Заходя в дом к Мудра, замечаю аккуратно выставленную у входа обувь, а так же на удивление чистый пол. Старик прислушался к моим словам и таки сумел объяснить своим отпрыскам важность чистоты в доме. Даже мне не удалось обучить кролли этому, чёрт, нужно будет взять у старика пару советов по управлению.
Представляя, как открываю двери, а там в ряд на коленях стоят семь… нет, лучше десять сексопильных, грудастых красавиц, ожидающих возможности отблагодарить меня за новые апартаменты, захожу в его большой зал.
«Не нужно девочки, я просто делаю свою работу»… — Представляя, как те набрасываются на меня, стягивают штаны, заворачиваю за угол, видя четырёх здоровяков му и старика. А где красавицы? Не, мужики, чёт какое-то неправильное кино у нас намечается…
— Простите, что отвлекли, староста. Я уже много раз вас благодарил, но думаю, слов недостаточно.
Ага, твоих дедуль тем более, но да ладно.
— Ничего…
Стоявший ко мне спиной здоровяк внезапно оборачивается. Морда его распухшая, глаза почти что закрытые, все на больших шишках, словно тот лицо своё в улей засунул.
Старик протягивает мне ведро, в нём соты, ну прям те самые, как из улья, и пчёлы на них дохлые. Блять, неужели этот дурак реально ради меня башку в улей засунул⁈
— Попробуйте, это очень вкусно… — Выковырнув палочкой погустевший мёд, протянул тростинку Мудра. — Вспотевшими ладошками принял подношение, лизнув густую консистенцию, мёд. Блять, это точно мёд!
— Сладко… — Когда я вообще последний раз ел что-то сладкое⁈ Этот вкус, эта густота, эта сладость. Подойдя к пострадавшему, едва не расплакавшись того обнял. Спасибо тебе мой герой… жопу за это свою я конечно не продам, но надолго запомню твою жертву!
— С-староста, вы… чего? — Растерянно поглядел на своего Мудра, заплывшими глазами здоровяк, коему моя голова была едва по накаченные сиськи.
— Друг мой, ты даже не представляешь, насколько великое дело сделал сегодня. — Произнёс я, открывая себе и своему воображению новые просторы, и по-прежнему наслаждаясь сахарным вкусом на устах.
— А я, что, правда? — Боясь сломать меня, так же обнял меня здоровяк, рукой своей похлопав по плечу. — Ладно-ладно, только отпустите, девушки смотрят…
Меня словно ошпарило, отпрыгнув от того, перевожу взгляд на новоприбывших и удовлетворённого своим подношением Мудра. Я с восторгом оценил его подарок, а он был полностью удовлетворён моей на его реакцией.
Теперь, невкусный, травяной отвар мог стать слаще, а лучина могла смениться обмазанной воском верёвочкой, то есть полноценной свечой. Му и их староста, сами того не понимая, вытолкнули нас из мрака, продвинув в новую эру. Эру «свечного просветления», «медового опьянения» или эру «первых сладостей», как назвать новый временной отрезок моего прогрессорства я не знал, но надеялся, всевышние силы помогут сделать мне правильный выбор!
— Староста… — Замялся старик. — Вы кажется говорили про великие дела?
— Именно. — Видя, как на мой голос из комнат повыползали местные жильцы, деловито добавил. — С мёдом и воском для нас и всего поселения открываются огромные, новые горизонты. Освещение и сладости сделают нашу жизнь намного ярче!
— В… вот оно как… Тогда надеюсь ваши «новые горизонты» подождут до следующей весны?
— А что, почему? — Удивился вопросу старика я.
— Дело в том, что сейчас приходит холодный сезон, и найти пчёл, а так же их ульи станет весьма и весьма затруднительно. Да и к тому же… — Старик поглядел на своего покусанного му. — Добыватьмёд дело не из простых. Не каждый храбрец отважится влезть в улей, и не каждый после этого может выжить.
Досадно…
— Но ещё пару тройку ульев мы сможем найти до зимы?
От вопроса моего пострадавший Му испуганно сглотнул, рукой взявшись за одну из распухших на лице шишек. Кажется, он уже жалел, что отважился на такой подвиг, показав мне придел возможности смельчаков му.
— Д…да… если найдём добровольцев, что могут переносить укусы… — Нерешительно прошептал старейшина му.
— Укусы не проблема! — Воскликнул я, рассчитывая создать костюм пчеловода, но Мудра явно меня не понял. Ещё раз взглянув на своего шокированного моими словами сына, старик растерянно сел за стол в центре комнаты, а после, словно горюя о своём даре, руками взялся за голову.
Глава 10
Этой ночью в доме моём было как никогда ранее тепло и спокойно. Отвечавший за подброску дров Боб, не отходя от топки, внимательно глядел за каждым поленцем, следил за каждым угольком. Причиной столь высокой самоотдачи делу, стала чужая женщина и чужие дети, коим я разрешил сегодня провести ночь вместе с их верным стражником. Подраненный Боб, с гордо выпрямленной спиной, вел себя сегодня как показательный страж его… то есть моего величества. Мужчина был влюблён, и по виду мечтательницы кролли занятой своей работой, любовь их была взаимна. Вплотную прижавшись к горячей печи, выздоровевшие детишки, не боясь холода, под защитой взрослых, мирно сопели с улыбками на лице. Их мать, и теперь уже и отчим, желая отплатить мне за их спасение, под тусклый свет печи пытались плести первые одеяния из разного рода высушенных трав. Получалось у ребят, мягко говоря, не очень, но, пусть работают…
Проходя мимо, оставил в кухне ведро с мёдом. Очередной раз убедившись в том, что охрана на постах деревни бдит, и сам Боб, несмотря на ранение, добросовестно несёт службу, поднялся к себе. Заметить не успел, как понял, что обходы и проверки состояния наших позиций стали для меня любимым делом. Ни в каком другом месте, кроме как на стене или вратах, я не мог видеть будущее развитие деревни так же чётко. Внутри поселения ещё до зимы мы понастроим домиков. Пока я осваиваю силу, облагородим внешний вид поселения. В центре деревни я собирался посадить большой дуб, символ нашего единства, мужества и стойкости. А вокруг него, вымостив единственную улицу каменной кладкой, пустить дорожки к каждому из домов. Про клумбы с цветами пока не думал, местные вряд ли поймут, но и их тоже можно будет обустроить. Цветники всяко лучше кусков земли и грязевых луж.
Будущее, почему-то, оно казалось мне светлым, безоблачным и беззаботным. Только, беря во внимание наших агрессивных соседей и их воинственный настрой, светлым оно могло разве что казаться. В ближайший год… нет, года. Что бы мы не делали, сколько побед не одерживали, эти хищные твари всегда будут наблюдать за нами из тени. Устраивая налёты на ослабивших бдительность, убивая и угоняя в рабство слабых, они… рыкуны и варварские племена хищников, выпьют столько нашей крови, сколько смогут. Чёртовы гоблины, они неотъемлемая, темная сторона этого мира, от которой мы никуда не денемся.
Закончив «думы думать», возвращаюсь к себе. Где меня уже ждали две полуголые персоны. Соскучившаяся по мне за дни работы Муррка, ждавшая за свои труды награды, и натерпевшаяся от Зеленоглазой Пом, точно так же ожидавшая от меня «похвалы». Лисица и крольчиха почти не общались между собой, а если и доходило, постоянно конфликтовали. Пом, не вдумываясь в слова, кидалась из крайности в крайность, будучи готовой, если не словом, так делом отстоять свою «правоту». Муррка же, израсходовав все словесные аргументы, умолкала и отступала, не видя смысла вступать в открытый спор с хищнищей. Крольчиха по-прежнему на подсознательном уровне боялась мою новую спутницу и всячески старалась обходить её. Даже когда собиралась навестить меня, Муррка, видя рядом рыжую, до последнего терпела, не подходила, ожидая лучшего момента.
Мда… Муррка это вам не бойкая Хохо, и не грозные, гнетущие своими габаритами Белая, Мудагар или Кобаго, что знали свою силу, чувствовали доминантность и вообще не боялись хищников, находящихся в наших стенах.
— А у меня грудь больше… — Пискнула Муррка.
— Зато я более эластичная… — Повысив голос, ответила на выпад лиса.
— У меня и попка мягче, а у тебя одни кости… — Не отступала кролли.
— Зато я не кончаю за минуту! И… и… подожди, ты меня сейчас костлявой назвала⁈ Да я тебя… — В очередной раз исчерпав аргумент, в тот момент когда я вошёл в комнату, зарычала лисица.
— Пом… неделю без любви… — Угрозы запрещены, все хищные повадки и запугивания в моём доме — табу, Пом это знала, но посмела нарушить правила. Я был обязан сделать ей замечание, хотя и не собирался в действительности отгораживать себя от её приятного тельца.
— А⁈ Нечестно, Муррка провокатор! — Прорычала Пом, и внезапно крольчиха пошла той на выручку, признавшись, что и впрямь первой оскорбила лисицу. Жеста доброй воли, вступившейся за неё кролли, рыжая не оценила, позволила себе борзеть и напирать на Муррку, это я в очередной раз и подметил. Поведение её портилось, чувствуя мою безграничную власть в поселении и свою приближённость ко мне, Пом всё чаще переступала границы дозволенного. А ведь именно на неё, как на голос хищников в моём поселении, я делал основную ставку.
Коротким «прости», выплюнутым в сторону робкой Муррки, хищница не отделалась. Она разочаровала меня, и по моему недовольному лицу сама поняла, что сегодня переборщила. Её поднятый распушившийся от взведённости и негодования хвост вновь веником лёг на пол.
— Муррка, мне очень жаль. Я поступила не хорошо и нарушила правила. Прости меня пожалуйста… — Глядя на повесившую нос лисицу, кролли тут же закивала головой. Готовая простить всех и всё, Муррка совсем не видела какого либо проступка в деяниях Пом. Но меня уже было не остановить.
Предчувствуя пикантность назревающего момента, я, добиваясь максимально возможной точки примирения, командую:
— Обнимитесь. — Ещё раз переглянувшись, девушки без лишних мыслей подходят друг к другу, их груди соприкасаются, а ручки переплетаются за спинками. Ожидая следующей команды, когда можно будет отпустить, обе глядят на меня.
— Целуйте друг друга, в… — Договорить я не успел, Муррка замялась, а вот Пом, совсем не видевшая в этом чего-либо зазорного, бойко засосала крольчиху, проникнув в её ротик своим язычком. —…в щёчку… я хотел сказать в щёчку.