Потом я взглянул на отступающие воды, пытаясь найти черную колонну. Пока ничего не было видно, но одно место показалось мне многообещающим. Всякий раз, когда волны откатывались назад, я успевал заметить несколько черных камней с прямыми гранями. Однако они все еще оставались под тонким покровом воды. Приходилось надеяться, что это не каприз природы. На береговой полосе валялась куча плавника с опутанной водорослями веткой, направленной в сторону утеса. Я отметил ее как веху. У меня не возникло уверенности, что отлив полностью обнажит камни, но, когда вода отступит до предела, я постараюсь отыскать монолиты Силы.
Наконец я вздохнул, вновь улегся на живот и нащупал ногой первую ступеньку. Путь вниз оказался еще труднее, поскольку теперь приходилось двигаться вслепую. Когда я спустился вниз, ноги у меня дрожали от усталости. Дважды я едва не сорвался. Мне пришлось опуститься на колени.
– Ну и что ты увидел? – спросил Дьютифул.
Я ответил ему только после того, как отдышался:
– Воду. Скалы. Деревья.
– А как насчет города, дороги?
– Ничего.
– И что мы будем делать? – недовольно осведомился принц, словно винил меня во всех наших неприятностях.
И тут я принял решение. Я вернусь через монолит Силы, даже если придется нырять, чтобы до него добраться.
– Все, что я говорю тебе, сразу же становится известно ей, – ответил я. – Разве не так?
Он онемел и некоторое время лишь молча таращился на меня. Когда я зашагал к воде, он последовал за мной, не понимая, что теперь он полностью в моей власти.
День выдался не слишком теплым, но ходьба по песку отнимает много сил. Я устал после путешествия на вершину утеса и был погружен в свои заботы, поэтому мне совсем не хотелось поддерживать беседу. Молчание нарушил Дьютифул.
– Ты сказал, что она мертва, – с укором проговорил он. – Но это невозможно. Если она умерла, то как ей удается говорить со мной?
Я ответил не сразу, постаравшись тщательно обдумать свои слова.
– Дар связывает человека с животным. Речь идет не только о возможности обмениваться мыслями – вы становитесь частью жизни друг друга. Проходит время, и человек может видеть глазами животного, воспринимать все, что воспринимает животное. Это не просто…
– Я все это знаю. Ведь я Полукровка. – Он презрительно фыркнул.
Он прервал меня, и я ужасно рассердился.
– Древняя Кровь, – резко поправил я принца. – Еще раз скажешь мне, что ты Полукровка, и я из тебя дух вышибу. Я не уважаю людей, которые так пользуются своей магией. А теперь ответь мне, как давно тебе известно, что ты Одаренный? – неожиданно спросил я.
– Я… почему…
Я видел, что он пытается игнорировать мою угрозу, но все же понимает, что я выполню свое обещание.
– Около пяти месяцев. С тех пор, как мне подарили кошку. В то самое мгновение, когда поводок оказался у меня в руках, я почувствовал…
– Ты почувствовал, как мышеловка захлопывается, но у тебя не хватило ума это понять. Тебе подарили кошку потому, что знали о твоем Даре раньше, чем о нем догадался ты сам. Значит, ты выдал себя. Кто-то это заметил и решил использовать твой Дар в своих целях. Они привели к тебе животное, с которым у тебя тут же установилась связь.
Но на самом деле все должно складываться иначе. Одаренные родители никогда не вручают своему ребенку животное и не говорят: вот тот, с кем ты будешь связан всю жизнь. Нет. Сначала ребенка учат пользоваться Даром, чтобы он знал его тонкости, а потом происходит обручение. Обычно ребенок должен пройти через испытание, чтобы выбрать себе подходящего партнера. Когда все получается удачно, это подобно заключению брака. С тобой обошлись неправильно. Тебя не обучали Дару люди, которые заботились о тебе. Группа Одаренных увидела для себя шанс и воспользовалась им. Кошка тебя не выбирала. Это плохо. Не думаю, что кошке позволили выбрать женщину. Женщина выкрала кошку из материнского логова и навязала ей связь. Потом женщина умерла, но продолжала жить в кошке.
Дьютифул не сводил с меня внимательного взгляда темных глаз. Наконец он отвернулся, и я почувствовал, как он связывается с кошкой.
– Я тебе не верю. Она утверждает, что может все объяснить, а ты стараешься меня запутать, – торопливо проговорил он, словно пытался спрятаться за этими словами.
Я взглянул на мальчика, и у него на лице отразились сомнения.
– Послушай, Дьютифул, мне неизвестно, как все происходило на самом деле. – Я постарался обуздать свой гнев. – Но я могу предположить. Возможно, она понимала, что умирает, и именно поэтому выбрала детеныша, чтобы навязать ему связь. Когда связь между партнерами оказывается неравной – а в данном случае иначе и быть не могло, – сильный контролирует того, кто слабее. Женщина управляла кошкой еще при жизни. А когда к ней пришла смерть, она просто покинула свое умирающее тело и вошла в кошку.
Я остановился и подождал, пока Дьютифул посмотрит мне в глаза.
– Ты следующий, – спокойно сказал я.
– Ты сошел с ума! Она меня любит!
Я покачал головой:
– Она полна амбиций. Женщина желает вновь обладать человеческим телом, ей надоело быть кошкой. И она не хочет умирать, когда жизнь кошки подойдет к концу. Она мечтала найти подходящего человека: с одной стороны, он должен обладать Даром, а с другой – ничего о нем не знать. Почему бы не выбрать высокопоставленную жертву? Почему не остановиться на принце?
Дьютифула раздирали противоречивые чувства. Какая-то часть его разума понимала, что я говорю правду, и ему было стыдно, что он позволил себя обмануть. Поэтому он всеми силами отталкивал от себя мои слова. Я попытался говорить мягче, сделать так, чтобы он не чувствовал себя таким глупцом.
– И она остановилась на тебе. У тебя, как и у кошки, не было выбора. Ты связан с женщиной-кошкой, а не с кошкой. И женщина поступила с тобой так вовсе не потому, что любит тебя. Ей и на кошку наплевать. Кто-то придумал очень хитрый и коварный план, а тебя использовали в качестве средства для достижения цели – инструмента Полукровок.
– Я тебе не верю! – воскликнул он. – Ты лжец! – Но тут его голос дрогнул.
Я видел, как мучительно вздымается его грудь. Я почти ощутил, как мой приказ не дает ему вновь напасть на меня. Некоторое время я ничего не отвечал. Убедившись, что принц взял себя в руки, я негромко проговорил:
– Ты назвал меня ублюдком, вором, а теперь еще и лжецом. Принц должен с осторожностью произносить подобные слова, если только он не рассчитывает, что его защищает титул. Вот предупреждение для тебя: если ты будешь прятаться за титулом принца, оскорбляя меня, я назову тебя трусом. Но в следующий раз твое происхождение не остановит мой кулак.
Я смотрел ему в глаза, пока он не отвернулся – волчонок, съежившийся от страха перед матерым волком. Я понизил голос, заставив принца вслушиваться в каждое мое слово:
– Ты неглуп, Дьютифул. И прекрасно понимаешь, что я не лгу. Она мертва, а тебя используют. Ты не хочешь, чтобы это оказалось правдой, но это не повод не верить мне. Вероятно, ты молишься, чтобы мои слова оказались ложью или заблуждением. Не надейся. Добавить могу лишь одно: ты ни в чем не виноват. Кто-то должен был тебя защитить и рассказать тебе о Древней Крови, когда ты был еще ребенком.
Наверное, добавил я про себя, этим человеком должен был стать я – тот, кто познакомил его с Даром через сны Силы, когда ему исполнилось четыре года.
Довольно долго мы шли молча. Я не спускал глаз с топляка, который выбрал в качестве ориентира, когда взобрался на вершину утеса. Невозможно предсказать, когда я смогу вернуться за Дьютифулом. Сможет ли он позаботиться о себе? Сокровища в нишах тревожили меня. Такое богатство должно кому-то принадлежать, и хозяину может не понравиться, если он обнаружит чужака на побережье. Однако я не мог взять мальчишку с собой. Он будет мне мешать. К тому же ему полезно побыть в одиночестве, решил я. Но что с ним станет, если я погибну, пытаясь спасти Шута и Ночного Волка? Ну, в таком случае Полукровки все равно не получат принца.
Я стиснул зубы, оставив мрачные мысли при себе. Мы уже почти подошли к топляку, когда Дьютифул едва слышно заговорил:
– Ты сказал, что мой отец научил тебя Силе. А он научил тебя, как…
Тут Дьютифул споткнулся и упал, зацепившись носком сапога за золотую цепочку, присыпанную песком. Он сел, выругался и протянул руку, чтобы высвободить застрявший сапог. Я с удивлением уставился на нашу находку. Превосходная работа – цепь из металла толщиной в лошадиный волос состояла из скрепленных между собой колец. Почти все звенья поместились на ладони принца. Он потянул сильнее, и из песка показалась фигурка, прикрепленная к цепочке, как амулет. Фигурка длиной с мизинец была покрыта цветной эмалью.
Мы оба смотрели на изображение женщины. Гордое лицо, черные глаза, золотистая кожа. Черные волосы украшал голубой орнамент в форме короны. Одежда оставляла открытой одну грудь. Из-под подола выглядывали золотистые ноги.
– Она красива, – сказал я.
Дьютифул ничего не ответил.
Он не мог отвести взгляда от фигурки, потом перевернул ее и провел пальцем по ниспадающим на спину волосам.
– Она такая легкая! Не понимаю, из чего она сделана.
Мы одновременно подняли головы. Возможно, Дар предупредил нас о появлении чужака, но я так не думаю. Я уловил в воздухе непередаваемо отвратительный запах. Когда же я завертел головой, пытаясь установить его источник, я почти поверил, что это приятный аромат. Почти.
Некоторые вещи невозможно забыть. Например, чуждое прикосновение к твоему сознанию. Судорога ужаса сковала мое тело, но тут мне на помощь пришла старая привычка, и я мгновенно поднял стены Силы. В качестве награды на меня обрушилась вся полнота тошнотворного запаха. Вернувшись, я увидел существо, которое будто бы вывалилось из кошмарного сна.
Оно было ростом с меня, но лишь малая часть его тела находилась в вертикальном положении. Я даже не знаю, на кого оно походило больше: на рептилию или морское млекопитающее. Плоские глаза на передней части морды выглядели противоестественными. Череп казался непомерно огромным. Существо смотрело на нас, а его нижняя челюсть, подобная крышке люка, неожиданно открылась. Такая пасть могла бы с легкостью проглотить кролика. На мгновение показался жесткий рыбий язык, и тут же челюсти с громким стуком захлопнулись.