— Нормально. Никаких отклонений. Заканчивается процесс в 22.00, но по журналу только в полночь. Все, как вы просили.
— Надеюсь, об этом никто кроме тебя не знает?
— Абсолютно никто.
— Кто с тобой дежурит?
— Один техник.
— Где он?
— Пошел в буфет перекусить. Придет минут через сорок.
— Очень хорошо. Ты тоже, Толя, иди, вы пей кофе и приходи вместе с техником через полчаса. Я посижу тут один, послежу за процессом. Не беспокойся, я еще не разучился. Если все пройдет успешно, я выпишу тебе крупную премию. Сможешь купить новую автомашину.
— Спасибо, Станислав Арташесович.
Оставшись один, Казарян открыл сейф, стоящий в комнате, достал приготовленный им приемник изотопов, содержащих брак. Ровно в 22.00 произвел замену качественного продукта на брак и перенес приемник с полученным осмием-187 в свой кабинет. В. 22.30 Казарян вышел из здания «Центра» с небольшим кейсом, сел в машину и отправился домой.
Лицо человека, возникшее перед Савельевым в вечернем сумраке, было расплывчатым, резко выделялись только глаза. Свежий холмик без ограды, венки с траурными лентами, крупная фотография усопшего… Александр Васильевич Максимов. Директор «Центра высоких технологий». Ученый с мировым именем. Похоронен метрах в двухстах от мемориала летчикам, погибшим в Отечественной войне. Юрин сказал, что осведомитель будет ждать Савельева у этого мемориала в девять вечера.
Полковник взглянул на часы: тринадцать минут шестого. Время еще было. И вдруг в глубине его сознания возникло бесконтрольное желание хорошенько обследовать место предстоящей встречи. Ведь на кладбище иногда случаются удивительные происшествия. Например, вас могут убить и закопать в одной из могил. Кому придет в голову искать ваш труп в чьей-то могиле? Его будут искать где угодно, но только не там. Осведомитель, старший инженер Доленко, особого доверия не вызывал. Но выбирать не приходилось. Возможно, он уже ждет и находится среди этой тишины, среди этого темного пространства, занавешенного сеткой мелкого дождя. Дождь был такой слабый, что его присутствие почти не нарушало окружающей тишины. Белая стена с фамилиями и именами погибших летчиков находилась где-то впереди Савельева. Он медленно двигался к ней по дорожке между могилами, стараясь оставаться незамеченным.
Вдруг его внимание привлекло почти неуловимое вертикальное движение, как будто разговаривал человек, оживленно жестикулируя рукой. Сквозь пелену дождя Савельев мог различить слабые контуры в каком-то слабом туманном свечении. Он пополз, двигаясь вперед и не спуская глаз с источника света и странного отражения. Теперь он видел более отчетливо, но для этого ему пришлось остановиться и сконцентрировать свое внимание. На самом деле тут было два силуэта. Один держал карманный фонарь, а у другого была короткоствольная винтовка. Луч света освещал часть мемориальной стены. Вооруженный человек быстро исчез, спрятавшись за стеной. А человека с фонарем Савельев узнал. Это был Анатолий Доленко.
Раздумывать над увиденным было некогда, Савельев знал, как необходимо поступить. Существовало единственное возможное объяснение присутствия человека с оружием и ясно было, что этого человека следовало нейтрализовать. Савельев стал быстро продвигаться между могилами, постоянно вытирая с лица капли дождя и проверяя пистолет на поясе, хотя знал, что сейчас им воспользоваться нельзя. Он менял направление движения слева направо, пока не обошел мемориальную стену. Теперь он находился сзади человека с винтовкой. Человек стоял у стены спиной к нему и осматривал оружие, проверяя, все ли с ним в порядке. Их разделяло несколько метров.
«Пора!» Савельев встал на старый холмик без ограды и одним прыжком преодолел разделявшее их расстояние. Одной рукой он ухватился за ствол винтовки, а другой зажал рот и свернул шею этому любителю ночной охоты. Звуков борьбы почти не было слышно. Несколько раз полковник ударил его головой о стену с такой силой, что человек мгновенно обмяк. Савельев быстро обыскал его и вытащил из внутреннего кармана плаща пистолет ТТ. За поясом его брюк он обнаружил еще и нож специальной формы. Судя по арсеналу, это был профессиональный киллер. Савельев положил пистолет убийцы в карман своей куртки, винтовку и нож спрятал неподалеку. Затем достал наручники и приковал киллера к массивной чугунной ограде. Через минуту ноги незадачливого убийцы были связаны, а во рту у него был кляп.
Теперь полковник был спокоен и готов к встрече. Часы показывали сорок минут девятого.
Время еще было. Тогда он направился в сторону от стены, пригибаясь к земле, пока не покинул зону обзора, потом выпрямился и побежал к воротам. Там постоял некоторое время, приводя дыхание в порядок, затем достал сигарету и, защищаясь от дождя, закурил. Выкурив сигарету, он не спеша направился к месту встречи с Доленко. Подходя к мемориалу, он постарался двигаться так, чтобы стена мемориала прикрывала его сзади. Когда Савельев вышел на открытое пространство, его правая рука инстинктивно скользнула за пояс. Он вытащил из-за пояса пистолет и тут увидел Доленко. Анатолий стоял к нему боком, освещая фонарем землю перед собой. Это был условный сигнал. Полковник взял пистолет в левую руку и направил его на осведомителя.
— Толя? — произнес он достаточно громко, чтобы Доленко услышал.
Тот вздрогнул и повернулся в сторону Савельева. Увидев пистолет, направленный ему в голову, он побледнел и чуть не выронил фонарь.
— Не стреляйте! Мне сказали, что вас интересует информация о хищении изотопов на нашей фирме. Я пришел рассказать про это. Опустите пистолет! Он меня нервирует.
— Я тоже нервничаю, когда свидание назначают на кладбище, и особенно, когда те, кто приходит на свидание, неплохо вооружены.
Савельев ткнул пистолетом в горло Доленко, быстро обыскал его правой рукой и вытащил из внутреннего кармана куртки пистолет Макарова.
— Думаю, он тебе уже не понадобится.
— Но я не собирался стрелять в вас. Просто в такое время и в таком месте страшно. Вот я и захватил эту игрушку на всякий случай.
— На всякий случай ты захватил с собой еще и киллера. Он должен был убить меня? Кто заплатил тебе за это? Говори! И быстро! У меня мало времени. Если будешь молчать, останешься здесь навечно!
— Я только хотел заработать десять тысяч долларов…
— Кто обещал их тебе?
— Казарян. Он сказал, что вы расследуете случаи хищения продукции «Центра», что у вас уже есть компромат на меня и некоторых сотрудников. Когда доведете расследование до конца, нам всем крышка… Поэтому вас решили ликвидировать. Мне он приказал позвонить в управление и назначить встречу с вами здесь.
— Откуда у него такие сведения?
— У него хорошие связи в генеральной прокуратуре.
— А почему ты работаешь на него?
Доленко вздрогнул.
— Это особая история. Меня задержали в проходной при попытке вынести полкило грамма «красной ртути». Казарян помог избежать уголовного преследования, замял это дело, но взамен потребовал докладывать ему обо всем, что интересует ваше ведомство, шантажирует меня, заставляет делать незаконные записи в технологических журналах.
— Ясно. Теперь расскажи, что ты знаешь о хищении изотопов.
Анатолий помолчал, напряженно вглядываясь в лицо Савельева, а потом сдавленно заговорил:
— Всей картины я не представляю. Могу только рассказать о известных мне случаях. Например, я догадываюсь, что изредка сам Казарян подменяет приемники с качественной продукцией на приемники с браком и забирает хорошие изотопы себе. В этом месяце, девятого сентября, во время моего вечернего дежурства он забрал приемник со ста граммами изотопа осмия-187. Это количество осмия стоит несколько миллионов долларов США.
— Но ведь технологический процесс записывается в журнал.
— Правильно. Но если во время процесса происходит отключение электроэнергии, то весь продукт списывается в брак. Схема простая. В журнале запись о начале процесса делается на два-три часа позже. Можно организовать другие нарушения технологии. Самое главное, чтобы эти нарушения происходили после выемки качественного продукта. Для этого надо, чтобы за процессом наблюдал свой человек и делал в журнале необходимые записи. Остальное — дело техники.
— И часто практикуется такой способ?
— Редко. Казарян не дурак. Существуют негласные нормы на брак и Казарян старается не выходить за пределы этих норм.
— Что еще ты знаешь?
— Ну, например, что вывоз похищенной или неучтенной изотопной продукции с территории «Центра» осуществляется через заместителя директора Симоняна. Указания ему дает лично Казарян.
— Я вижу, что основные финансовые убытки государству наносит ваш директор.
— Правильно. У него и возможностей для этого больше.
— Что еще можешь сообщить, Анатолий?
— Есть интересная информация, но в обмен на нее пообещайте, что против меня не будет возбуждено уголовное преследование за ту «красную ртуть», с которой меня задержали на проходной…
— Ладно, уговорил, — буркнул Савельев. — Если ты действительно сообщишь что-то стоящее, мы не станем больше поднимать этого вопроса. Тем более, что и хищения как такового не было. Ведь ты так и не пронес этот товар через проходную?
— Нет.
— Рассказывай, что еще тебе известно.
Доленко окинул кладбище тревожным взглядом, но сообразил, что за стрекотанием дождя его вряд ли кто услышит.
— На складе готовой продукции организован подпольный цех по производству изотопов. Из купленного по дешевке сырья на государственном оборудовании по отработанным технологиям производятся расщепляющиеся материалы и редкоземельные металлы. Эта неучтенная продукция и является основным источником дохода для нашего директора и его людей.
— Ты, Анатолий, здорово ненавидишь его.
— Это правда. А кто его любит-то? Это подонок, проходимец и шантажист. Запросто замочить может. Не сам, конечно, а руками своих бандитов. Говорят, смерть Палагина — это его рук дело. А сейчас по изобретеной им технологии собираются выпускать продукцию в подпольном цехе. Уже и оборудование новое установили.