— Ой простите, но ведь просто невозможно как смешно! Кир, ты напрасно извиняешься! Ты выполнил оба свои обещания — мы действительно все обалдели и теперь долго этого не забудем!
Глядя на нее, я тоже рассмеялся, а еще через мгновение к нам присоединился Кир. Только Миша смотрел на нас, как на придурков, не понимая причин нашего веселья.
— Слава, у нас проблема, и ее нужно решать! С нами, между прочим, девушка, одетая в легкое платье! Вы как дети, ей Богу!
Эля махнула на него рукой, и я понял, что он мне больше не соперник.
А еще через минуту снег вдруг прекратился, и даже холодный ветер перестал выдувать из кабины остатки тепла. До слуха донесся какой-то странный гул. Кир выглянул наружу, и через мгновение со счастливой улыбкой сообщил:
— Непогода кончилась! Идите скорей сюда!
Охваченные юношеской бесшабашностью, мы с Элей послушно выбрались из подъемника, следом за нами нехотя поплелся Миша.
Серовато-розовые облака подсвечивались светилом и лежали у наших ног, как одеяло. А когда они стали рассеиваться, прямо под нами мы увидели небольшой водопад, а над ним — сразу три яркие радуги. Элина ахнула.
— Ну? Что я вам говорил? — ликовал Кир. И вдруг моя колдунья подбежала к нему и звонко поцеловала в небритую щеку:
— Спасибо! Благодаря тебе я придумала новую композицию!
Жирная жаба зависти тяжко плюхнулась мне на сердце.
— Щетинистая муза — это что-то новенькое, — ревниво пробурчал я.
— Мы на Аркадии, друг, здесь все возможно! — хитро подмигнул Кир, широко улыбаясь.
Хотел бы я знать, на что он, сволочь рыжая, намекает.
А потом прилетел спасательный мобиль.
Мы сидели в крошечной кафешке, отогреваясь горячей едой и водкой. Миша после горного приключения окончательно сдал позиции и отправился в свое бунгало, и теперь нас было трое.
— Кир, а чем ты вообще занимаешься? — спросил я рыжего после второй стопки.
— Радуюсь жизни, — отозвался он, похрустывая соленым огурчиком.
— Тяжелая, наверно, работа, — ухмыльнулся я.
— Не такая простая, как ты думаешь, — неожиданно серьезно ответил Кир, принимаясь за суп.
— Хватит юлить, я присоединяюсь к вопросу! — личико Элины слегка разрумянилось, но от этого оно стало только милее.
— Да чего вы накинулись-то на меня?
— Поздно. Время говорить правду! Ты беспомощен со своей ложкой против двоих с вилками и ножами! — сказал я, угрожающе потрясая столовыми приборами.
— Как вы мне надоели. Ладно, будем считать, я выдал вам тайну под страшными пытками. Я — администратор.
— Администратор чего? — не поняла Элина.
— Администратор праздника тройного затмения для русскоязычных туристов, — ответил Кир. — Только давайте договоримся сразу — никаких расспросов о работе. Я все равно не могу сказать вам больше, чем положено, а вы начнете на меня обижаться. И кстати, на подготовку к празднику я бы на вашем месте не ходил — ни к чему это. Конечно, красивая женщина хороша и в бигуди, но знакомиться все-таки лучше, когда она уже одета.
— Ой как интересно…. Совсем-совсем никаких расспросов? Вообще, абсолютно? — спросила Эля так жалобно, что Кир не устоял.
— Ладно, по одному вопросу можете задать, но не обещаю, что непременно отвечу.
Элина по-детски захлопала в ладоши.
— Ура, ура! Что бы такого у тебя узнать… Что бы такого…
— По какому принципу отбирают участников? — спросил я.
Кир посмотрел на меня с загадочным выражением. Казалось, он был очень доволен.
— Отличный вопрос. Мне сразу показалось, что ты умный. Участников отбирают, исходя из трех параметров: талант, актуальность решаемых человеком задач и порядочность. В случае, если остаются свободные места, их распределяют между теми, кто обладает первым и последним качествами.
— Любопытно. И каким таким аршином нравственности нас измеряют?
— А никакого аршина нет. Есть биография и результаты тестов. Кропотливая работа психопрогнозистов и аналитиков создает ваши психологические портреты — и, к сожалению, больше ничего мы сделать не можем.
— Почему это так важно? Какая разница, переводит ли человек старушек через дорогу, если он на самом деле гениальный ученый или художник?
— А это уже второй вопрос, — ухмыльнулся Кир, разливая огненную воду по стопкам.
— Для Славы — второй, а для меня — первый, — сказала Эля, подперев хорошенькую головку маленьким кулачком, — так какая разница?
Кир вздохнул.
— Разница большая. Завтра сами все поймете.
— А если вдруг психопрогнозисты ошибутся?
— Это тоже второй вопрос, но я все равно отвечу. На такой случай у нас есть страховка. Предлагаю закрыть тему, выпить и отправиться купаться на Зеленое озеро — там вода фантастическая, горячая. В раздевалке предусмотрены одноразовые купальники и полотенца.
Мы быстро вернулись в прежнее настроение и продолжили дурачиться, как подростки. На душе было легко и весело. Дорога к озеру вела через небольшие скалистые валуны, и мы пытались каждому из них дать название.
— Нет, он больше похож на крокодила! — спорила Элина, не желая уступать мужчинам.
— Крокодил уже был! — басил Кир.
— Гляньте, а вон там — фига! Реальная такая, абсолютно узнаваемая конфигурация! — удивился я, увидев валун неожиданной формы.
— Это вражий кукиш.
— Как-как? — переспросила моя принцесса.
— Как слышала. Если хочешь, чтобы твои враги остались с носом, нужно взобраться на кукиш и громко прокричать злобное заклятье.
Еще не дослушав до конца, я взобрался наверх.
— Я готов! Скажи, что кричать. Мне очень надо оставить всех с носом!
Кир засмеялся.
— Ну, тогда ори во всю глотку: я, хозяин злой горы…
— Я хозяин злой горы! — меня, наверное, было слышно даже на Земле.
— …из аргентума шары, — подсказал следующую строчку заклятья Кир. Я открыл рот — и осекся.
— Не могу я при даме такое декламировать. А можно строчку пропустить?
— А дальше только хуже, — зубоскалил рыжий.
— Не можешь — тогда слезай! — Эля скинула с ножек сандалики и с завидной ловкостью взбежала на валун.
— Я хозяин злой горы, из аргентума шары! — закричала она.
— Какие шары, она же девочка, — пробормотал я.
— Да неплохие такие, размерчик третий, — негромко отозвался Кир.
— А что дальше-то? — разошлась Элина.
— Жопа ветром разразись, чтоб враги все просрались!
Она повторила все слово в слово, четко и с выражением. Я смеялся до слез.
Накупавшись в изумрудно-зеленой воде и переодевшись обратно, мы разлеглись на теплом берегу горячего озера смотреть на звезды.
Три ночных светила Аркадии уже взошли, и Элина не могла налюбоваться непривычным зрелищем.
— Вот эти два маленьких называются Глаза Любимой, — рассказывал я ей, украдкой поглаживая шелковистую прядь ее волос. — А вон то, на другой стороне небосклона, — Страж. И завтра ночью они по очереди ослепнут — такое случается один раз в три года.
— Как печально: глаза любимой — и вдруг страж. Почему не любовник? Тот, кто придумывал названия, явно был недобрым, — вздохнула Элина.
— Тот, кто придумывал названия, просто был реалистом — ну какой любовник может быть у глаз? — напомнил о своем существовании Кир.
Эля фыркнула.
— В прошлой жизни ты был занудным профессором с лысиной и гнусавым голосом.
— Неа, в прошлой жизни я был этнографом.
— Серьезно?
— Абсолютно.
— А почему тогда…
— Стал администратором? Наверное, так сложились звезды.
— Скучаешь, наверное? — осторожно предположила она.
— Нет. Вместо скучных ученых советов и всевозможных заседаний я получил право жить на самой прекрасной планете — и я счастлив.
— Наверное, работа у тебя очень занимательная.
— На самом деле, я с легкостью согласился бы и на любую другую. Мне без разницы, водить ли спасательный мобиль, обслуживать номера туристов или быть администратором. Я радуюсь каждому новому утру. Что еще нужно в жизни?
Элина приподнялась на локте.
— Ты же это не всерьез? А как же личностное развитие, совершенствование, познание нового?
— Знаешь, каждые три года сюда слетаются толпы самого развитого народа — и редко кто из них доволен тем, что имеет.
— Выглядит так, будто тебя здесь просто оболванили! — воскликнула она.
— Нет. Просто очень сложно искренне радоваться жизни и ковыряться в ее винтиках одновременно. Те, кто так может, счастлив вдвойне. Я не смог. Но в любом случае лучше быть спокойным и довольным уборщиком, чем издерганным невротичным академиком — такова моя личная позиция.
— Мне жаль тебя, — негромко сказала Эля, и я понял, что рыжий растратил все свое наработанное за день преимущество.
— А мне за тебя радостно, и в этом разница, — нежно, почти по-отцовски сказал Кир, и я вдруг поймал себя на мысли, что он совсем не так молод, как казалось.
— Ладно, мне пора. Не засиживайтесь долго — помните, на Аркадии сутки на четыре часа короче земных. А завтра с утра вас ждет обязательная программа, не отвертитесь. Увидимся на празднике!
Он хитро мне подмигнул и вразвалочку направился в густеющие сумерки.
— Как грустно, — сказала Эля, глядя в сторону удаляющегося Кира.
— Почему же?
— Слава, как можно жить без какой-то глобальной цели? Как полевая птичка, не принося никакой пользы, без стремления сделать мир лучше?
— Может быть, имеет смысл несколько по-другому взглянуть на понятие пользы? В конце концов, Джокондой тоже гвозди не забьешь.
— Но при этом Джоконда влияет на весь мир, на понимание красоты! А что делает он? Развлекает народ? Создает вечеринку раз в три года?
Я вздохнул.
— Давай не будем обсуждать человека, благодаря которому мы так здорово провели сегодняшний день. У него своя жизнь, своя философия, и он имеет на это право. Пойдем прогуляемся?
Мы шли по дорожке, вдыхали сладковато-терпкий аромат аркадийской степи, и когда я осторожно взял ее за руку, она не была против.
В туристический городок мы вернулись засветло.