Когда Чун-Ча решила, что им пора уходить, Мин, сжав монетку в руке, долго оглядывалась на артистов и музыкантов.
– Что это за место? – спросила она. – Где мы, Чун-Ча?
– Мы в Америке.
Мин остановилась так резко, что ее пальцы выскользнули из ладони Чун-Ча. Она воскликнула:
– Но Америка – империя зла! Нам говорили это в Йодоке.
Чун-Ча быстро огляделась по сторонам и с облегчением поняла, что никто не обратил внимание на Мин, хоть она и говорила по-корейски.
– В Йодоке много чего говорят. Но не все из этого правда.
– Так Америка – не зло?
Чун-Ча присела на корточки и взяла Мин за плечи.
– Так или нет, но ты не должна заговаривать об этом здесь, Мин. Ко мне могут приходить люди. Когда они будут с нами, молчи. Это очень важно.
Мин медленно кивнула, но теперь у нее в глазах был страх.
Чун-Ча выпрямилась и снова взяла девочку за руку. В молчании они дошли до своего отеля.
Уже не в первый раз Чун-Ча сомневалась, правильно ли поступила, когда взяла девочку с собой.
«Но я не могла ее оставить».
Глава 63
Поезд катился по Средне-Атлантическим штатам. Мин и Чун-Ча сидели вместе в одном из вагонов. Мин крепко спала. Она была в таком восторге от Нью-Йорка, что совсем не высыпалась, поэтому, едва сев в поезд, сразу провалилась в сон.
Чун-Ча посмотрела в окно: поезд как раз проезжал по мосту над рекой. Она понятия не имела, что это река Делавэр. Не знала, что такое Делавэр, и ей было все равно. На такой миссии, как эта, надо сосредоточиться на важном, а неважное забыть.
Она повернулась к Мин. Убрала прядь волос с лица девочки. Ссадины на коже Мин зажили. Зубы ей вылечили. Она набрала вес. Ее учеба шла успешно, хотя впереди были долгие годы работы, прежде чем она нагонит ровесников.
И все равно у нее могло быть счастливое будущее. Могло.
Чун-Ча перевела взгляд на двух пассажиров, сидевших по диагонали от них. Один мужчина и одна женщина. Оба азиаты. Они выглядели как женатая пара на отдыхе. И одеты были не как люди на задании, а как большинство пассажиров поезда.
Но они не были женаты и не были в отпуске. Они уже подали ей сигнал. Это были ее контакты. Они должны были сойти с Чун-Ча и Мин на последней станции.
Вашингтон, округ Колумбия.
Место жительства американского президента. И его семьи.
Когда они въехали на Юнион-стейшн, Чун-Ча разбудила Мин. Они сошли с поезда, и Чун-Ча повела Мин за руку следом за молодой парой. На эскалаторе они поднялись на парковку и сели на заднее сиденье черного минивэна. Мужчина был за рулем, а женщина сидела рядом с ним.
– Куда мы едем? – спросила Мин шепотом.
Чун-Ча только покачала головой. Мин сразу замолчала и, напуганная, стала смотреть вперед.
Они приехали в Спрингфилд, Вирджиния, в таунхаус – один из целого моря точно таких же. Когда машина остановилась на парковке перед дверью, Мин выглянула в окно и увидела ребятишек, игравших во дворе соседнего дома. Они посмотрели на нее. У одной девочки возраста Мин был в руках мяч. Мальчик лет семи – видимо, ее брат – ждал, что сестра бросит мяч ему. Девочка бросила, потом помахала Мин рукой. Мин уже собиралась помахать в ответ, но Чун-Ча что-то ей тихо сказала, и она сразу отвернулась.
Они прошли в дом, неся свои маленькие чемоданы.
Таунхаус был просторным, куда больше квартиры Чун-Ча, но почти без мебели. Им показали их комнату наверху, и они оставили там багаж. Мужчина и женщина игнорировали Мин, но Чун-Ча выказывали уважение, соответствующее ее рангу.
– Мы привезли детские игрушки, – сказала женщина. – Они в подвале. Она может поиграть, пока мы будем разговаривать.
Чун-Ча отвела Мин в подвал – в большое, почти пустое помещение. Там лежал игрушечный медведь, несколько книжек – Чун-Ча знала, что девочка не сможет их прочитать, но хотя бы посмотрит картинки, – и большой красный мяч.
– У меня есть работа наверху, Мин. Ты побудь здесь и поиграй, хорошо?
– Сколько тебя не будет? – неуверенно спросила Мин.
– Я же просто пойду наверх!
– А мне можно с тобой?
Чун-Ча твердо сказала:
– Я буду наверху. А ты оставайся здесь и поиграй.
Чун-Ча оставила девочку в подвале, но, поднимаясь по лестнице, все время чувствовала на своей спине ее взгляд. Ее охватило чувство вины, и отмахнуться от него не получалось.
Они встретились в кухне, находившейся на первом этаже, в задней части дома. К этому времени подъехало еще двое человек – оба мужчины, и оба северокорейцы. Одним из них был садовник из Белого дома. Они сидели за столом, где для Чун-Ча были разложены фотографии и документы.
– На месте будет наша команда, – проинформировал ее садовник, которого звали Ба. – Она вступит в действие по первому вашему требованию, товарищ Йе. Для нас большая честь, что такой прославленный боец приехал помочь нам от имени Высшего руководителя.
Чун-Ча посмотрела на него поверх бумаг, которые держала в руках. В его комплименте был очевидный подтекст.
«Помочь?»
– Спасибо вам, товарищ. Безусловно, команда потребуется для того, чтобы добиться цели. Я благодарна, что у меня за спиной будут такие люди, как вы.
Самоуверенная улыбка Ба растаяла.
Она не винила его за эту попытку. Но была рада, что он отступил. Иначе Ба мог стать препятствием и его пришлось бы устранить. У нее не было права на ошибку. Американцы знали свое дело. Ходили слухи, что они могут перехватывать любые электронные сообщения по всему миру, с любых телефонов и компьютеров. Чун-Ча слышала даже, что они изобрели устройство, способное читать мысли. Она очень надеялась, что это неправда, или их битва была бы заранее проиграна.
В следующие несколько часов Чун-Ча изучала файлы и фотографии. Время от времени она вспоминала про Мин, игравшую внизу. Но потом заставляла себя выбросить ее из головы и сосредоточиться на задании.
Она получила фотографии троих человек: матери, дочери и сына. Конечно, они были невиновны, но в то же время и виновны, потому что являлись родственниками американского президента, врага Чун-Ча.
Потом ей показали еще два снимка.
Ба сказал:
– Их сделали возле Букчана.
На увеличенном фото был мужчина, висевший на полозе вертолета. Фотографию обработали, чтобы можно было хорошо рассмотреть его лицо, несмотря на темноту.
– Этот бандит убил наших людей в Букчане, – сказал Ба, – похитил у нас предателей, семью Пака. Нам сказали, что в процессе его ранили и что охранники едва не повалили вражеский вертолет, храбро стреляя в него из винтовок.
Чун-Ча всмотрелась в изображение Уилла Роби. Первое, о чем она подумала: это очень тренированный человек – очень непросто висеть на полозе вертолета под вражеским огнем.
Ей показали еще одну фотографию. Там была женщина, идущая по аэропорту.
– Это в Китае, – объяснил Ба. – Вскоре после нападения на Букчан. Мы считаем, она – американский агент. Она приехала с другим мужчиной. Есть отчет, где сказано, что одним из агентов была женщина. И этих двоих не так давно видели в Белом доме.
Чун-Ча посмотрела на снимок Джессики Рил. Она была высокая и стройная и, судя по внешности, обладала немалой силой.
– Насколько мне известно, с ними был предатель? – спросила Чун-Ча.
Ба кивнул:
– Он разговаривал с одним из охранников. Северокореец. Наверняка они привезли его с собой, потому что он знает язык и, возможно, бывал в Букчане.
– Скорее всего, был там заключенным, – сказала Чун-Ча. – Некоторые оттуда сбегали и добирались до Америки.
Ба сплюнул на пол:
– Твари!
Чун-Ча повернулась к нему:
– Почему мне показывают этих людей?
Ба поглядел на остальных, потом снова на нее:
– Их тоже придется убить.
– Но не мне?
– Будет видно, товарищ Йе.
– Я не могу находиться в двух местах одновременно.
– Будет видно, – повторил Ба. – Будет видно. Но в любом случае я все время буду у вас за спиной, товарищ Йе.
Их взгляды встретились, но Ба первым отвел глаза. Чун-Ча вернулась к документам, но разум ее был далеко.
Глава 64
Чун-Ча и Мин съели ужин, приготовленный женщиной, которая приехала с ними. Потом Ба уехал, а мужчина и женщина поднялись наверх, в свои комнаты. Чун-Ча и Мин остались одни. Глаза у Мин слипались, но она сказала:
– А можно пойти погулять?
– Не думаю, что это хорошая идея, – ответила Чун-Ча.
– Пожалуйста, всего на пару минуточек!
Чун-Ча выглянула в окно. Там было темно, но это ее не пугало. Неважно, что при ней не было оружия. Она должна была получить его позже. Она сама была оружием. Она слышала, что в Америке царит преступность и банды на улицах нападают на людей – убивают, насилуют и грабят. Пока она ничего подобного не видела – ни в Нью-Йорке, ни здесь. Но это еще ничего не доказывало.
– Только пару минут, – сказала она Мин, и девочка улыбнулась.
Взявшись за руки, они прошлись по жилому кварталу, освещенному уличными фонарями. Мин поглядела на припаркованные машины и сказала:
– У американцев, наверное, много денег.
– Похоже, – ответила Чун-Ча. Она думала о том же. Смотрела на дома, где ярко, без перебоев горел свет. В Пхеньяне надо было радоваться, если электричество стабильно работало хотя бы час. А машин только на этой улице стояло больше, чем во всей Северной Корее.
Они посмотрели, как мужчина и женщина с двумя маленькими детьми вышли из дома и направились к своему внедорожнику. Мужчина улыбнулся и сказал:
– Добрый вечер!
Чун-Ча поздоровалась в ответ.
– Переезжаете к нам? – спросила женщина.
– Что? – удивилась Чун-Ча.
– Мы видели, как вы приехали сегодня днем. Вы переезжаете сюда или просто гостите?
– Просто гостим, – автоматически сказала Чун-Ча.
Женщина посмотрела на Мин:
– Как тебя зовут?
– Ее зовут Мин, – ответила Чун-Ча. Потом добавила, уже вежливей: – Извините, она не говорит по-английски.