– Клянусь милостью Исиды, похоже, мы сумеем провести всех, – сказала Фенн, увидев в свете факелов высокую фигуру Хилто и услышав его гулкий низкий голос.
Таита спустился навстречу.
– Ты славно поработал, добрый Хилто, – приветствовал он его. – Видел передовой отряд джарриан?
– После заката, когда мы заметили их пыль, ничего не было видно. Но они недалеко.
Хилто на каждом плече нес по ребенку, его люди были отягощены не меньше.
– Идите дальше как можно быстрее, – приказал Таита и побежал вниз по тропе. Наконец он оказался в одиночестве; шум уходящей колонны отдалился. Тогда он остановился, прислушался и различил внизу негромкий звук. Таита опустился на колени и прижался ухом к камню. Звук стал слышнее.
– Колесницы и шагающие люди!
Он побежал назад, туда, где Хилто подгонял хвост колонны. Почти в самом конце шла женщина с привязанным к спине ребенком. Еще двоих, хнычущих и ноющих, она волокла за собой.
– Я устал. У меня ножки болят.
– Можно нам отдохнуть?
– Я хочу домой.
– Мы идем домой, – Таита подхватил обоих детей и посадил на плечи. – Держитесь крепче, – сказал он им и протянул свободную руку их матери. – Пошли. Скоро вершина.
И он зашагал вперед, таща за собой женщину.
– Приехали. – Добравшись до верха подъема, он спустил детей на землю. – Эти две красавицы покормят вас. – Он подтолкнул их к Фенн и Сидуду, потом улыбнулся матери, усталой и измученной тревогой. – Скоро вы будете в безопасности.
– Не знаю, кто ты, но ты хороший человек.
Таита оставил их и вернулся к Хилто. Вместе они смотрели, как последние беженцы поднялись наверх и начали спуск с противоположной стороны. Уже светало. Таита посмотрел туда, где у груд собранных камней стоял Мерен.
– Поднимитесь на смотровую башню, – приказал он Фенн и Сидуду. – Я вскоре к вам присоединюсь.
На мгновение показалось, что Фенн начнет возражать, однако она ушла, не сказав ни слова.
Вскоре Таита услышал грохот приближающихся к крепости колесниц и двинулся по тропе им навстречу, намереваясь отвлечь внимание джарриан от людей Мерена на карнизе. Но прошел он немного: неожиданно ниже по тропе, совсем близко, появилась первая колесница. Она начала подъем, а за ней показались другие. Рядом с каждым экипажем, держась за борта колесницы, бежал десяток пеших воинов. Всего колесниц было восемь, за ними двигалась сплошная масса пехоты.
Таита не пытался спрятаться, и из первой колесницы послышался крик. Возница щелкнул кнутом, и колесница накренилась, набирая скорость. Таита не шелохнулся. Копьеносец метнул в него копье, но Таита не дрогнул. Копье не долетело до того места, где он стоял, пяти-шести шагов и со звоном ударило в камень. Следующее копье могло бы попасть в мага, но он увернулся, и оно пролетело над его плечом. С башни донесся крик Фенн:
– Вернись, Таита! Там опасно!
Не обращая внимания на предостережение, он продолжал наблюдать за колесницами. Наконец все они оказались в пределах досягаемости: теперь у них не оставалось места, чтобы развернуться и отступить. Он махнул Мерену.
– Давай! – Эхо разнесло его голос вдоль утеса. – Ну!
Люди Мерена принялись за работу. Первые камни посыпались с карниза и с грохотом покатились по склону. Они высвобождали другие, запустив настоящий камнепад. Колесничие, заслышав приближение лавины, с испуганными криками бросали колесницы и убегали в поисках спасения. Но на узкой тропе от камней было не спастись. Они обрушивались на застрявшие колесницы и уносили их и людей в глубокую пропасть. Когда камнепад прекратился, тропа была загромождена массой обломков.
– Какое-то время ни одна колесница не сможет проехать по этой дороге, и даже пешеходам будет нелегко пройти, – сказал себе довольный Таита. – Это задержит их до полудня.
Он дал знак Мерену возвращать людей в крепость. К тому времени как он сам поднялся на башню, последние беженцы уже исчезли из виду на противоположном склоне.
Фенн обрадовалась и обняла Таиту.
– Ты так дорог мне, господин, – прошептала она. – У меня сердце остановилось, когда я увидела, как копье проносится у тебя над головой.
– Ну, если уж ты так высоко меня ценишь, может, покормишь, пока не подошла остальная джаррианская армия?
– Вернувшись с гор, ты стал ужасно уверенным в себе. Мне это нравится, господин. – Она рассмеялась и исчезла на кухне. А когда вернулась, они облокотились о парапет и поели яиц с лепешками из дурры. Отсюда им было видно, как командующий джарриан посылает пятьдесят человек захватить карниз, с которого люди Мерена бросали камни. Сам военачальник стоял на тропе под ними, за пределами дальности выстрела из лука. Он был высок и строен, с пучком страусиных перьев на шлеме и знаками различия полководца.
– Он мне совсем не нравится, – заметил Таита. У командира были смуглое лицо, упрямый торчащий вперед подбородок и большой крючковатый нос. – Ты узнаешь его, Сидуду?
– Да, маг. Это жестокий, безжалостный человек, мы все его ненавидели.
– Как его зовут?
– Военачальник Соклош.
– Военачальник Змея, – перевел Таита. – Очень похож на тезку.
Овладев карнизом, Соклош немедленно отправил воинов расчищать тропу перед крепостью и проверять храбрость ее защитников.
– Пошлите им пару стрел, – велел Таита Фенн.
Девушки быстро приготовили луки. Стрела Сидуду прошла так близко от головы одного из джарриан, что тот пригнулся и побежал. Фенн попала другому в ногу. Тот прыгал на здоровой ноге, воя по-волчьи, пока товарищи не прижали его к земле и не переломили стрелу. Потом они отступили по тропе, при этом двое поддерживали раненого. Затем надолго наступило затишье. Наконец на тропе показалась колонна воинов в доспехах и стала приближаться к крепости.
– Думаю, мне пора спуститься, – сказал Мерен и спрыгнул с лестницы на парапет. Когда воины приблизились на расстояние выстрела из лука, он сказал Хилто: – Готовьтесь!
– Стрельба залпом! – выкрикнул Хилто. Его люди убрали мечи в ножны и достали луки. – Выровняться! Прицелиться! Стреляй!
Облако стрел, темное, как стая саранчи, поднялось в утреннее небо и опустилось на джарриан. Наконечники застучали по бронзовым доспехам. Несколько человек упало, но остальные сомкнули ряды, подняли щиты над головами, создав крышу, и побежали вперед. Снова и снова люди Хилто давали залп, но под прикрытием щитов джарриане оставались невредимыми. Они добрались до подножия крепостной стены. Первый ряд прислонился к каменной опоре, второй поднялся на плечи первому, образуя пирамиду. Третий ряд использовал первые два как лестницу, чтобы добраться до верха. Люди Хилто отбросили его мечами и копьями. Но их место занимали другие, клинок звенел о клинок. Люди выкрикивали проклятия и стонали от боли. Небольшая группа джарриан пробилась на парапет, но прежде чем они смогли воспользоваться этим преимуществом, на них напали Мерен, Наконто и Имбали. Часть они изрубили, остальных сбросили со стены.
На башне по обе стороны от Таиты стояли Фенн и Сидуду; они тщательно выбирали цели – джаррианских военачальников, которые пытались перестроить своих людей у подножия стены. Когда атака захлебнулась, стрелы девушек заставили противника отступить. Джарриане оставили мертвых у стены, но раненых унесли с собой.
До полудня Соклош организовал еще два приступа. Первый люди Мерена отбили так же быстро, как нападение колесниц. Но во второй раз джарриане наступали тремя отдельными колоннами и несли с собой наспех сооруженные осадные лестницы.
Они одновременно ударили в центре и в двух концах стены. Защитники и так стояли редким строем, но теперь Мерену пришлось разделить их на еще меньшие отряды, чтобы отбить нападение с трех сторон. Схватка была отчаянная, и Таита спустился с башни и принял в ней участие. Девушек он оставил наверху со связками стрел, найденных в арсенале. Остальную часть утра борьба шла на верху стены. Когда наконец джарриан отбросили, люди Мерена потеряли двенадцать человек убитыми, а еще десять были так тяжело ранены, что не могли сражаться. Большинство остальных получили легкие ранения или были близки к полному истощению сил. Снизу доносились крики: Соклош и его полководцы готовили новый приступ.
– Сомневаюсь, чтобы мы могли продержаться еще. – Мерен осмотрел своих людей на парапете; они сидели небольшими кучками, пили из мехов, принесенных Фенн и Сидуду, острили затупившиеся мечи, перевязывали раны или просто отдыхали, с пустыми лицами, закрыв глаза.
– Ты готов поджечь здания? – спросил Таита.
– Факелы уже горят, – подтвердил Мерен.
Только фундаменты зданий каменные; все остальное, включая главное здание и сторожевую башню, из бревен. Дерево старое, высохшее, оно будет хорошо гореть. Пожар перекроет верхнюю часть тропы, и джарриане смогут пройти, только когда он догорит.
Таита оставил Мерена и прошел в дальний конец парапета. Здесь он присел в углу и закрыл плащом голову.
Люди с любопытством наблюдали за ним.
– Что он делает? – спросил один.
– Спит, – ответил другой.
– Он жрец. Он молится.
– Нам нужны его молитвы, – заметил третий.
Фенн знала, чем занят Таита, и стояла рядом с ним, закрывая своим телом и добавляя свою психическую силу.
После напряженного боя Таите трудно было сосредоточиться, но наконец он освободился от своего тела, и его астральная сущность взмыла над горными вершинами. Таита осмотрел поле битвы и увидел джаррианскую армию – три тысячи, а то и больше, воинов поднималось по тропе с равнины. Увидел, как у крепости, хотя еще и вдали от стен, готовится третий приступ. Затем он миновал горные вершины и увидел внизу реку Китангуле и вдалеке голубизну озера.
Он увидел людей Тината на верфи в верховьях реки. Они одолели стоявший там отряд и теперь спускали лодки на воду. Первые беженцы уже поднимались на борт, мужчины занимали места на скамьях гребцов. Но по горной тропе еще спускались сотни других. Таита снизился и повис над глубоким ущельем, которое раскололо склон горы. Подвесной мост, пересекавший ущелье, казался крошечным и хрупким на фоне массивной серой скалы. Последние беженцы заходили на непрочные бревна моста, чтобы совершить опасный переход через пропасть. Люди Тината помогали слабым и престарелым, а топорники стояли наготове, чтобы перерубить опоры моста и обрушить его в темную пропасть. Таита быстро вернулся в свое тело, открыл голову и вскочил.