Пройдя в другой конец вестибюля, я поднялся по ступеням, покрытым ковром. Ярко освещенный подиум; метрдотель, табличка на груди которого сообщала, что его зовут Винсентом, стоял на посту перед столиками со свечами и белыми скатертями. Винсент провел по губам указательным пальцем, изобразив раздумье, и указал мне на столик у бара. Затем он вручил мне манускрипт с меню и карту вин в кожаном переплете. Меня обслужит официант по имени Джулиан, сообщили мне. Девушка, похожая на старшеклассницу из Норвегии, наполнила стакан холодной водой, а хмурая малазийка принесла бисквиты и хлебные палочки. Я раскрыл меню, и в этот момент кто-то произнес мое имя.
Зал пересекала Эшли Эштон. Сидящая за столиком у окна Лори Хэтч вскинула брови и посмотрела на меня так, что сердце мое радостно встрепенулось.
31
Плутоватому эльфу Джулиану я заказал салат «фрисэ», стейк и бокал каберне. По поводу каберне эльф сообщил, что может предложить мне попробовать кое-что особенное. Если Лори Хэтч что-то показалось неправдоподобным в истории Эшли о том, как она меня подвезла в Эджертон, замечания она оставила при себе. Эшли пригласила Лори поужинать в связи с тем, что та имела отношение к судебному делу, однако суть мне разъяснять не стали. Джулиан принес «кое-что особенное» и дожидался моего вердикта. Я выразил изумленное восхищение «кое-чем особенным». Джулиан спросил дам, принести им кофе сейчас или они хотели бы заказать что-нибудь еще? Сейчас, ответила Эшли, ей скоро надо будет подняться в номер, сделать несколько звонков. Лори попросила принести бокал «кое-чего особенного».
– Как ваша матушка? – спросила она.
– О господи, – вздохнула Эшли. – Честное слово, с того самого момента, как ты вышел из моей машины, я все время думала о твоей маме. Так что с ней произошло?
– Инсульт, – сказала Лори. – Что говорят врачи?
– Говорят, что сегодня утром она умерла. Надеюсь, они не ошибаются, поскольку я только что купил гроб и место на кладбище. – Обе женщины в шоке уставились на меня. – Простите. Не стоило преподносить эту новость в таком виде. Такой дурацкий день…
– Хорошо хоть, ты смог провести с ней целый день. Вам удалось поговорить? – спросила Эшли.
– Она с трудом выговорила несколько слов, – сказал я и запнулся, несколько мгновений не находя в себе сил продолжать. Хмурая малазийка убрала тарелки дам, а норвежская школьница подлила им воды в стаканы. Вернулся стремительный Джулиан с кофе и вином.
– Останетесь здесь после похорон? – спросила Лори.
– Думаю, да. Хотелось бы посмотреть город.
– Позвольте мне быть вашим гидом. Я ведь ваша должница.
– Отличная идея, – согласился я и с трудом заставил себя прекратить таращиться на нее. – Эшли, как твои дела? – Я напрочь забыл о причинах, приведших ее в Эджер-тон.
– Если я ничего не добьюсь в ближайшие пару дней, выброшу белый флаг. Этот парень от меня за семью замками…
– Это Стюарт, – сказала Лори, разом все объяснив. – Жаль, что в этом деле от меня так мало пользы.
Эшли грустно улыбнулась мне:
– Полдня мы провели, обмениваясь жуткими рассказами о мужьях.
Она намеревалась вытянуть информацию из «раздельно проживающей» супруги ответчика, и «раздельно проживающая» супруга более чем в охотку шла ей навстречу. Следующий обмен информацией между двумя женщинами разъяснил еще кое-что.
– Лори, но ведь у тебя не будет неприятностей, правда?
– Мне все равно, – пожала плечами Лори, – знает Стюарт о том, что мы с тобой ужинаем вместе, или нет. Гринни ничего мне не сделает.
– Гринвилл Милтон?
– Единственный и неповторимый, Великий и Ужасный, – кивнула Лори. – И его жена, старинная подруга вашей мамы. Плюс еще два человека, которые считают меня исчадием ада. За пару минут до вашего прихода они ушли отсюда.
– Великий и Ужасный – это тот лысый тип в галстуке-бабочке и зеленом пиджаке, который считает, что весь мир принадлежит ему одному?
– У вас была стычка с нашим Гринни? – сказала Лори. – Надеюсь, он не ляпнул вам чего-нибудь.
– Он сказал мне, что если я собираюсь притвориться большой шишкой и давать официантам на чай не меньше сотни, то для начала мне стоит зайти в туалет и прихоро-шиться.
Лори застонала.
– Видимо, Гринвиллу после ужина похорошело. И его душевное состояние резко улучшилось.
– А затем резко ухудшилось, когда я назвал его самоуверенным провинциальным болваном.
Лори рассмеялась, а Эшли приоткрыла рот в недоверчивой полуулыбке. Джулиан, приближения которого я не заметил, поставил передо мной салат и, двигаясь уже без былой живости, ретировался.
– Похоже, я попал в черный список, – провожая его взглядом, сказал я.
– Джулиан – человек высоких моральных принципов, – пояснила Лори. – Да все в Эджертоне такие. Кроме меня. Если б я слышала, как вы обозвали Гринни болваном, я б запрыгала от радости. Чувствую, он сейчас покатит бочку на Рэчел. Она мне все названивает и оставляет отчаянные сообщения на автоответчике. – Лори виновато взглянула на меня. – Когда я вышла замуж за Стюарта, Рэчел Милтон взяла надо мной опеку: учила, как, например, подобрать хорошего парикмахера или поставщика провизии. Она смотрела на меня и видела во мне себя.
– Себя? – переспросил я. – Да ладно. Женщина намного моложе ее, не ее круга…
На ослепительно красивом лице Лори отразилось ироническое согласие.
– Рэчел была слишком занята, чтобы понять: амбиции не имеют отношения к моему замужеству со Стюартом.
– Нэд, вы позволите мне включить ваш ужин в мой счет, хорошо? – попросила Эшли. – Лори, спасибо за приятный вечер. Я позвоню тебе.
Она выписала чек. Джулиан спросил, не принести ли мне еще бокал вина. Лори тоже попросила вина. Эшли поднялась со стула.
– Я провожу тебя к лифту, – сказал я.
Сидевшие в ресторане смотрели нам вслед.
– Жаль, что Лори предложила этот ресторан.
– Ты выяснила то, что хотела?
– Я позвонила Лори, – улыбаясь, сказала Эшли, – чтобы узнать, подтвердит ли она кое-какие детали. Я думала, мы все обсудим по телефону, но она сказала, что вечер у нее свободен. По сути, весь ужин мы провели, жалуясь друг другу на наших мужей.
– Это лучше, чем проводить вечера в одиночестве.
Она отрывисто кивнула и нажала кнопку вызова лифта.
– Наверное, восхитительное ощущение – когда тебя ждет такая женщина, как Лори Хэтч.
– Не думаю, что у Лори относительно меня какие-то особенные планы.
– Не зарекайся.
– Эшли, когда ужин закончится, я просто поброжу немного по городу. Вот и все.
– Можешь вернуться сюда. Мой номер пятьсот пятьдесят четвертый.
Я обнял ее.
– Мне надо побыть одному.
Эшли уткнулась головой мне в грудь, затем отстранилась.
– Мне очень жаль твою матушку.
Раскрылся лифт – красное дерево и темные зеркала. Сквозь полудюймовую щель закрывающихся дверей я увидел, как Эшли устало прислонилась к задней стенке кабины.
32
Винни плавно махнул рукой в дальний конец зала. Я ни на секунду не одурачил его, однако ему пришлось признать, что я вел себя хорошо.
Взгляд Лори был очень спокойным и радостно удивленным, и я вновь почувствовал, что за всем этим кроется глубокий природный ум. Джулиан ловко сорвал крышку с моей тарелки, выполнил четкий поворот кругом и сделал вид, что удалился.
– Думаете о старине Джулиане? Об эльфе?
Веселые искорки в глазах Лори подсказали мне, что я не понял сути ее вопроса.
– По меньшей мере раз в неделю Джулиану приходится обслуживать Гринни и Рэчел. И он выслушал гораздо больше намеков на его мужественность, чем пришлось бы услышать вам, доживи вы до тысячи лет.
Я как будто взглянул на мир через только что отмытые окна, словно надел новые очки.
– А, угу, – пробормотал я и занялся стейком.
– Так хочется быть более полезной для Эшли. – Выражение лица Лори изменилось. – Она такая умница, так старается. Вы с ней хорошо смотритесь.
«Ага, неплохо – для путешественника автостопом и той, что подобрала его», – подумал я.
– С Эшли легко. Она просила меня рассказать о маме.
– Я знаю, каково это – потерять мать. А как ваш отец?
– Кто его знает. – Я улыбнулся ее разочарованию. – Отца я никогда не видел.
– И где он, не знаете?
– Я даже его имени не знал – до вчерашнего дня, когда мне сказала мать. Я думал, что сам все выясню. Родня моя никогда не была от него в восторге.
– Они боятся, что вы что-то такое про него узнаете?
Ее вопрос напугал меня.
– Они считают мой интерес к нему возмутительным. И не желают говорить о том, что, я уверен, им известно.
– Чего же они боятся?
– Бог знает. Моя родня… скажем так – довольно эксцентрична.
Перед моим мысленным взором пронеслось видение тети Джой, подавшейся телом вперед и тянущейся костлявыми пальцами через комнату, чтобы покатать инвалидное кресло с Кларенсом на ярд вперед и назад. Затем она прищурилась. Кресло-каталка приподнялось на четыре фута от пола и закачалось из стороны в сторону, а Кларенс по-детски высунул язык от удовольствия.
«Это единственное, на что я способна, ни на что другое сил у меня не осталось. По крайней мере, я еще могу уложить его в ванну и вытащить его оттуда, потому что как еще такая старая женщина может ухаживать за взрослым мужчиной? Вот уж не думала, не гадала, что жизнь моя окажется под конец такой, Нэдди. Мы ведь жили здесь, как короли».
– Мне очень понравилась тетя Нетти, – сказала Лори, возвращая меня со дна реки в «Лё Мадригаль».
– Можете забрать ее себе. И тетю Мэй в придачу. Как только Мэй станет членом вашей семьи, вам больше не придется платить ни за что. Мэй принесет вам все на блюдечке. Она – что-то вроде волшебницы.
– Что вы имеете в виду? Клептоманию?
– Мэй вне пределов понятия клептомании. Это вроде дзэна, мистическая клептомания.
Лори сделала вид, что обдумывает вероятность существования «мистической клептомании».