Альберт отпустил мертвую руку, и нож со стуком упал на пол.
Тело Мелкого наполовину свисало с кровати, держась на железном кольце, прикрученном к стене. Альберт отступил назад и осмотрел кровь, волосы и мозг на своей дубинке. А потом вытер ее о простыню Мелкого.
Он обвел палату взглядом и объявил:
– Все в порядке. Больше он никого не побеспокоит.
Альберт снова посмотрел на Мелкого:
– Тупой сукин сын.
– Господи боже, Альберт, ты всех нас спас! – воскликнул Эрл. – Подумать только, что мог этот псих натворить со своим ножом.
– Теперь не натворит, – сказал Альберт с окончательностью. Он перевел взгляд на Эрла, и у него на губах промелькнула тень улыбки. Остальным он сказал: – Я должен буду сообщить о происшествии. Все же видели, что случилось, да?
Эрл закивал:
– Я уж точно видел. Маньяк пытался перебить нас всех своим ножом. Я видел ясно, как день. Он знал, что его вот-вот казнят. Наверно, хотел побольше народу забрать с собой. Ублюдку нечего было терять. Дважды-то его не прикончат, верно?
– Верно, – подтвердил Альберт. И посмотрел на остальных: – Верно?
Все в палате, от заключенных до персонала, кивнули в ответ.
Альберт улыбнулся с удовлетворенным видом:
– Вот и хорошо. Сейчас вызову ребят, чтобы прибрали тут. Не придется тратить деньги, чтобы казнить его жалкую задницу. – Он развернулся и вышел за дверь.
Эрл снова откинулся на подушку, изо всех сил подавляя улыбку, и уставился на мертвого Мелкого. Тот же санитар, который не давал ему закурить, пока подключен кислород, подошел к его кровати.
– Вот же черт, – сказал он. – И где только Мелкий достал нож?
Эрл медленно покачал головой:
– Кто знает! Вам лучше бы пересчитать свои скальпели и все в этом роде. Наверняка сукин сын стащил его у кого-то из вас.
– Но он же прикован к стене! Да и что бы он стал с ним делать?
– Подождал бы, пока кто подойдет поближе, и взял в заложники, спорить могу, – ответил Эрл. – Его собирались прикончить. А он хотел выбраться отсюда. Последний шанс, ясно?
– Черт, тебе лучше знать.
– Это да, – подтвердил Эрл, взбивая подушку и укладываясь на нее. Он по-прежнему не сводил глаз с простыни Мелкого, по которой расплывалась кровь. – Мне лучше знать. Воздалось ему за прегрешения. Что он вытворял с другими, то же сделали и с ним. Получил по заслугам. Справедливое возмездие, я так скажу.
– Куда только катится мир, – вздохнул санитар.
«Катится, – подумал Эрл. – Катится, куда нужно. Катится прямо ко мне».
Явилась следственная команда; они сделали фотографии и провели кое-какие криминологические исследования, но все в палате видели, что работают они вполсилы. Преступник, совершавший жестокие убийства и приговоренный за них к смертной казни, пытался убить других людей краденым ножом. А тюремный охранник, настоящий герой, выбил у него дурь из головы вместе с мозгами.
Что тут расследовать?
Эрл наблюдал, как уходили криминалисты, как уносили тело Мелкого и убирали за ним.
Он провожал черный резиновый мешок взглядом, пока тот не скрылся за дверями.
Потом прикрыл глаза, улыбнулся.
И еле слышно прошептал: «Споки-ноки, Мелкий».
Глава 28
Был рассвет, прохладный и ясный, когда они приземлились в частном аэропорту неподалеку от Авиньона во Франции. С таможней проблем не возникло – они ее просто обошли. У тайного прилета на территорию союзника имелись свои преимущества.
Роби и Рил вытащили из салона свои вещмешки и побросали их во внедорожник, дожидавшийся возле полосы. Рил села за руль, Роби – на место стрелка.
После встречи с Эваном Такером они сразу получили свои брифы и оружие, после чего перешли к планированию, которым занимались все несколько часов до вылета. В полете продолжали проигрывать разные сценарии.
Сев за руль, Рил опустила стекло, наслаждаясь свежим ветерком. Они не спали практически всю дорогу, не считая сорока пяти минут передышки перед самой посадкой.
– Итак, – сказала она, первой нарушив молчание.
Роби включил радио на случай, если где-нибудь в машине установлен «жучок».
– Генерал Пак, – сказал Роби.
– Такер где-то по-крупному облажался. Это было ясно по его трусливой роже.
– Северокорейский генерал сбегает во Францию. Можно предположить, кто был изначальной мишенью.
Она покосилась на него:
– Мы оба это знаем, так ведь?
Роби посмотрел в окно. Французский Прованс был прекрасен в любое время года. Пускай лаванда уже отцвела, на нее все равно хотелось любоваться. Вот только для Роби сейчас не было разницы, лаванда перед ним или сухие кактусы.
Он сказал:
– Синий думал, что это глава государства, а Синий практически всегда прав.
– Если речь о Северной Корее, значит, Высший руководитель. Ким Чен Ын.
– Но больше он не мишень.
– Теперь это генерал Пак, – заметила она. – Так что изменилось?
– Генерал Пак там второй по значимости. Думаешь, он стоял за переворотом, который мы пытались устроить?
Она кивнула, постучав пальцами по рулю:
– Похоже на то. Военные хотят захватить власть. Мы помогаем им и превращаем врага в союзника.
– Перевороты удаются, когда их совершают неожиданно. Похоже, что-то испортило сюрприз.
Рил сказала:
– Думаешь, президент дал отмашку на устранение Пака?
Роби кивнул:
– У Эвана Такера не такие стальные яйца, чтобы разрешить это в одиночку.
Она сказала:
– Миссия провалилась, последствия могут быть катастрофическими, и все благодаря Эвану Такеру с его манией величия. А нас отправили убирать за ним дерьмо. При этом он является к нам с улыбкой на физиономии, как будто не пытался утопить, чтобы выбить признание, и ведет себя так, словно мы лучшие друзья. Я догадывалась, что он говнюк. А теперь знаю точно.
Роби достал пистолет из кобуры и внимательно осмотрел. Он был с ним уже много лет, использовался в десятках миссий. Легкий, компактный, с идеально пристрелянными прицелами, точно ложащийся в руку. Прекрасный образец индивидуально адаптированного оружия.
С тоннами крови, символически покрывающей его металл-полимерную кожу.
Рил опять покосилась на него:
– Есть сомнения?
Он повернулся к ней:
– А у тебя нет?
Рил не ответила. Просто смотрела на дорогу и продолжала ехать вперед.
Роби и Рил провели весь день, готовясь нанести удар. Они изучили план коттеджа, который снимал Пак. Съели ланч в своей комнате отеля, смотревшей на долину, которую уже расцветили осенние краски. С чашкой кофе в руках Рил подошла к окну и выглянула наружу. Роби остался за столом – еще раз пробежаться по плану операции.
– Ты все запомнила? – спросил он.
– До миллиметра и миллисекунды, – ответила Рил. Потом добавила: – Никогда не думал поселиться в таком месте, когда все закончится?
Он поднялся и тоже подошел к окну. Проследил за ее взглядом.
Рил повернулась к нему:
– Или думал?
– Однажды я уже сказал тебе, что не заглядываю так далеко вперед.
– А я тогда же тебе сказала, что стоит попробовать.
Через ее плечо Роби выглянул в окно:
– Мирно. Симпатично.
– Ходить по утрам с корзинкой на рынок, покупать свежие продукты на один день. Гулять пешком. Кататься на велосипеде. Сидеть в уличном кафе и просто… ничего не делать.
– Звучит как реклама из журнала о путешествиях, – заметил он с улыбкой.
– Почему бы мне не зажить так?
– Тебе ничего не мешает, – сказал он, внезапно становясь серьезным. – Ты можешь так зажить.
Еще несколько секунд она мечтательно смотрела в окно, потом решительно развернулась к нему:
– К черту! Давай-ка за работу.
Наступила ночь. Несколько часов спустя пришли ее самые темные часы.
Они покинули отель и кружным путем добрались до пункта назначения.
Это был уединенный коттедж рядом с горной деревушкой, милях в двадцати от Авиньона. Он стоял на лесистом участке, но Роби и Рил не увидели ни одной машины, когда подошли к краю леса и стали рассматривать дом через приборы ночного видения.
– Думаешь, это ловушка? – спросил он.
– Я думаю об этом с тех самых пор, как мы покинули страну.
– Я тоже.
Он двинулся к заднему входу, она – к главному. Во время предыдущего визита к коттеджу они установили там камеры с датчиками движения, направленными на обе двери.
По дороге они несколько раз проверяли записи на планшете – камеры не сняли ничего, кроме случайно мелькавших в кадре белок и птиц. Ни одного человека. Никто не входил в коттедж и не выходил оттуда.
Роби проверил заднюю дверь, Рил отчиталась, что и возле главной все чисто. У них было переговорное устройство, чтобы сообщать друг другу о своем местоположении. Последнее, чего они хотели, – это по ошибке подстрелить один другого.
Они проверили несколько комнат в коттедже и встретились в заднем холле. Оставалась последняя – спальня.
В этой комнате они услышали легкий шорох.
Оба подняли пистолеты, держа пальцы на спуске.
Рил тронула Роби за плечо.
– Его убью я, – прошептала она.
– Почему? – шепнул он в ответ.
– Потому что мы здесь исключительно из-за меня, – ответила Рил.
Они бесшумно подкрались к спальне. Роби прикрыл Рил, и она ногой распахнула дверь.
Внутри зажегся свет. Они были к этому готовы: их оптика автоматически перестроилась на повышенную освещенность.
Пожилой мужчина в трусах и белой футболке сидел на краю постели. На ногах у него были тапочки и белые носки. Волосы идеально причесаны, держится спокойно.
Военная форма с множеством звезд была аккуратно развешана на стуле возле кровати. Фуражка лежала на сиденье.
Чтобы увидеть это, Роби и Рил понадобилась всего секунда.
И тут же их внимание переключилось на пистолет у него в руке.
Они оба прицелились.
Но стрелять не потребовалось.
Он сказал на чистом английском, хоть и с акцентом: