Не знаю, что подумал Шут, когда я с трудом поднялся на ноги.
– Камни. Камни памяти… – с трудом ворочая языком, сказал я ему и бросился к окну.
В следующее мгновение Шут удивленно вскрикнул, когда я перевалился через подоконник и рухнул в пыльный двор. Волк приземлился гораздо тише рядом со мной и сразу же скрылся в ночном мраке. Из соседнего окна высунулся какой-то человек и сердито спросил:
– Что тут происходит?
– Мой олух слуга, – с отвращением ответил лорд Голден. – Напился и вывалился из окна, пытаясь его закрыть. Ну и пусть там валяется. Так пьянчуге и надо.
Я неподвижно лежал в пыли и чувствовал, как назойливые грезы отступают. Я решил, что через несколько минут встану и отойду подальше от каменных стен. Мне нужно было немножко отдышаться.
Страшная усталость, которая давила мне на плечи весь вечер, постепенно отступала, и я испытал настоящее облегчение. Я смотрел в звездное небо, и мне казалось, будто я могу в него подняться. Где-то ссорилась парочка. Он из-за чего-то переживал, она на чем-то настаивала. Мне требовалось приложить слишком много усилий, чтобы разобрать слова, но потом они подошли ближе, и я уже не мог их не слышать.
– Я должен вернуться домой, – сказал он, и его голос показался мне совсем юным. – Я должен вернуться к матери. Если бы я ее не покинул, ничего не произошло бы. Арно был бы жив, и все остальные тоже.
Она просунула голову ему под руку и положила на грудь.
Ты прав. И нас с тобой разлучат. Тебя отдадут другой. Разве ты этого хочешь?
Они подошли ближе. Я уловил его запах и ее – дикий и мускусный. Он прижал ее к себе. Налетел порыв ветра и взвихрил края моего сна. Тот, чей голос я слышал, погладил густой мех своей подруги, пропустил длинные черные волосы сквозь пальцы.
– Не хочу. Но, наверное, таков мой долг.
У тебя есть долг только перед своим народом. И передо мной.
Она взяла его под руку, длинные ногти впились в кожу, точно острые когти. Она потянула его за собой.
Давай. Пора вставать. Мы не можем терять время, нужно снова отправляться в путь.
Он заглянул в ее зеленые глаза.
– Любовь моя, я должен вернуться. Там я принесу нам всем гораздо больше пользы. Я потребую изменить порядки. Я смогу…
Мы расстанемся. Ты перенесешь разлуку?
– Я придумаю, как сделать так, чтобы мы были вместе.
Нет! – Она с силой ударила его по щеке, и мне показалось, что я увидел когти. Нет. Они не поймут. Нас разлучат. Они убьют меня и, возможно, тебя тоже. Вспомни историю о принце Полукровке. Королевская кровь не смогла его защитить. И твоя не спасет тебя. Она помолчала немного, а потом добавила: Одна только я воистину люблю тебя. Только я в силах тебя спасти. Но я не могу полностью тебе открыться, пока ты не докажешь, что ты один из нас. Тебе что-то мешает. Ты стыдишься своей Древней Крови?
– Нет. Никогда.
Тогда откройся. Будь тем, кто ты есть.
Он помолчал несколько мгновений.
– У меня есть долг, – тихо, с сожалением проговорил он.
– Поднимите его! – раздался чей-то голос позади меня. – Мы не можем задерживаться. Нам нужно уйти как можно дальше.
Я быстро повернулся, не вставая с земли, чтобы посмотреть, кто отдает приказы, но никого не увидел.
Зеленые глаза, я мог навсегда утонуть в них.
Верь мне, умоляла она, и ему пришлось сделать то, о чем она просила. Позже, ты подумаешь позже. О своем долге. А сейчас думай о жизни. И обо мне. Вставай.
Шут взял меня за руку и поставил на ноги.
– Поднимайся, – уговаривал он меня.
Он оделся во все черное. Видимо, прошло гораздо больше времени, чем казалось мне. Из общей комнаты неслись смех и разговоры, на улицу из открытой двери падал свет. Встав на ноги, я обнаружил, что могу передвигаться самостоятельно, но Шут продолжал держать меня за руку, когда мы шли к самому темному углу двора. Я прислонился к простой деревянной стене конюшни и попытался успокоиться.
– С тобой все будет в порядке? – снова спросил меня Шут.
– Думаю, да.
Нити толстой паутины, окутавшей мой разум, рвались, но это ощущение было мне знакомо. Я почувствовал легкую головную боль, как после использования Силы, но не слишком навязчивую. Я сделал глубокий вдох.
– Я буду в порядке. Но не думаю, что мне следует спать внутри постоялого двора. Его построили из камня памяти, как ту черную дорогу. Помнишь каменоломню?
– Тот же камень, из которого Верити вырезал дракона… – проговорил Шут.
Я сделал еще один глубокий вдох, в голове у меня медленно прояснялось.
– Он наполнен воспоминаниями. Странно, что такой камень находится здесь, в Бакке. Я не знал, что Элдерлинги побывали так далеко от своих родных мест.
– Конечно, они здесь бывали. Подумай хорошенько. Древние Камни-Свидетели тоже их рук дело.
Слова Шута потрясли меня, но я тут же понял, что он прав, и не стал тратить время на возражения.
– Да, но монолиты – это одно. А постоялый двор построили на руинах дома, принадлежавшего Элдерлингам. Я не ожидал увидеть их дома в Бакке.
Шут молчал. Когда мои глаза приспособились к темноте, я увидел, что он кусает ноготь большого пальца. Заметив, что я на него смотрю, он вынул палец изо рта.
– Иногда меня так захватывают загадки, которые нам приходится решать, что я забываю о главных вопросах, окружающих нас со всех сторон, – сказал он, словно признаваясь в совершенной ошибке. – Ну, пришел в себя?
– Кажется. Пойду найду пустое стойло в конюшне и лягу спать. Если конюх спросит, скажу, что впал в немилость и меня выгнали на улицу. – Я повернулся, собираясь уйти, но тут мне в голову пришел новый вопрос: – А ты сможешь вернуться на постоялый двор в таком костюме?
– Я, конечно, ношу костюмы благородного лорда, но это еще не значит, что я забыл повадки шута. – В голосе друга я уловил обиду. – Я вернусь назад так же, как попал сюда, – через окно.
– Хорошо. Может быть, я немного прогуляюсь по городу, чтобы в голове прояснилось. Вдруг удастся найти что-нибудь интересное. Если будет возможность, пойди в общий зал, поболтай с посетителями, может, тебе расскажут о чужаках с охотничьей кошкой, проехавших здесь вчера.
– Хорошо, Фитц. Будь осторожен.
– Сам знаю.
Я уже собрался уйти, но он поймал меня за руку:
– Подожди, я весь день ждал возможности поговорить с тобой. – Он резко выпустил меня и скрестил на груди руки. – Я и не представлял, что это так трудно. Мне в жизни довелось играть множество ролей, и казалось, что и сейчас будет просто. В какой-то момент я даже подумал, что мы с тобой здорово повеселимся, – представляешь, я господин, а ты слуга. Я ошибся.
– Да. Это очень трудно. Но разумно.
– Мы совершили кучу ошибок, и Лорел обратила на них внимание.
Я беспомощно пожал плечами:
– Тут ничего не поделаешь. Она знает, что нас обоих выбрала королева. Пусть охотница сама делает выводы, а мы не будем ей помогать. У нее получится гораздо убедительнее, чем если мы сочиним для нее какую-нибудь басню.
Шут склонил голову набок и улыбнулся:
– Да. Мне нравится твоя идея. Давай попытаемся узнать сегодня что-нибудь полезное, а завтра как можно раньше двинемся в путь.
Мы расстались, и Шут скрылся в темноте так же бесшумно, как это делал Ночной Волк. Я пытался разглядеть его, когда он пересек внутренний двор, но так ничего и не заметил. Только черная тень мелькнула на одно короткое мгновение, когда он забрался в окно.
К моей ноге тяжело прижался Ночной Волк.
Какие новости? – спросил я у него как можно тише, наш разговор напоминал прикосновение его теплого тела к моей ноге.
Плохие новости. Молчи и следуй за мной.
Он повел меня не по главным улицам деревни, а кружным путем, держась как можно дальше от центра селения. Мне стало интересно, куда мы идем, но я не решился связаться с волком, чтобы спросить. Я спрятал свой Дар, хотя мои ощущения притупились оттого, что я не мог разделить их с волком. Мы вышли на скалистый берег реки. Ночной Волк подвел меня к большим деревьям. Высокая сухая трава была здесь сильно примята, и я уловил запах горелого мяса и холодных углей. Потом я увидел, что с дерева свисает длинная веревка, а под ней чернеет прогоревший костер. Я замер на месте. Ночной ветер с реки разворошил золу, и меня вдруг затошнило от мерзкого запаха. Я потрогал рукой сырые холодные угли – огонь развели специально, а потом так же намеренно погасили. Я прикоснулся к углям и почувствовал на них жир. Да, они сделали все как следует – повесили, четвертовали, сожгли, а останки бросили в реку.
Я отошел от костра под сень деревьев и уселся на большой камень. Волк устроился рядом. Через некоторое время я вспомнил про мясо, припасенное для него. Я сидел, задумчиво прижав руку к губам, а он ел, не особенно церемонясь. Внутри у меня все похолодело. Местные жители сотворили это злодеяние, а теперь спокойно сидят на постоялом дворе, пьют, смеются, распевают песни. Здесь умер человек, похожий на меня. Может быть, мой сын…
Нет. У крови другой запах. Это не он.
Слабое утешение. Значит, несчастного убили не сегодня. Неужели его сначала где-то держали? Может быть, праздник в таверне устроили в ожидании нового развлечения, назначенного на завтра?
Я почувствовал, что к нам кто-то приближается, стараясь не шуметь. Она появилась со стороны городских огней, но шла не по дороге, а выступила из-за деревьев, почти бесшумно.
Главная охотница.
Лорел вышла из тени, а я наблюдал за тем, как она решительно направилась к потухшему костру. Как и я за несколько минут до этого, она присела, понюхала, а потом потрогала угли.
Я встал, чтобы она поняла, что мы тоже здесь, и она резко развернулась.
– Как давно? – спросил я у ночи.
Лорел с облегчением вздохнула, узнав нас.
– Сегодня днем, – ответила она едва слышно. – Мне рассказала служанка. Она хвасталась, что парень, за которого она собирается замуж, был в первых рядах, когда они прикончили Полукровку. Здесь их называют Полукровки.