— Все, внуця! Поехали мы, а ты смотри мне, — пожурил пальцем, — веди себя прилично.
— Деда, я всегда веду себя прилично, — ляпнула, а про себя добавила «днем».
Бабуля расцеловала меня в щеки, дед предложил «на посошок», но после бабушкиного подзатыльника внезапно отрезвел и заторопился на выход.
Дверь хлопнула. Синицын тоже остался за дверью.
Третий этаж это же не так высоко, правда? Можно спрыгнуть и дальше побежать… Снег на улице — посадка должна быть легкой. Но моим планам не суждено было сбыться. Птичка залетела обратно в клетку. Хотя, это скорее я оказалась в клетке.
Ой-ой! Глаза выпучил, желваки ходуном заходили, а сам зубами как заскрипел!
Я по стеночке по стеночке и в комнату намылилась. Шажок, шажок, а Синица, хоть и не хищная птица, но похоже готов был меня сожрать с гов… в смысле, потрохами.
— Фролова, — рыкнул.
— Да ладно тебе, Димка, — взмолилась я. — Ну, приврала немного, с кем не бывает, — и глазками хлоп-хлоп, точно кот из шрека.
— Немного? — прогремел, нависнув надо мной. — Да ты своих родственничков живых похоронила!
Кажется, не так уж он был и пьян. Эх, лучше бы свалился и дело с концом, а так слушать нотации.
— Ну, с кем не бывает.
— С нормальными людьми такого не бывает! Это ж надо было додуматься до такого!
— Давай не будем переходить на личности, — примирительно парировала.
— Личности?! Ты чуть меня голым из собственной квартиры не выгнала. Я даже не знаю чего теперь ожидать от тебя. Может ты вообще ночью решишь от меня избавиться, как от ненужного соседа. С такой, как ты, все, как с гуся вода.
— С такой как я?! — шикнула. — Ой, какие мы все идеальные, какие все распрекрасные. Прям нимб над головой светится. И зачем нам лампочки? Ты ведь все своим нимбом можешь освещать — экономия будет!
— А вообще чего было ожидать. С такой-то семейкой. Теперь понятно в кого ты такая. Дед — колдырь, и бабка — хабалка.
Ох, и зря он это зря. Глаза налились кровью.
Никто. Не. Смеет. Так. Говорить. О. Моей. Семье.
Какая бы она взбалмошная у меня не была.
— Вот как?! — ядовито выплюнула. — Они, значит, бегают вокруг него. Митенька добавки, Митенька «то», Митенька «се», а он, мурло неблагодарное, оказывается! Что-то ты как за милую душу уплетал стряпню от хабалки и заливал зенки наливкой от колдыря. Может мы все и не таких благородных кровей! Так высоко не летаем! Мы, Фроловы, поприземленнее будем! Ножками-ножками и по землице родной ходим! Люди мы простые, зато с душой открытой, а ты, — ткнула ему пальцем в грудь, — ни к богу, ни к людям! Ни слова, ни полслова из тебя не вытащишь! Как зверь мечешься — подойти страшно, накинешься, не приведи Господь!
— Вот и не подходи, значит! — заорал бешеным бизоном всегда спокойный Синицын.
— Больно надо, морда твоя свиная! — в тон ему заорала и потопала в комнату, громко хлопнув дверью.
— Стерва! — напоследок услышала, вместе с глухим звуком удара.
Глава 5
Через несколько минут входная дверь хлопнула. Ушел. Жаль, что не со своим барахлом.
Зла не хватает на этого Синицу! Гаденыш неблагодарный!
Схватив чистое белье, я потопала в душ, где все так же продолжила проклинать своего соседа. Зачастую ванные процедуры (масочки, скрабики и остальные женские премудрости) меня успокаивали, но сейчас я была настолько рассержена, что мне не помог бы и флакон валерьянки. Макияж выходил из рук вон плохо, а вдобавок еще и стрелки смазались. Рука, едрит мадрит, дрогнула. Еще птица эта дурацкая над душой села. Села и бдит в два ока!
— Чтоб тебя! — шикнула, швырнув подводку на стол.
Покосилась на время, вздохнув. Я опаздывала больше обычного. Непорядок. Поди, опять эта выскочка Алехина прискачет. Мымра! На мое местечко позарилась, небось.
К слову, Катька Алехина моя головная боль, моя палка в колесе, моя «та самая соперница», которой при встрече хочется выцарапать глаза и вытереть волосами пол. Терпеть друг друга мы не могли лет эдак с шести. Мало нам места на одной планете, и все тут!
«Крутая девчонка из параллели»
«Ей недавно такую мобилу подарили — закачаешься!»
«Видела платье на диск
отеке? Говорят, мол, из самого Милана притаранили»
«У Алехиной тусовка намечается! Ее пращуры свалили на дачу. Будет даже ди-джей!»
«А Алехина встречается с Игорем Соколовским. Прикинь? И как она его только захомутала?»
Как-как? Узрела своими глазищами лупатыми, как Игорек меня провожал, и целоваться лез, вот и захомутала. Дала, наверное, я-то только дразнила. И на тусу ее тухлую не пошла. И платье у меня было не хуже, а даже лучше. И вообще, самой крутой девчонкой параллели была я!
Алехина не дала мне спокойно выдохнуть и перекреститься даже после выпуска. Увы, судьба оказалась той еще шутницей-озорницей, поэтому после потрясного лета, когда я ступила ногой за порог альма-матер первым, что попалось мне на глаза была Катька.
Будучи человеком, скажем так, не особо ответственным, то естественно все собрания нашей новоиспеченной группы я пропустила по причине тяжелой формы похмелья. И, конечно же, когда первого сентября до моих ушей донесся ее голос, подобный поросячьему визгу:
«ИДЕ-164!»
Я была на грани нервного срыва или убийства. Клянусь, я уже представляла, как пускаю слезу над ее надгробием, но девки удержали меня от этой глупости. Поэтому, конечно же, в отместку этой вопиющей несправедливости я отбила у нее парня, что впоследствии оказалось не такой уж замечательной идеей. Отделаться от него оказалось куда сложнее, чем закадрить.
С тех пор мисс зануда не придумала ничего лучше, чем подбирать за мной объедки. Уж не ведаю, каким чудом, но стоило мне только расстаться с моей не лучшей половинкой, как она тут как тут. Спешит на помощь, дабы подставить свое женское плечо и насолить мне. И все было вполне терпимо, пока она не позарилась на Синицу.
Кружит вокруг него, как коршун. Впрочем, это полбеды. Остальная ее часть заключалась в том, что Алехина своими кривыми ногами доковыляла дальше. Совершенно «случайным» образом стала заниматься моделингом, раскручивать свой инстаграм и сниматься у тех же фотографов, что и я. Совпадение? Не думаю…
Воображение нарисовало картинку пьяного Синицына в утешающих объятиях этой зануды. От этого меня передернуло, а помада, что я держала у губ, мазнула по щеке. Нет. Не бывать этому!
Птица, словно в подтверждение моим мыслям, клацнула клювом и распахнула крылья, приземлившись на стол.
— Еда! Еда! Еда! — заголосило животное.
— Брысь! Брысь!
— Еда! Еда!
— Кыш! Нет у меня еды! Кыш!
В ответ мелкий невоспитанный засранец свистнул прямо из-под моей руки подводку.
— Еда! — взревело животное, отнюдь не попугайским голосом, и, взмахнув крыльями, повисло в воздухе.
— Эй! — всполошилась я. — Отдай!
Чертова птица вместо этого начала наматывать круги по комнате вереща одно единственное слово: «Еда!»
— Суп сварю! — пригрозила, бросаясь рысью за ней.
«Конечно, Фролова, чем же ты еще можешь заниматься, как не сражаться в интеллекте с животным, которое надуло тебя» — язвительно прокомментировал тот самый внутренний голос, когда птица вылетела из комнаты, и я, побежав за ней, врезалась в косяк.
— Твою дивизию! Ну, сейчас ты у меня попляшешь! — выскочила из-за двери, схватила веник и, оскалившись, принялась гонять этого Емелю!
Война значит война!
— Еда! Еда!
Зарычав, кинула веником — точно в попугая, но промазала, оставшись без оружия.
— Ладно! Сдаюсь! — пошла на попятную, подняв руки вверх.
Зуб даю, животное ухмыльнулось, сделало победный круг, а после приземлилось на холодильник, напыщенно выпятив грудь. Поди, сейчас лопнет от гордости.
— И чем тебя кормить? — спросила, выставляя руки в боки.
— Еда!
— Хорошо, будет тебе еда!
Подойдя к холодильнику, заглянула внутрь и впервые задумалась…
А что, собственно говоря, едят попугаи? Мясо? Вряд ли…
Впрочем, этот может. И все же, заставив свои шестеренки в голове поработать, я вспомнила, что ара нехищные попугаи, а значит вполне сойдет банан и яблоко, которые я схватила из нижней полки, услужливо порезала, насыпала в тарелку и, подобно взятке чиновнику, протянула Эмилю. Тот, сощурившись, принюхался и заглотил кусочек наживы, и, слава Аллаху, выпустил из своих когтей подводку.
Да уж! Ну и соседи у меня. Один психопат, а второй шантажист.
С горем пополам собравшись, вызвала себе такси и поехала на съемку, где меня уже ждал Эльдар.
Молодой перспективный фотограф, который, как я думала, родился с камерой в руках. Уже в двадцать два сотрудничал с топовыми журналами и колесил по стране в поисках интересных «лиц». Поработать с ним большая удача, поэтому, застав его сидящим на ступеньках фотостудии со скучающей физиономией, выпалила:
— Прости, пожалуйста, у меня… — дом горел? Нет, чересчур. Кошка заболела? Банально. — Потоп в квартире.
Безусловно, пронырливый парень раскусил меня, но промолчал, лукаво улыбнувшись и произнеся:
— Ничего, отработаешь!
— Заметано, — рассмеявшись, согласилась.
Кажется, я нашла родственную душу. У нас обоих не в меру пошлый юмор, что мы и доказывали друг другу на протяжении двух часов съемки.
— Прогнись!
— Так?
— Может, на колени?
— Нет, потом!
Ну, вы понимаете, да? И все в таком духе…
Когда со съемкой было покончено, и мы отобрали лучшие снимки, ему — для портфолио, мне — для рекламы, на улице начало темнеть. Мда уж, это вам не лето…
— Так как насчет кофе?
Точно! Что-то такое я обещала в процессе съемки.
— Со сливками? — блеснула хитро глазками.
— На другой не зову, — ухмыльнулся Эльдар.
— Тогда предложение принято!
И хотя, казалось бы, в наших словах имелся подтекст, мы действительно поехали в ближайшую кофейню на кофе.
Я флиртунья по своей природе, и не нашелся еще на свете тот мужик или даже не родился (кто знает?!), который смог бы меня приручить и сделать «домашней» девочкой. Во-первых, девочкой я уже давно не была, а во-вторых я как роза цвету и пахну, получая внимание и ласку. А внимания мне, к слову, всегда крайне мало, потому и не умела я довольствоваться одним.