– И святой Петр не нашел у тебя ни одного из семи грехов?! – Сашенька закончила смеяться, смахнула набежавшие слезы и обессиленно присела на корявый чурбак. – Вот в жизни не поверю!
– На что спорим?! – засуетился мистер Данбартоншир. – Вот на что?!
– На желание. Проиграешь – поедешь в гости к бабушке Смерти. Она давно просила тебя помочь ей демонов рядом со Стиксом угомонить. А ты все отнекиваешься, дескать, не хочешь старым знакомым настроение портить.
– Что же мне теперь, запретить ребятам на шашлыки кататься? – возмутился чернокнижник. – Имеют полное право! Работа у них тяжелая, на жаре, в дыму. Почему бы и не отдохнуть раз-другой.
– Но не каждый же вечер! – усмехнулась девушка. – Мое желание ты услышал. Называй свое.
Старик сгреб кучу писем, свалил грудой на соседний чурбак, проверил ладонью, насколько мягко получилось, и устроился рядом с ученицей. На целую минуту в сарае повисла тишина.
– Желание! Придумал!.. Хочу пирог каждый вечер в течение месяца. Черничный, яблочный или малиновый… Какой ты на Новый год готовила. Каждый вечер – с разной начинкой.
Мистер Данбартоншир довольно подмигнул, но тут же спохватился и показал руками, каких размеров должен быть ежевечерний пирог:
– Вот такой! А то слепишь с блюдце размером, никакой радости!
– Согласна, – кивнула Сашенька и начала задавать вопросы: – Давай прямо по списку. Нет ли у тебя гордыни и тщеславия?
– Откуда? Я – сама скромность!
– А кто называет себя величайшим из колдунов древности и современности? От кого Один шарахается, как только имя твое услышит? «Только не ужасный господин Дарба! Только не он! Сил слушать его истории больше нет!»
– Это он признает мои заслуги, – важно надулся старик. – Поэтому твою претензию считаю надуманной и заявляю, что имею право гордиться славой и уважением, заработанными честным трудом.
– А зависть? Ты до сих пор Вельзевулу простить не можешь, что он уже сколько раз мир вверх ногами ставил, а тебе так и не удалось ни разу!
– Кто тебе такое рассказывает? Рогатый обормот?! Так это он завидует, что я, простой человек, до его вершин поднялся. А он лишь старыми свершениями хвастает!.. Так что нет никакой зависти, а простая констатация фактов!
– Про гнев даже упоминать не стоит? – хитро улыбнулась ученица. – Кто там книжками кидался, когда заклятие рассыпалось?
– Обряд очищения кармы выполнял! – нашелся великий и могучий. – Ты же меня знаешь, мне гневаться нельзя, я в гневе страшен! Это так, шутка была. Да и давно я уже не сержусь. Тем более на тебя. Хотя иногда в зеркало с утра гляну, синяки пересчитаю и…
– Согласна, гнев тебе несвойственен, – поспешила сменить тему девушка. – Но ведь лень отрицать не станешь? Кто неделями может на завалинке лежать и дремать? Кто переписку с друзьями разобрать не может?
– Главное в этом вопросе – правильно распределить задания! – Узкий палец наставительно уперся в низкий потолок. – Я, как грамотный руководитель, распределяю обязанности между подчиненными. И если они что-то вовремя не успели, то это лишь доказывает мою доброту и широту душевную. Не хочу их наказывать. Балую… Вычеркивай лень, наветы это… И жадность вычеркивай. Потому как я еще в прошлом месяце целый золотой Баббу пожертвовал.
– А шкатулку с драгоценными камнями зажал, – съехидничала Сашенька.
– Сама подумай, зачем бабуину гора алмазов и рубинов?! – рассердился старик. – Он все равно золото в кости тем же демонам и проиграл. Расходы одни с твоим приятелем…
– Ладно. Блуд и похоть я вычеркиваю, это тебе уже лет пятьсот неинтересно. Но с обжорством ты попался. Потому что примером этого греха может служить даже твое желание. Каждый вечер по пирогу – это ни в какие ворота…
– Ошибаешься! – радостно потер руки мистер Данбартоншир. – Я же не один буду, а с друзьями! Ты только из печи его достанешь, как за столом будет не протолкнуться! Вспомни: каждый раз, когда ты кулинарничаешь, от гостей отбоя нет!
Сашенька застыла с отрытым ртом, пытаясь найти хоть слово в ответ, а шотландский маг и чародей уже гордо поднялся с чурбака и отчеканил:
– Вот так. Потому документ и выдали, что праведник. Чист я перед небесами, имею полное право хоть в рай, хоть в ад… Только шкатулочку нигде найти не могу… Может, подарил кому?
– Знаешь что! – рассердилась молодая хозяйка и пошла к выходу из сарая. – Я с тобой спорить не буду, потому как ты любую простую вещь запутать норовишь. Надо Петра надоумить, чтобы он восьмой грех вписал – жульничество! Тебе лично посвященный!.. Так скажу: раз ты один раз получил официальное письмо, то и во второй раз это для тебя проблемы не составит. Принесешь сверху письмо с печатью – получишь свои пироги. А не будет бумаги – не будет даже крошек… Вот!
Дверь гулко громыхнула, и чернокнижник вздрогнул. Постояв среди писем, взметнувшихся от порыва ветра, старик вздохнул и проворчал:
– Вот ведь вредная девчонка! Ну вся в меня… Нет чтобы что полезное перенять… Одно хорошо от такой встряски – про шкатулочку я вспомнил. Я ее Вечному жиду подарил, когда тот гостил после Октябрьской. Сильно жаловался, что его через день расстреливать повадились. То белые, то красные, то махновцы… Пожалел я его тогда, вручил бумажку и на небеса отправил. Чтобы не моталась душа несчастная по земле-матушке… Даже лицо Петра вспомнил, когда он документ читал…
Стряхнув пыль с черного балахона, чародей грустно полюбовался на учиненный разгром и соорудил магический символ, слабо зачадивший над шершавой ладонью:
– Ладно, помогу оберсту, а то его кондратий хватит, когда казарму увидит… Но за индульгенцией придется идти, Сашенька слово держать умеет. А как же без пирогов? Без пирогов никак нельзя.
И, оставив после себя расставленные по местам вещи и инструменты, старик шагнул в открывшийся портал…
Поздним вечером мистер Данбартоншир вернулся домой. Важно проходя мимо заваленного книгами стола, колдун положил перед ученицей сияющий золотом листок бумаги и назидательно произнес:
– Как и просила. Официальный документ… Поэтому попрошу без обид и злопыхательства. И первый пирог – с черникой… Ягоды утром принесу.
Девушка удивленно переводила взгляд со старика, гремящего умывальником, на листок и обратно. Потом подвинула бумажку поближе и пробежала глазами рубленые золотые буквы:
«Выдано: мистеру Данбартонширу. Признаю, что он является праведником и не содержит в себе ни одного из семи смертных грехов».
Чуть ниже сияла краткая приписка:
«P.S. Сашеньке. Признаю, придется добавить восьмой грех, персональный. Потому как ослиное упрямство твоего учителя стоило мне сегодня отличного настроения. И проще дать ему что он хочет, чем спровадить обратно домой с пустыми руками».
«P.P.S. На пироги буду. Иешуа».
Глава сорок третья, патриотическаяПолиткорректность мистера Данбартоншира
Личный помощник Одина по современным вопросам изменчивого мира, чистопородный бабуин Баббу сидел за столом напротив мистера Данбартоншира и смаковал горячий чай с сушками. Прагматичный советник постаревшего бога активно собирал слухи и сплетни по всему миру, благодаря чему был в курсе последних новостей. А где новости, там и возможность поучаствовать в семинарах, тренингах и прочих мероприятиях, обозначенных мудрыми словами, маскирующими хорошие посиделки для умных людей за чужой счет. Сегодня мохнатый гость рассказывал о своей последней поездке на другой конец света, в малопонятную страну, объединившую в себе уйму контрастов.
– Ты посмотри! – вздохнул потомственный колдун, когда Баббу взял паузу и запихал в рот очередную сушку. – Что в этом мире творится, а я в своей избе уж мхом покрылся и не путешествую давным-давно… Вон бабуин – и тот столько нового повидал, а я…
– Не бабуин, – поправил хозяина дома личный помощник Одина. – Это неправильное название. Надо говорить «альтернативно-разумный вид жизни» или «альтернативный предок». Хотя последнее название пока дискутируется.
– Это как это – неправильно? С каких пор? – не понял повелитель черной магии.
– Уже лет пятьдесят как, – покровительственно улыбнулся Баббу. – Новые законы образованного мира. Политкорректность называется. Когда неправильно обижать другого, выпячивая его существующие или выдуманные недостатки.
– Не понял, – заинтересовался мистер Данбартоншир. – Что-то новенькое, рассказывай!
– Ну если человек горбат, например. Ты ему скажешь: «Горбун, иди сюда!» Он придет и тебе в лоб даст. Потому что ему не нравится, когда физическим недостатком в глаза тыкают. И будет прав. Так?
– Возможно, – осторожно согласился старик.
– А если ты скажешь: «Уважаемый чуть-чуть согнутый господин, не могли бы вы подойти для содержательной и умной беседы?» – мне кажется, знакомство пройдет совсем в другой обстановке.
– О как! – восхитился потомок шотландских дремучих специалистов по магии и насыпал из мешка гору сушек. – Продолжай! Крайне необычную историю в этот раз привез, хочу послушать!.. Значит, ты у нас теперь сбоку сделанный родственник, понятно… А меня как назовут? Чтобы старостью в глаза не тыкать?
– Скорее всего – господин, набравший достаточно опыта. Или умудренный знаниями.
– А ящерицу нашу зубастую?
– Тошу? Кто же тираннозавру так скажет, сожрет вмиг! Никаких ящериц! Только мезозойский гость, и никак иначе.
– Мардикор-сан?
– Чайна-абориген.
– Старуха Михайловна?
– Почтенная дама в расцвете лет.
– Лоботрясы, что без штанов по телеящику скачут?
– Сексуально-одаренные меньшинства.
– А Потап-механик, негр из соседней деревни? Его тоже по-другому обзывают?
– Ну насчет этого давно известно. Афроамериканец, и никаких негров. Закончились они.
– Какой американец?! – поразился мистер Данбартоншир. – Он же наш, местный!
– Значит, афросибиряк. Но никаких черных, зеленых или других цветов! Только уважение и благородные манеры…
– Сашенька?!