ко бы не казался равнодушным, но ему явно не терпелось взять меня. Да только сухая возле стены я ему вряд ли понравилась, поэтому старался сделать вход для члена максимально комфортным. Ему все равно на чужие страдания, вдоволь насладившись моей плотью между ног, отнял губы, которые заблестели от влаги, навалился чуть вперед, член при этом был в опасной близости от моих раздвинутых ног, но не спешил. Обхватил грудь, большими пальцами нажал на соски, заставляя их сжаться, возбудиться и послать электрические разряды по венам. Языком поигрался с каждой грудью. Перешел к шее холодным камнем в языке пробуждая кровь.
Вскоре нижнее белье улетело и могло показаться комичным, (если бы не моя ситуация) то, как оно повисло на одиноком цветке, стоявшем в вазе на столе. Белье покачивалось на красном большом цветке.
Стол подо мной покачнулся, когда Максим подтянул за бедра на самый край, ноги поднял максимально вверх и положил к себе стопами на грудь. Сначала пальцами растянул мокрые складки, проверил насколько возбужденная и готова или нет принять. Потянул пальцами, еще растягивая, требуя больше и больше места для владения. Потом головка члена не спеша погрузилась. Потом глубже, жестче. Отчего ощущение будто разрывали изнутри.
Он везде словно во мне. Всё заполнил собой. И еще продвигался до упора...тянул, заставлял выгибаться. Ни одного пустого миллиметра в моей плоти не оставил. Всё себе взял.Я как в плену, чувствовала себя полностью поглощенной.
Держался за ягодицы, сильно впивался кончиками пальцев в кожу, которая итак горела после наказания.
Очень больно пылали побитые ягодицы, и внутри лона постоянный жар, и распирание от его члена.Я время от времени старалась уменьшить давление его пальцев, положив свои ладони на его. Пыталась сменить позу, чтобы не так терлись ягодицы о стол и шлепали о его бедра при максимальном вхождении. Макс в такие моменты несмотря на то, что морщилась, продолжал пытку и смотрел сверху-вниз. Довольствовался триумфом при виде добычи, пойманной в ловушку. Поэтому я не хотела наблюдать за его самодовольным янтарным блеском в прожилках зрачков, отвлекалась на его тело. На шумно вздымающуюся грудь, особенно на вену - голубую, мощную, которая пульсировала и будто рассекала, натягивала кожу на его груди. На подбородок упертый, плотно сжатые челюсти, вены на руках, держащих меня за бедра. На шею и кончики волос возле ушей, покрытых серебристыми капельками пота.
Он так медленно и бесконечно все это делал, брал на столе. То вытаскивал совсем, погладит членом влажные складки, то заденет пульсирующую точку, то давит на вход, не торопясь войти внутрь. Ощущение, что он не хотел заканчивать. Растягивал нашу пытку. Обоюдную, медленную. Бесконечно заставлял послушно лежать и принимать его, без возможности отказаться.
В какой-то момент ладони поставил по бокам от моих раскрытых бедер на стол и сделал мощный рывок. Занял еще больше во мне места, хотя казалось куда еще больше? Словно хотел всю поглотить и ему надоело сдерживаться. А я сжалась внутренними мышцами от грубого вторжения. От его толчка стол покачнулся, ваза с цветком, и висящими на ней трусиками упала и я охнула, глубоко выдохнула от холода. От того, как по столу за спину и на волосы полилась вода.
Я бы вновь могла посмеяться над его неуклюжестью, но сейчас смолчала, не имея желания с ним общаться. Тело пусть берет, но остальное пусть оставит.
Максим поднял за спину и бедра, по-прежнему не выходя, сделал несколько шагов назад со мной на руках и куда-то упал или нет... но у меня сердце ухнуло от падения, как на каруселях или на мертвой петле. А он просто оказывается сел на стул, а меня посадил на себя. Обнял за спину, сжал волосы на затылке, другой рукой нежно погладил по горящим ягодицам, чем вызвал боль и напомнил, что может сделать. Внимательно посмотрел мне в глаза, на губы. Привлек к груди и начал делать мною совсем резкие и быстрые толчки, явно желая завершить бешеную скачку. А глаза горели кровавым янтарем. Какие-то звериные.
- Если вдруг решишь с кем-то развлечься за моей спиной, то я Тебя и Его Ёбну! И это не пустая угроза. Настоятельно рекомендую впредь следить за своим поведением. Ненавижу шалав.Сердце испуганно заходило в груди от ощущения, словно его сейчас посадили в клетку и закрыли на ключ, а этот ключ выбросили.
Ненормальный. Я..я ему не обязана хранить верность. Не успела высказаться, как он начал содрогаться внутри меня и в тоже время потянулся за поцелуем, а я заверещала, попытавшись оттолкнуться стопой от пола и привстать, но не дал, зафиксировал плотно бедра.
- Только не в меня. Я же не стерилизована! - ладонями оперлась о мужские плечи и пыталась вылезти из ловушки.
И снова недовольство или скрытая угроза:
- Сотни женщин почтут за честь выносить мне ребенка, а ты...тебе противна эта мысль? - он назло это сделал. Назло кончил в меня, из вредности, потому что я посмела не хотеть? Посмела не возжелать выносить ему малыша? Везде делал виноватой. Везде искал подвохи. Везде я плохая, слышал только себя. Что я могла ответить?
- Кккакой ребенок...да я...даже не думала... - запинаясь, пролепетала. Как он перевернул тему на это?
Вновь перебил мои словоизлияния, надавил на лопатки, заставляя грудью коснуться его и зашептал тихо в лицо:
- Скоро день рождения Миши, там я верну свой браслет, потребуется или ввести код, или отрубить Мише руку. А тебе следует на этот раз принять правильную сторону.
На последней фразе удовлетворенно погладил горящие ягодицы, и наконец, подсадил, чтобы слезла. Всего лишь убрал член под шорты, застегнул их на липучку и, не прощаясь, ушел из квартиры Миши.А я пыталась не трястись от пережитых угроз и всего...вот этого всего. Нашла лифчик и трусы, влажные от воды из пролитой вазы, одела их. Присела на пол, потому что ноги и руки тряслись от пережитого адреналина, устроенного Максимом. Начала раскачиваться как маленький ребенок и грызть пальцы, откусывая кожу, иногда до крови. Всё. Больше не могу. Нет сил его видеть. Сердце клещами вытащил и обратно изрезанное всадил под грудь. Поломал, попользовался, утихомирил гнев и довольный оставил в полубессознательном положении валяться на полу.
Дверь громыхнула, известив об уходе Максима, но тут же через минуту или две объявился Миша. Подошел ко мне, сидевшей на полу в одном нижнем белье и прижимающую сарафан к груди, и навис большой тенью надо мной. Явно понял, что здесь происходило и кто сделал.
- Все-таки ты его любимая кукла...Одевайся и пошли в клетку.
Глава 31
POV Катя
Время в клетке длилось бесконечно, покорно остановилось, позволяло подумать, проанализировать события, посидеть горящими от побоев ягодицами на холодном полу, потом встать и затравленным зверем походить из одного угла в другой. Попытаться заснуть. Но разве теперь для меня существовал сон? Он потерялся.
В веки, словно толстые иголки впихнули, они автоматически открывались, а глаза рассматривали мрачный подвал, в особенности пленницу в соседней клетке — девушку, беззаботно спящую на ледяном полу с миской еды под носом. Я такая же стану, свыкнусь и буду жить здесь? Наверное...Едва неторопливо закрался рассвет в нашу обитель затхлости и сырости, вернулся отдохнувший, чистенький Миша. Молчаливо, избегая моего внимания, открыл ключом клетку, распахнул скрипучую дверь и потребовал:
- Пойдем на занятия!
Моя подруга — бессонная ночь дала много времени побыть наедине с собой и принять последнее решение, прежде чем окончательно свихнусь.
Взялась за две жерди личной тюрьмы и потянула дверцу обратно, разделяя себя и Хозяина. Поставив заслон между собой и богачом, таким образом ощущая себя в безопасности. Долго смотрела на его равнодушное свежевыбритое лицо, в особенности на лучи морщин возле глаз и искала ответы или дружескую симпатию. Пусто в его глазах. Возможно легкое удивление и предвкушение разговора. Богатые люди не такие, как мы у них по-другому работает головной мозг. Просто не так, как у людей, привыкших ограничивать свои потребности и желания. У богатых нет знака «стоп» перед глазами. Я все-таки жила одиннадцать лет в бедном районе и прекрасно видела ужасы той жизни, поэтому не успела привыкнуть к изыскам богатой жизни. Мне проще общаться с бедными людьми. Они мыслят, как я. Богатые же не так. Они – странные, просто не из моего мира.И поведение Миши не поддавалось обычной логике.
Просунула голову между решетками, руками обхватывая стальные жерди, чувствуя приятный холодок, и одновременно разглядывала Хозяина. Что же я видела в нем? Пустоту. Мы не поймем друг друга.
- Что-то не так? Предпочитаешь сидеть в клетке? - спросил, руками также взялся за жерди, точно под моими пальцами. Повторил позу узника.
А у меня один вопрос для всех из этого университета:
- Что я тебе сделала? Почему столько агрессии?
На секунду можно подумать, что смутила вопросом в лоб, но поторопила, желая узнать ответ:
- Какова твоя цель? Вылечиться от "проблемы"? Тогда почему наблюдал как Максим делал это со мной на столе, а потом наказал за это?
Миша долгое время осматривал металлические жерди, разделявшие нас, тер крупными ладонями и с любовью гладил мясистыми пальцами. После слово «проблема», сказанного мной, сжал прутья настолько сильно, будто на месте них должна быть моя шея. Я сильно рисковала, вызывая его гнев, но с другой стороны видела теперь - он физически не тронет, опасаясь гнева Максима, у которого видимо заняла место любимого развлечения. Нравилось Джокеру гладить меня по волосам, хватать за руки, раздвигать ноги, иногда наказывать за плохое поведение, вынуждать подчиняться, а потом бесконечно брать. Вновь и вновь, глядя на живую вещь под собой.
Максим... при одном упоминании его имени даже в холодном помещении подвала пот покрыл тело противной пленкой.
Хозяин тем временем по-прежнему не отвечал.
- Миииииша! - просунула лицо наполовину через клетку почти ему в лицо, на что парень резко отпрянул, боясь резкого контакта с женщиной. Прутья холодили щеки, на которые я давила лицом. - Я выполню твое желание! Скажи, что хочешь? - протянула руку сквозь клетку, но хозяин еще дальше отпрянул, словно боялся прикосновений женщин. Я привалилась грудью к решетке, а Миша все же мужчина и это притянуло его взгляд.