– Он хочет повидаться со мной.
– Твой отец?
Она кивнула.
– Он умирает. Естественно, в тюрьме. Его должны были казнить, но у него рак в терминальной стадии.
– И они не могут казнить умирающего, – сказал Роби. – Какая ирония…
– Он хочет повидаться со мной, – повторила она.
– Неважно, чего он хочет, – ответил Роби. – Выбор за тобой, не за ним.
Он наклонился вперед и похлопал ее по колену:
– Надеюсь, ты это понимаешь.
Она кивнула опять:
– Понимаю. Выбор за мной.
Он наклонил голову и всмотрелся в ее лицо:
– Вроде бы выбор должен быть легким. – Он сделал паузу и добавил: – Но это не так?
Она испустила тяжелый вздох, который, казалось, долго сдерживала, так что в конце даже всхлипнула немного.
– Простой выбор обычно самый тяжелый из всех, – сказала Рил хрипло.
– Очевидно, ты не виделась с ним с тех самых пор?
Она покачала головой, отпила еще кофе и нырнула в свою раковину толщиной с броню танка «Абрамс».
– Но сейчас могла бы, пока не стало слишком поздно? И поэтому выбор такой сложный.
– Это не имеет смысла.
– Половина всех поступков, которые люди совершают, не имеет смысла. От этого не легче. На самом деле даже трудней, потому что логика не помогает. Это один из минусов того, что мы все «просто люди».
Рил потерла пальцем глаз.
– Он был ужасным человеком. Без капли совести, Роби. Его величайшим удовольствием в жизни было… причинять боль другим.
– Включая тебя?
– Да.
– И он убил твою мать.
В уголке правого глаза у Рил блеснула слеза. Она смахнула ее резко, почти яростно, дернув рукой так, будто защищается от удара, готового обрушиться на нее.
Когда она посмотрела на Роби, ее глаза были сухи.
– Он был главной причиной того, что я стала тем, кем стала. – Она помолчала, как будто взвешивая собственные слова, и добавила: – Единственной причиной, по которой я делаю то, что делаю.
– Нормальные люди не идут на такую работу, как у нас с тобой, Джессика, – сказал Роби.
Они еще немного послушали дождь, после чего Роби спросил:
– И что ты все-таки собираешься делать? Оставишь все как есть?
– Думаешь, так будет лучше? – быстро спросила она, цепляясь за его слова.
– Единственное, в чем я уверен, – только ты знаешь ответ на этот вопрос.
– А как бы ты поступил на моем месте? – спросила она с нажимом.
– Я – не ты, – ровно ответил он.
– Ты не очень помогаешь.
– Я слушаю. Я не могу решать за тебя. Да и ты никому этого не позволишь.
– В данном случае могла бы.
Он отпил из своей кружки и промолчал. Посмотрел, как Рил прикрыла глаза и сделала несколько глубоких вдохов. Открыв их снова, она сказала:
– Почему, как ты думаешь, он хочет увидеться со мной?
Роби откинулся на спинку кресла и поставил кружку на кофейный столик:
– Он умирает. Может, хочет покаяться? Попрощаться? Сказать, чтобы ты шла к черту? Или все вместе? – Он наклонился вперед. – Я думаю, гораздо важнее, что ты хотела бы сказать ему.
Она глянула на него, и в ее глазах Роби вдруг заметил хрупкость, которой даже не предполагал в Рил.
Она сказала:
– О прощении пусть даже не думает. Мне плевать, если он сдохнет.
– Это я вижу. Но ты не ответила на вопрос.
– А если у меня нет ответа?
– Значит, его нет.
– И что тогда мне делать?
Он молча смотрел ей в лицо. Рил сказала:
– Такое чувство, что я снова у мозгоправа.
– Я не обладаю нужной квалификацией. Но что бы ты ни решила, ты все равно будешь жалеть. Ты это понимаешь?
– Нет, я об этом не думала, – резко сказала она. Потом добавила, уже мягче: – Почему ты так считаешь?
– Возможно, ты не единственная, кто пытается примириться с прошлым.
Ее рот слегка приоткрылся:
– Ты?..
– И снова – мы говорим не обо мне, а о тебе. Просто помни, что ни один ответ не принесет тебе удовлетворения. Это просто решение. А у любого решения бывают последствия.
– По-моему, квалификация для мозгоправа у тебя есть.
Роби пожал плечами.
– Хочешь еще кофе?
Она покачала головой, но он встал и подлил себе в кружку. Когда Роби снова сел напротив нее, Рил сказала:
– Значит, надо выбрать такое решение, о котором я буду жалеть меньше, верно?
– Пожалуй. Но и тут есть целый набор факторов.
– И какой из них главный? На твой взгляд? – поспешно спросила она.
– Как я уже говорил. Если хочешь что-то ему сказать, то ладно. Если тебе нечего сказать ему, прежде чем он откинет копыта, тогда…
– Но это не прощение, – сказала Рил. – Я никогда его не прощу.
– Нет, не прощение. И тебе не обязательно решать прямо сейчас.
– Мне сказали, он может умереть со дня на день.
Роби отхлебнул свой кофе.
– Не твоя проблема, Джессика.
– Можно попросить тебя кое о чем, Роби?
– Да.
– Если я решу увидеться с ним… – Она остановилась. Казалось, она не только ищет слова, но и набирается духу, чтобы произнести их.
– Просто скажи это, Джессика.
– Если я решу поехать, ты поедешь со мной? – Она тут же добавила: – Слушай, я знаю, что это глупо. Я большая девочка. Я могу справиться сама, и…
Он потянулся вперед и взял ее за руку:
– Да, я поеду с тобой.
Глава 33
Аэропорт был маленький, и стойка проката автомобилей там была всего одна. Роби взял машину, пока Рил получала их сумку с оружием.
Усевшись на пассажирское сиденье, она протянула Роби его пистолет. Он сунул его в кобуру и сказал:
– Какие в Алабаме законы насчет оружия?
– Ты что, шутишь?
– Нет, я серьезно.
– Тогда так: в Алабаме, если у тебя есть пульс, то должна быть и пушка. Точнее, столько пушек, сколько ты считаешь нужным.
Она захлопнула дверцу, и Роби завел мотор.
– Спасибо за пояснение, – ответил он коротко.
– Пожалуйста.
Поездка до тюрьмы должна была занять около часа. Роби уже позвонил туда, и их занесли в список посетителей.
Он повернулся к Рил:
– Ты готова?
– Нет.
– Когда ты видела его в последний раз?
– Когда была еще маленькая.
– Тогда он сильно изменился. Я имею в виду, внешне.
– Я изменилась сильнее. И не только внешне.
– Уже решила, что ему скажешь?
– Возможно.
– Ладно, молчу.
Она потянулась и сжала его руку:
– Я очень благодарна, что ты поехал со мной, Роби. Это… много для меня значит.
– Ну, мы через многое вместе прошли. Если не будем прикрывать друг другу спину, то кто прикроет?
Она улыбнулась и откинулась на спинку сиденья:
– Тысячу лет не бывала в этих краях.
– ДиКарло сказала, ты была подростком, когда внедрилась в ту банду неонацистов и сдала их. Достойный поступок. А потом в ЦРУ узнали про тебя, когда ты была в программе защиты свидетелей, и наняли к себе.
Несколько секунд Рил молчала.
– Мой отец тоже верил в это дерьмо. Превосходство белых. В этой стране многое можно любить, но скинхеды сюда не относятся.
– Так твой отец тоже был скинхедом?
– На самом деле он не пекся об определениях. Просто ненавидел всех вокруг.
– Из той банды все сели в тюрьму?
– Не совсем. Их главарь, Леон Дайкс, нашел хорошего адвоката и вышел через несколько лет. Когда я жила в приемной семье, мой «папаша» связался с отрядом Дайкса.
– И такому разрешили быть приемным отцом? – удивился Роби.
– Ну, он же не кричал об этом на всех углах. Для них это был идеальный способ заманивать к себе подростков и использовать в своих целях. Чтобы те готовили для них, убирали, передавали сообщения, шили их уродливые униформы и размножали на ксероксе их чертовы листовки. Это было хуже тюрьмы. Каждый раз, когда я пыталась сбежать, меня отлавливали, били и запугивали. Дайкс был самый худший из них. Я ненавидела его чуть ли не больше, чем своего отца.
– Но в конце концов ты им отплатила, Джессика. Все вышло наружу.
– Не все, Роби. Отнюдь не все. – Она зажмурилась, скривившись от боли.
– Ты в порядке?
Рил открыла глаза:
– Все нормально. Давай-ка прибавь скорость. Хочу скорей покончить с этим.
Они оставили оружие в машине и прошли через контроль безопасности на входе в тюрьму. Она выглядела так, будто ее построили сто лет назад. Внешние стены закоптились, арка над входом осыпалась, и под штукатуркой обнажилась арматура. Туда вела только одна дорога. Вокруг простиралась равнина, на которой негде было спрятаться.
Роби окинул взглядом сторожевые вышки по периметру ограды. На них ходили туда-сюда мужчины с винтовками в руках.
– Вряд ли отсюда часто совершают побеги, – заметил Роби.
– Ну, если бы мой отец попытался и его бы пристрелили, всем было бы меньше хлопот.
Их сопроводили не в зону свиданий, а сразу в тюремную больницу.
Перед дверями Роби сказал:
– Ладно, вот мы и здесь. Ты уверена, что готова?
Она сделала глубокий вдох, но все равно едва заметно поежилась:
– Пустяки. Я видела ублюдков в пять раз хуже его.
– Но этот ублюдок – твой отец.
Она вошла в отделение, Роби – сразу за ней. Перед палатами находился еще один пост охраны. Проходя мимо, Роби обратил внимание на бейдж с именем у охранника на рубашке: «Альберт».
Альберт был здоровенным громилой. И злобным – это он тоже заметил.
Альберт с интересом окинул Рил взглядом. От Роби не укрылось, что и она разглядывает его, но он решил, что она просто примеривается на случай, если позже придется надрать ему задницу.
Альберт спросил:
– Зачем вам понадобился старый Эрл?
– Пришли с визитом, – ответила Рил коротко.
– Это я вижу. Вы в списке.
– Прекрасно, – сказала Рил. – В списке.
– Вы знаете Эрла?
– Вы сказали, я в списке. Меня пропустят к нему или нет? Если вы не отстанете со своими вопросами, я просто развернусь и уйду.
– Эй-эй, я же просто поинтересовался, дамочка. Можете пройти. Четвертая койка слева.