В это время дверь номера, соседняя с той, где они только что побывали, открылась. В коридор вышел полусонный человек, но через пару секунд он вернулся к себе. В холле вновь воцарилась тишина. Машина братьев Саркисян не отличалась от других, стоявших на обочине дороги. Подойдя к водительской двери, Арам открыл ее и затаил дыхание. Вроде все в порядке. Он сел за руль, устраиваясь поудобнее. Вазген сел рядом.
— Кажется, обошлось, — произнес он тихо.
И тут мощные лучи света ослепили их. Арам схватил оружие, но дверь резко открылась, и на его руку и голову обрушились мощные удары. Кто-то вырвал из его кармана пистолет.
— Полиция! Выходи! — приказание пришло слева.
В его шею упирался ствол пистолета. Арам выбрался наружу. Следом вышел из машины его брат. В глазах Арама мелькали тысячи огненных кругов. Другой полицейский направил автомат на Вазгена и мрачно проговорил:
— Руки вверх! Если пошевелишься, стреляю!
Возражать не было никакого смысла, и они молча повиновались.
Подтвердились худшие предположения Родионова: Казарян планировал использовать его для доставки груза, а затем ликвидировать. Хорошо еще, что удалось нанести упреждающий удар. Но как только директор узнает об аресте братьев Саркисян, за ними начнется самая настоящая охота.
Невозмутимый Родионов вышел из созерцательного состояния, поднялся с кресла:
— Теперь у нас не так уж много времени, чтобы реализовать «красную ртуть».
— Что будем делать? — спросил Дроздов.
Андрей откинулся на кресле, закурил, пару раз глубоко затянулся.
— Недавно в Москву приезжал Филипп Жерон. Он возглавляет крупный химический концерн, знает меня лично и интересовался «красной ртутью». Первый визит я нанесу ему сам, предложу купить все двадцать килограммов ртути.
— Что потом?
— После продажи товара изменим внешность, запасемся новыми документами и исчезнем из Франции. Семью можно будет вывезти из России позже, после того, как ситуация станет безопасной.
Дроздов кивнул и тем самым закрыл тему.
Глава химического концерна Жерон принимал деловых посетителей в офисе на улице Соссэ. Его секретарь фильтровал визитеров, устанавливая степень их важности, читал их мысли и с чудовищной вежливостью отвечал на все вопросы.
Существует множество служебных помещений, похожих на то, которое занимал Филипп Жерон: отделанные квадратными кусками клееной фанеры, размещенные под прямым углом друг к другу и создающие эффект шахматной доски. Свет тут обычно рассеянный, ковер во весь пол, от стены до стены; мебель светлая, кресла — удобные, плата за услуги — непомерная. Металлические оконные рамы открываются наружу. Внизу находится небольшая опрятная автостоянка с аккуратно написанными на специальных дощечках фамилиями владельцев машин.
Родионов припарковал свой автомобиль у входа в офис Жерона. Когда Родионов зашел в приемную, профильтрованные посетители сидели в креслах и туповато глядели на ореховую дверь.
За высокими, темного ореха, дверями, в кабинете среди диаграмм, графиков и фотографий сидел Жерон и просматривал отчеты бухгалтера за прошедший месяц. Дела оставляли желать лучшего. Он уже успел свыкнуться с мыслью, что покупку новой яхты придется отложить до будущего года, как раздалось жужжание селектора.
— Господин директор, с вами желает поговорить мсье Родионов.
Жерон даже не поднял глаз.
— Нет времени. Скажите, что я очень занят.
— Слушаюсь.
Продолжая листать бухгалтерские отчеты, он машинально повторял: Родионов… Родионов… Родионов… Боже мой! Ведь это тот русский, с которым он был знаком в Москве. Кажется, он работает в «Центре высоких технологий». Жерон быстро нажал клавишу селектора.
— Жак, этого господина зовут Андрей Григорьевич?
— Да, мсье. И он говорит, что пришел по очень важному делу.
Немного подумав, Жерон буркнул:
— Хорошо! Пусть пройдет. Но если я позвоню, прервите наш разговор.
Через некоторое время, услышав, как открывается дверь, Жерон поднял голову. Его высокий темноволосый секретарь Жак Ла-дур вошел первым, за ним следовал Андрей.
— Господин Родионов, — произнес секретарь, отступил, пропуская посетителя, и удалился.
Жерон вежливо протянул руку.
— Очень приятно увидеть вас во Франции. Извините за некоторую задержку. Он обошел вокруг стола и кивнул на кожаное кресло перед ним.
— Садитесь сюда, пожалуйста. Если хотите курить — курите. Меня от этого пагубного пристрастия уже больше пяти лет как заставили отказаться.
Андрей присел, но курить не стал. Ему подумалось, что дым от сигарет может быть Жерону не по душе.
— Вы приехали на международную конференцию по радиоактивным элементам?
— Да.
— Я тоже принимаю в ней участие. Я ведь вхожу в организационный комитет.
Жерон немного помолчал, давая гостю освоиться в новой обстановке. Затем поинтересовался:
— Вы хорошо устроились?
— Вполне. Мой номер выходит окнами в парк. Прекрасный вид, очень уютно и спокойно.
— Ваша поездка преследует чисто научные цели?
— Не совсем. У меня есть товар, который мог бы заинтересовать вас, мсье Жерон.
Жерон сверлил его бледно-коричневыми глазами. На его лбу блестели капельки пота.
— Что за товар?
— Я полагаю, вас заинтересует партия «красной ртути» стоимостью в четыре миллиона долларов? Это двадцать килограммов, — напрямик сказал Андрей. Лицо Жерона сохранило бесстрастное выражение, но по едва уловимому движению головы Андрей понял, что разбудил его интерес.
— Сколько у вас этого товара?
— Двадцать килограммов.
— Но это очень дорого, мсье Родионов.
— Напротив, я отдаю товар очень дешево. Вы продадите его дороже и спокойно положите в карман разницу в один-два миллиона.
— Сопроводительные документы на этот товар у вас есть?
— Есть. Сертификат качества тоже.
— Вы ввезли эту ртуть контрабандным путем?
— Разумеется. Такой товар нельзя ввезти законно. Его нет в списках товаров, разрешенных к ввозу во Францию. И вы это отлично знаете.
Жерон кивнул головой.
— Знаю. Но мне не удастся его продать на один-два миллиона дороже, мсье Родионов.
— Почему?
— Не всякий его купит. Вы забываете о криминальном характере сделки.
Андрей усмехнулся. Он был готов к подобным возражениям. Вошел Ладур, принес кофе, бокалы, бутылку хорошего коньяка. Жерон отослал секретаря, сам открыл бутылку и разлил драгоценный напиток. Родионов ждал, что последует дальше.
— Вас устроит два миллиона долларов за весь товар? Разумеется, после проверки его качества.
Андрей рассмеялся.
— Вы что, шутите?
— Но я не могу брать за четыре миллиона товар, ввезенный незаконным путем. Два миллиона долларов не такие уж малые деньги.
Родионов взглянул ему в глаза, взял бокал, сделал глоток. Напиток приятно обжег внутренности.
— Мсье Жерон, вы очень богатый человек. Почему бы вам не заплатить мне? Конечно, после проверки качества ртути в вашей лаборатории.
— Давайте перейдем от конфронтации к соглашению, — оживился Жерон. — Я плачу три миллиона долларов и мы полюбовно заключаем сделку.
Андрей откинулся в кресле, пригубил свой бокал, покачал головой и сказал:
— Я не люблю торговаться, мсье Жерон. Я инженер, а не бизнесмен. Тем не менее я все хорошо обдумал, и названная мною цена товара окончательная. Она не подлежит пересмотру. Я хочу остаться на Западе и открыть свое дело. Для этого мне нужны деньги, много денег.
— Всем нужны деньги, мсье Родионов. Вы вовлекаете меня в нелегальные операции с криминальным оттенком. Возможно, что такая ситуация не понравится правительственным чиновникам и мне придется давать крупные взятки.
— Это ваши трудности, — Родионов допил бокал и взял чашку кофе. — Что касается нелегальной доставки партии товара, — продолжал он, — то ведь и деньги в сделках такого рода обычно движутся нелегально, обходя стороной все законы.
Нахмурившись, Филипп Жерон молча рассматривал письменный стол.
— Это ваше последнее слово, мсье Родионов?
— Да.
— А если я откажусь от сделки?
— Вы здорово проиграете. У меня есть еще кое-что для продажи. И это кое-что может принести вам большие дивиденды. В случае вашего отказа я найду другого покупателя.
— Но вы крупно рискуете. Один. В незнакомом городе и с таким опасным грузом. Может быть за вами уже следит ИНТЕРПОЛ?
— За мной никто не следит. Я достаточно опытен в таких делах, — спокойно заметил Андрей, и от его пристального взгляда Жерон поежился.
— Откуда у вас такой опыт?
— Война в Афганистане. Служба в военной разведке, — отозвался Андрей.
Жерон задумчиво повертел в руках пустой бокал, поставил его на стол, вновь разлил коньяк, потом взглянул на Родионова.
— Вам везет. Товар мне нужен. Я готов согласиться с вашими условиями. Давайте образец ртути. Я отошлю его на анализ. Сегодня четверг. Приедете ко мне на виллу в субботу вечером часам к десяти. Нам никто не помешает в это время. Я буду ждать. Вот адрес и подробные пояснения, как доехать, — с этими словами он протянул Андрею листок бумаги. Родионов передал ему небольшой пакетик с пятью граммами «красной ртути».
Убрав образец в сейф, Жерон встал. Андрей последовал его примеру.
— Договорились, мсье Жерон. Я уверен, что анализ образца даст хорошие результаты. Приготовьте для оплаты товара чеки на предъявителя и триста тысяч наличными.
Выходя из приемной, Родионов неожиданно оглянулся: откинувшись в кресле, Ладур пристально смотрел на него.
До назначенного дня ничего необычного не произошло. И когда наступила суббота, они испытали некоторое облегчение: наконец-то приблизилась развязка. Но оказалось она совсем не такой, как они ожидали. Родионов так и не понял, когда и как появилось у него это неприятное ощущение беспокойства, даже, скорее, страха, но возникло оно задолго до того, как они подъехали к вилле Жерона.