим о нас.
— О, а есть уже «мы»?
Ладно, признаю. Я веду себя как настоящая стерва, но Долматов это заслужил!
— А ты считаешь, что между нами ничего нет? — отвечает вопросом на вопрос.
— А как между нами что-то может быть, когда ты уезжаешь через два месяца? — взрываюсь я, больше не строя из себя холодную стерву. — Ты же мучаешь меня, Дар, — маска окончательно слетает, и вот перед ним стою я — обычная Поля, ранимая с оголенными, как провода чувствами. — Ты же уедешь, и уже через неделю забудешь мое имя. Я не хочу страдать из-за парня, который даже имени моего не вспомнит. Я действительно тебе поверила, а получается что я для тебя тоже «неделька»?
— Ты никогда не была для меня «неделькой». Кто вообще выдумал эту глупость? — брезгливо выплевывает. — Ты ведь много значишь для меня, Полина. Я не смогу забыть тебя, даже если захочу.
Это откровение неожиданное, но я не позволяю себе поверить, хоть и сердцу этого отчаянно хочется.
— А если я не уеду? — спрашивает, внимательно следя за моей реакцией.
— И что ты сделаешь? Откажешься от такой возможности?
— Откажусь, — уверенным голосом чеканит.
— В тебе говорит протест, а не здравый смысл. Никто бы от такого шанса не отказался.
— Даже ты?
— А при чем тут я?
— Тогда поехали со мной!
В самом деле, как малый ребенок! Я, конечно, понимаю, что деньги ему на голову начали сыпаться раньше, чем он начал говорить, но мне на обучение не хватит даже если я продам две свои почки.
— У меня нет таких денег.
— Это не проблема. Я заплачу.
Господь всемогущий, этот парень спятил!
— Ты или твой отец? — исключительно для интереса уточняю. Да таким голосом, точно разговариваю с душевнобольным.
— Я продам свою машину. Этого хватит на все семестры.
— Знаешь, Дар, это пройдет. Все проходит. А я не хочу настолько от кого-то зависеть и быть кому-то должна. У меня другая дорога.
И я говорю абсолютно искренне. Это щедрое предложение. Я оценила, правда! Однако у меня другой путь. Я буду белой вороной в этом Лондоне, где учатся или дети магнатов, или чертовы гении. А я кто? Подружка богатого парня? Приложение к нему? Хвостик? Нет, это мне не подходит. Да и будет нечестным занимать чье-то место.
Айдар вдруг надвигается на меня, припирает к стенке и, прожигая своими темными глазами, с мольбой отрывисто произносит:
— Тогда дай мне повод остаться.
— Я не могу тебя об этом просить, — шепчу, чувствуя как перехватывает дыхание от его близости, от тепла тела и руки, что нежно касается моей щеки.
— А если я хочу, чтобы ты об этом попросила? — он проводит своим носом по моей щеке, линии челюсти, оставляет легкий поцелуй на подбородке.
— Дар…
— Я не хочу уезжать по многим причинам, но ты… Ты первая — реальная.
А затем он меня целует. Напористо и вместе с тем нежно. Я хорошо помню вкус его губ, просто потому что не могла забыть, но после этих слов… Все ощущается ярче, острее. Между нами слово разрушилась стена, и мы наконец-то смогли дотянуться до друг друга. И один только Бог знает, чем бы закончилось наше уединение, если бы дверь в подсобку не открылась и в проеме двери не показался тот самый охранник.
— Айдар, я все понимаю, но у нас правила.
— Все хорошо, — Долматов отходит от меня, и я втягиваю воздух в легкие, только сейчас понимая, что последние минуты мне его отчаянно не хватало.
Боже, какое позорище… Нас все же застукали!
Долматов берет меня за руку, переплетает пальцы и ведет в сторону зала, но перед тем как зайти я вырываю свою руку и отхожу на пару шагов.
— Ты первый, а я после…
Мускул на лице Айдара дергается, как если бы он хочет возмутиться, но сдерживается.
— Ладно, — недовольный он заходит первым, а за ним и я.
Только вот вся это конспирация зря. Долматов, разумеется, не может не съязвить:
— Уже ушел. Надо же, мне казалось он более стойкий парень.
— Прекрати, Долматов.
— Ну, а что? — хмыкает парень, поднимаясь по лестнице. — По правде говоря, я заслужил по морде, но, видимо, Клюев хорошо засел под твоим каблуком.
Мы проходим на наши места и садимся. Я с печалью оглядываюсь назад, понимая что Клюев действительно ушел.
— Он не сидит под моим каблуком, — встаю на защиту Ромы.
На это Долматов, наклонившись ко мне так близко, что я чувствую его дыхание, шепчет на ухо:
— Сидит, поэтому ты выбрала меня, сладенькая. Потому что тебе нравятся более настойчивые парни.
— Рома в отличает от тебя уважает границы других людей.
— Уверен, что так, — подозрительно легко соглашается Дар, а потом полуулыбкой заявляет, — но ты хочешь, чтобы твои границы, Полины Устинова, нарушали.
Ладно, возможно, Долматов прав. Хоть я скорее съем стекло, чем в этом признаюсь вслух. И тем не менее… Я поступаю просто ужасно по отношению к Роме. Как, спрашивается, называются девушки, которые идут на свидание с одним парнем, а уходят с другим? Поверьте, приличное слово трудно подобрать.
«Рома, прости. Давай вечером поговорим?»
Ответ приходит почти сразу.
«Обязательно поговорим».
Вот и все. Похоже, наша история с Клюевым подошла к концу. И от этого я чувствую горечь. Из-за того что, кажется, сегодня потеряю хорошего друга, из-за того что поступила по отношению к нему подло. И это, знаете, хуже того, когда поступают плохо по отношению к тебе. Почему? Потому что ответственность лежит на тебе, а не на другом человеке. И совесть мучает тоже тебя.
До конца фильма Долматов то и дело пытается взять меня за руку, и в конце концов я ему позволяю.
Когда заканчивается фильм, Долматов поднимается с места и не без самодовольства заявляет:
— Придется вам, девочки, ужинать с нами. Кажется, ваши кавалеры вас покинули. Как некрасиво.
Наглецу еще и хватает совести читать морали!
— А все из-за тебя! — стукаю его в плечо от злости.
— Нет, не из-за меня, а из-за своего малодушного характера.
Нет, Клюев точно не малодушный. Просто он гордый. И его можно понять.
— Не всем же как тебе нахрапом переть, — ворчу себе под нос.
— А зря! — подталкивая меня к выходу, хмыкает Дар, потом наклоняется и интимно шепчет на ухо: — тогда может у него и был бы шанс.
Должно быть, в веке шестнадцатом нас сожгли бы на костре за непристойное поведение, потому что мы не уходим, как приличные девочки. Мы продолжаем свидание с другими парнями. Гореть нам в аду за это, но, черт возьми, это свидание с Клюевым изначально было ошибкой. И если уж гореть, то хоть за что-то.
После долгих споров, мы идем в кафе, что находится на последнем этаже торгового центра. Разместившись и сделав заказ, мы с Долматовым снова начинаем спорить. Подавшись вперед, я гневно шепчу:
— Почему ты не сказал мне раньше?
Айдар вздыхает и зарывается пятерней в волосы, а потом признается:
— Потому что я не знал, что я настолько на тебе помешался, Устинова.