– Я могу войти? – с нажимом спросила она.
– Конечно, миледи. Я просто подумал…
Она вошла, и я закрыл за ней дверь. Лорел сделала реверанс, не спуская с принца глаз. На ее лице появилось облегчение.
– Доброе утро, мой принц, – улыбнулась она.
– Доброе утро, главная охотница.
Он был не особенно оживлен, но ответил на приветствие. Принц вновь стал собой. Синева под глазами, серьезный взгляд, но он вернулся к нам. Принц Дьютифул больше не смотрел в пустоту, не пытался отгородиться от мира.
– Рада видеть, что вы выздоровели, мой принц. Я пришла, чтобы спросить, когда вы пожелаете отправиться в Олений замок. Солнце встало, небо очистилось от туч, хотя на улице довольно прохладно.
– Я с удовольствием предоставлю принять это решение лорду Голдену.
– Превосходная мысль, мой принц. – Она оглядела комнату. – Но где же лорд Голден?
– Он сказал, что хочет прогуляться, – ответил я.
Мои слова удивили Лорел. С таким же успехом их мог произнести стул – лишь с опозданием я понял свою ошибку. В присутствии принца слуга должен помалкивать. Я опустил взгляд, чтобы никто не заметил, как я раздосадован. И вновь дал себе обещание играть свою роль более тщательно. Неужели наука Чейда стерлась из моей памяти?
Главная охотница посмотрела на Дьютифула, но тот молчал.
– Понятно, – задумчиво проговорила Лорел.
– Конечно, ты можешь подождать его здесь, – сказал принц.
Его слова прозвучали учтиво, но тон предлагал Лорел немедленно оставить нас. Со времен короля Шрюда я не слышал, чтобы подобные ходы проделывались столь виртуозно.
– Благодарю вас, мой принц. Но если вы не против, я бы предпочла подождать в своей комнате.
– Как пожелаешь, главная охотница. – Принц вновь отвернулся к окну.
– Благодарю вас, мой принц.
Лорел сделала реверанс, и наши взгляды встретились, однако мне ничего не удалось прочитать в ее глазах. Как только дверь за ней закрылась, принц повернулся ко мне:
– Теперь ты понимаешь, что я имел в виду, Том Баджерлок?
– Она была добра к вам, мой принц.
Он знаком подозвал меня к столу. Когда я уселся напротив, он продолжал:
– Она для меня – ничто. Она относится ко мне, как все остальные. «Как пожелаете, мой принц». Во всех Шести Герцогствах у меня нет истинного друга.
Я набрал в грудь побольше воздуха и спросил:
– А как насчет ваших спутников, тех, кто сопровождает вас на охоту?
– Их слишком много. И каждого я должен называть другом, но никому не имею права выказывать предпочтение, чтобы отцы других не чувствовали себя обойденными. А уж если я улыбнусь молодой женщине, такое начнется… Не приведи Эда. Стоило мне попытаться завязать дружеские отношения с кем-то из девушек, как ее сразу же убирали, чтобы никто не воспринял мое поведение как ухаживания. Нет, я всегда один, Том Баджерлок. Всегда.
Он тяжело вздохнул и опустил глаза. Дьютифул выглядел ужасно несчастным.
– Бедный, несчастный мальчик. – Слова слетели с моих уст, и я тут же о них пожалел.
Он поднял голову и бросил на меня свирепый взгляд. Однако я не опустил глаз. Неожиданно на его лице появилась улыбка.
– Сказано настоящим другом, – заявил он.
Дверь распахнулась, и вошел лорд Голден. Изящное движение пальцев, и я увидел маленькую трубочку с сообщением – птичья почта сработала. В следующее мгновение трубочка исчезла в рукаве. Конечно, он навещал Старлинг, чтобы узнать, получила ли она ответ из Оленьего замка. Не приходилось сомневаться, что Чейд приготовился к встрече. Затем взгляд лорда Голдена остановился на Дьютифуле. Если Шута и удивило, что наследник Видящих сидит за одним столом со слугой, зашивающим рукав рубашки, виду он не подал.
К тому же он сначала приветствовал меня. Теперь он все внимание сосредоточил на принце:
– Добрый день, мой принц. Если вы не против, мы можем выезжать.
Принц вздохнул:
– Да, я не против, лорд Голден.
Мой хозяин повернулся ко мне и улыбнулся – такой улыбки я уже несколько дней не видел на его лице.
– Ты слышал нашего принца, Том Баджерлок. Собери вещи. И заканчивай чинить рубашку. Никто не посмеет сказать, что я скупой хозяин, даже если речь пойдет о таком никудышном слуге, как ты. Надень это, чтобы не опозорить нас, когда мы будем возвращаться в Олений замок. – И он бросил мне сверток.
В свертке оказалась грубая домотканая рубашка. Что ж, можно попрощаться с потайным карманом в рукаве.
– Благодарю вас, лорд Голден, – с поклоном ответил я. – Постараюсь, чтобы эта рубашка продержалась дольше, чем предыдущие три.
– Что ж, посмотрим. Надень ее и сообщи госпоже Лорел, что мы скоро выезжаем. А по дороге зайди на конюшню и скажи, чтобы седлали наших лошадей, и на кухню – пусть приготовят завтрак. Пару холодных птиц и пирог с мясом, две бутылки вина и побольше свежего хлеба, я уловил вкусный запах.
– Как пожелаете, хозяин, – ответил я.
Пока натягивал новую рубашку, я услышал, как принц мрачно спросил:
– Лорд Голден, неужели вы считаете меня полным идиотом, продолжая играть ваш дурацкий спектакль? Или так хочет Том Баджерлок?
Я поспешно просунул голову в ворот, чтобы не пропустить выражение лица лорда Голдена. Но мне ослепительно улыбался Шут. Он отвесил низкий поклон Дьютифулу, несуществующая шляпа подмела пол. А когда он выпрямился и посмотрел на меня, его улыбка стала торжествующей. Несмотря на удивление, я почувствовал, как мои губы сами расползаются в усмешке.
– Мой добрый принц, ни я, ни Том Баджерлок здесь ни при чем. Так пожелал лорд Чейд. Он хотел, чтобы мы постоянно практиковались, поскольку для таких плохих актеров, как мы, требуются многочисленные репетиции.
– Лорд Чейд. Мне бы следовало догадаться, что вы оба – его люди.
Он не признался, что уже знал об этом от меня, и это меня порадовало. Похоже, мои наставления не пропали даром. Дьютифул пристально посмотрел на Шута, а потом повернулся ко мне.
– Но кто же вы? – тихо спросил он. – Кто вы такие?
Мы с Шутом переглянулись. От принца это не укрылось, и он пришел в ярость. На его щеках появились красные пятна. Но за гневом в его глазах прятался мальчишеский страх – а вдруг он выглядит передо мной глупо? Неужели его вновь обманули? А если отношения между Шутом и мной исключают возможность дружбы с ним? Я видел, как исчезает его прямота, он прятался за стену своего королевского достоинства. И тогда я нарушил все существующие правила этикета, протянув ему руку и сжав его ладонь. Я воспользовался Силой, чтобы убедить принца в своей искренности, – так Верити много лет назад завоевал доверие Кетриккен.
– Он друг, мой принц. Лучший друг из всех, что у меня были, и он будет рад стать вашим другом.
Не спуская глаз с лица принца, я протянул другую руку Шуту. Он подошел к нам, и его рука легла на мою ладонь. Через мгновение тонкая кисть Шута сжала наши переплетенные пальцы.
– Если вы не против, я буду верно служить вам, как служил вашему отцу и деду, – почтительно предложил Шут.
XXVIII. Возвращение в Олений замок
Шесть Герцогств и Внешние острова постоянно воевали и торговали между собой. Подобно приливам и отливам, мы то покупали друг у друга товары и заключали браки, то начинали воевать. Война красных кораблей все изменила: впервые Внешние острова объединил один вождь. Звали его Кебал Робред. Разное рассказывают о нем, но почти во всех легендах говорится, что начинал он пиратом. Кебал был прекрасным моряком и воином, люди, ставшие под его знамена, быстро богатели. Слава о его успехах приводила к нему все новых и новых искателей приключений. Вскоре он командовал целым флотом.
Он мог бы так и остаться удачливым пиратом, грабящим торговые суда и города на побережье. Однако Кебал этим не удовольствовался, а решил стать владыкой всех Внешних островов. Интересно, что использовал он тот же способ принуждения, что и в войне против Шести Герцогств, – «перековку». Примерно в то же время он объявил, что корпуса всех его кораблей нужно перекрасить в красный цвет, и с этого дня Кебал Робред направил всю мощь своего флота на побережье Шести Герцогств. Любопытно, что именно этим временем датируются первые упоминания о Бледной Женщине, появившейся рядом с ним.
Мы въехали в Олений замок, когда солнце начало клониться к закату. Мы могли бы добраться и раньше, но Шут специально нас задержал. На песчаном берегу он предложил сделать привал для позднего завтрака. Мне кажется, он хотел дать принцу время подготовиться к возвращению домой. Никто из нас не упоминал о празднествах по поводу предстоящей церемонии помолвки. Дьютифул с удовольствием участвовал в нашем спектакле и ехал рядом с лордом Голденом, не обращая внимания на его грубого слугу, как и положено молодому аристократу. Он снисходительно прислушивался к рассказам лорда Голдена об охоте и балах, а также о его экзотических путешествиях и ни разу не забыл о своем королевском достоинстве.
Лорел ехала с другой стороны от лорда Голдена, но большую часть времени молчала. У меня создалось впечатление, что принц с удовольствием играет новую роль. Дьютифул испытал облегчение – ведь мы включили его в свою компанию. Он перестал быть сбежавшим из дома капризным мальчишкой, которого поймали старшие и с позором везут обратно. Нет, он превратился в юношу, возвращающегося домой после неудачного приключения, но с новыми друзьями. Его страх перед одиночеством потерял прежнюю остроту. Тем не менее я ощущал, как растет его тревога, по мере того как мы приближались к замку. Она заставляла пульсировать нить Силы, протянувшуюся между нами. Интересно, чувствует ли Дьютифул ее так же, как я?
Полагаю, Лорел не понимала, почему принц столь разительно изменился. Казалось, он полностью оправился после своего неудачного союза с Полукровками. Уж не знаю, слышала ли она горечь в его смехе, обратила ли внимание, как искусно поддерживает разговор лорд Голден, когда принц теряет интерес к беседе. Во всяком случае, от моего внимания эти тонкости не ускользнули. И я радовался, что мальчик доверяет лорду Голдену. Так я и ехал в одиночестве почти все утро, пока главная охотница не приотстала, дав возможность принцу и лорду Голдену пообщаться наедине.