– Они оставили надежду и бросили это гиблое дело, – сообщил он. – Я только что от Лордов, а вскоре подъедет и сам Тедди.
– Почему вы не привезли его с собой? – настойчиво спросила мисс Белсайз.
– Ну я думал, вы захотите сразу узнать худшие новости, – ответил Раффлс, довольно нескладно, что было странно для него, – и к тому же игрок команды университета никогда вполне себе не принадлежит. Но все же долго он вас в ожидании не продержит.
Выражался он с явной неловкостью – и не сказать, чтобы мисс Белсайз приняла это хорошо, я видел, как покраснели ее щеки, когда она заявила, что ждала здесь только для того, чтобы увидеть игру в крикет. Поскольку этого не случится, она пожелала отправиться домой, и хотела только попрощаться с мистером Гарландом. Это неожиданное решение застало меня врасплох так же, как, я полагаю, и саму мисс Белсайз; но после того, как она, быть может, и опрометчиво, объявила о своих намерениях, то сразу перешла к действиям, направившись из оранжереи к дверям в библиотеку, в то время как Раффлс и я двинулись в холл, то есть в другую сторону.
– Мне кажется, я изрядно дал маху, – заявил мне Эй Джей. – Но это все равно, не нужно тебе объяснять, что Тедди у Лордов нет и следа.
– Так ты что, пробыл там весь день? – спросил я его вполголоса.
– Да, за исключением поездки в редакцию этой подтирки, – ответил Раффлс, размахивая вечерней газетой, которая заслужила от него этот нелестный эпитет. – Прочитай сам, что там пишут насчет Тедди.
Я затаил дыхание, а Раффлс ткнул мне в невероятное заявление, содержавшееся в колонке новостей: в нем утверждалось, что Е. М. Гарланд, воспитанник Итона и Тринити, больше вовсе не собирается играть за Кэмбридж… вследствие серьезного недуга своего отца.
– Отца! – воскликнул я. – Но ведь его отец закрылся и беседует с кем-то сейчас за той самой дверью, на которую мы с тобой смотрим!
– Я знаю, Банни. Я видел его.
– Что за невероятный вымысел для такой достойной газеты! Я не удивлен, что ты поехал к ним в редакцию немедленно.
– Ты еще меньше удивишься, когда я скажу, что там у меня есть старый приятель.
– И ты, разумеется, заставил его дать опровержение?
– Нет, напротив, Банни, я заставил его напечатать это!
И Раффлс расхохотался мне в лицо – точно так, как, я помнил, он смеялся многим другим своим, все же более понятным проделкам.
– Ты что, не видел, Банни, как бедный старик жалко выглядел с утра в своей библиотеке? Его вид вселил в меня эту мысль – вымысел все же основан на кое-каких фактах. Интересно, почему тебе не очевидны мои соображения; кстати сказать, их существует два, прямо как те два места, которые я посетил сегодня с утра; одно – в том, чтобы найти Тедди, другое – в том, чтобы сохранить его репутацию перед Лордами. Вообще-то, найти мне его пока не удалось; но если он все еще на этом свете, он увидит эту статейку, а когда он ее увидит, даже тебе должно быть понятно, что он сделает! А тем временем у Лордов к нему не испытывают ничего, кроме сочувствия. Стадли вел себя милее некуда, место на поле зарезервировано за Тедди до одиннадцати часов завтрашнего утра. И если это не значит убить двух зайцев одним выстрелом, Банни, пусть этот трюк у меня никогда больше не получится!
– Но что на это скажет старик Гарланд, Эй Джей?
– А он все уже сказал, Банни. Я сообщил ему, что собираюсь предпринять, запиской перед ланчем, и как только я приехал сюда, он вышел, чтобы поинтересоваться, что мне удалось сделать. Он не будет возражать, если я найду Тедди и сохраню его репутацию перед всем миром, и особенно перед мисс Белсайз. Вот, смотри, Банни – он идет!
Возбуждение в его шепоте было очень не характерно для Раффлса, но оно было менее примечательным, чем перемена на лице Камиллы Белсайз, вышедшей в холл через гостиную тем же путем, что и мы до нее. В какой-то миг я заподозрил, что она подслушивала; но затем я увидел, что признаки задетого самолюбия исчезли с ее лица, и что их место заняло беспокойство за другого. Она подошла ко мне и Раффлсу, как будто совсем забыла нам нашу бесцеремонность, проявленную две или три минуты назад.
– Я не пошла, в конце концов, в библиотеку, – заявила она, искоса глядя на дверь библиотеки. – Я боюсь, у мистера Гарланда сейчас серьезный разговор с кем-то. Я только мельком увидела лицо этого человека, так как замешкалась, и мне кажется, я его узнала.
– И кто же это? – спросил я, ведь мне самому было любопытно, кто этот таинственный посетитель, ради которого мистер Гарланд так поспешно оставил нас в оранжерее, и ради которого, бросив все дела, отвел целый час драгоценного времени.
– Я боюсь, это ужасный человек, которого я видела раньше на набережной, – сказала мисс Белсайз; она не успела вымолвить ни словечка, пока не открылась дверь в библиотеку, за которой обнаружилась зловещая и внушительная фигура Дэна Леви, известного на всю Европу ростовщика, нашей жертвы поутру и несомненного врага на всю оставшуюся жизнь.
Глава VII. В которой мы терпим неудачу
Мистер Леви вышел с развевающимися полами сюртука, и сверкающей бликами шляпой в руках; очевидно, он был готов к встрече с нами, а быстро собравшийся Раффлс сделал вид, что мы ожидали мистера Леви. О себе я говорить не стану. Я был готов к невероятной сцене. Раффлс был великолепен, но и о нашем противнике я, честно сказать, могу заявить, что он был неплох; они глянули друг на друга с кивком и учтивыми улыбками на устах, отмеченными одновременно подспудной враждебностью и очаровательным пренебрежением. Не было сказано ни слова, не проронено ни звука, что выразили бы истинные отношения между нами – я не замешкался воспринять настроение двух антагонистов, и наш союз умолчания стал тройственным. Тем временем мистер Гарланд, вероятно, столь же огорченный, как и нездоровый с виду, не мог, в отличие от нас, скрывать свои эмоции; выразив мрачное удовлетворение тем, что мы трое по случайности знали друг друга, он добавил, что полагает, что мисс Белсайз является исключением, и немедленно представил ей мистера Леви, как будто он являлся обычным гостем.
– Поищите еще исключений, помимо этой прекрасной леди! – воскликнул этот достойный господин с некоторым апломбом. – Я знаю вас в лицо очень хорошо, мисс Белсайз, и вашу матушку, леди Лауру, в придачу.
– Действительно? – переспросила мисс Белсайз, не возвращая комплимент на свой счет.
– В придачу! – пробормотал Раффлс мне с тонкой иронией. Это не должно было достигнуть ушей Леви, но достигло, и было воспринято с изысканными манерами.
– Я не собирался использовать торговый термин, – пояснил еврей, – хотя торговля, признаюсь, много значит в моей жизни, хотя я и редко заключаю неудачные сделки, мистер Раффлс; а когда заключаю, мой партнер успевает об этом пожалеть не меньше моего.
Это было сказано с хохотком для присутствовавшей дамы, но и не без косого взгляда в нашу сторону. Раффлс откликнулся гораздо более сердечным смехом, проигнорировав взгляд. Я заметил, что мисс Беллсайз начала присматриваться к поведению обоих, и все это было прервано только прибытием подноса с чаем – мистер Гарланд немедленно попросил девушку принять обязанности распорядительницы. Он тоже обводил нас тревожным взглядом; на Раффлса он смотрел задумчиво, будто хотел увлечь его на разговор наедине, однако воздерживался от этого, что, вместе с тем, как он мрачно-формально держался в отношении ростовщика, создавало впечатление, будто местонахождение сына уже не было единственным, что волновало старика.
– Все же, – заметила мисс Белсайз, когда мы все собрались рядом с ней при свете камина, – вы, кажется, встретили равного себе соперника недавно, мистер Леви?
– Это где же, мисс Белсайз?
– Где-то на континенте, не так ли? Это попало в газеты, но я никак не могу припомнить название места…
– Вы имеете в виду тот случай, когда мы с женой были ограблены в Карлсбаде?
В этот момент я втянул воздух и задержал дыхание так, как не делал этого в течение всего дня. Раффлс же просто улыбался над своей чашечкой с чаем, с видом человека, которому все прекрасно известно.
– Верно, это был Карлсбад! – подтвердила мисс Белсайз, как будто это имело значение. – Теперь припоминаю.
– Я бы не назвал это встречей с равным! – отвечал ростовщик. – Безоружный мужчина, с напуганной женщиной – не соперники отчаянному грабителю с заряженным револьвером.
– Неужели все было так ужасно? – прошептала Камилла Белсайз.
До этого момента мне казалось, что она с лучшими намерениями завела разговор на эту злосчастную тему; теперь она начала по-настоящему интересоваться этим делом, и жаждала деталей, которыми мистер Леви не желал делиться.
– История недурная, действительно, – сказал он, – но я предпочту рассказывать ее, когда преступника поймают. Если хотите знать больше, мисс Белсайз, советую расспросить мистера Раффлса, он как раз был в том же отеле и видел всю эту суматоху. Но для меня и моей жены это все было слишком волнительно.
– Раффлс, вы были в Карлсбаде? – воскликнул мистер Гарланд.
Мисс Белсайз глядела во все глаза.
– Да, – сказал Раффлс. – Именно там я имел удовольствие познакомиться с мистером Леви.
– Вы разве не знали, что он был там? – заинтересовался заимодавец нашего хозяина. Он быстро взглянул на Раффлса и мистер Гарланд подтвердил, что он впервые об этом слышит.
– Но мы ведь впервые встретились только сегодня сэр, – заметил Раффлс, – всего на несколько минут, утром. И я вам сказал, что только недавно вернулся в город.
– Но вы не говорили, что были в Карлсбаде, Раффлс!
– Не самая приятная для меня тема, признаюсь, – ответил Раффлс со вздохом и смешком.
– …Вы согласны, мистер Леви?
– Для вас, наверное, да, – ответил на это ростовщик.
Они стояли друг напротив друга, освещенные камином, каждый опершись плечом на массивный дымоход; Камилла Белсайз все еще смотрела на них со своего стула у чайного подноса; а я по очереди обозревал всех троих из дальнего угла залы.