Физически – точно да. Она увлекалась занятиями в тренажерном зале, это чувствовалось сразу. И определенно принимала какие-то пищевые добавки, потому что одними гантелями такие мускулы не накачаешь. Она была крупнее Регины и намного сильнее. Ей ничего бы не стоило затащить хрупкую девушку на крышу и швырнуть оттуда, как котенка.
Но нестыковок пока слишком много, чтобы всерьез обвинять ее в чем-то. Во-первых, на теле Регины не нашли следов сопротивления. Если бы эта бой-баба потащила ее куда-то, она бы не сдалась без боя, остались бы синяки на запястьях, что-то еще, любой знак борьбы. Во-вторых, вмешательство в эту историю Валентины никак не объясняет, как тигровый глаз попал на парковку. Если бы она хотела просто убить Регину, то не стала бы таскаться вокруг дома! В-третьих, дверь в квартиру не взламывали. Если убийца и был, Регина сама его пустила. Пустила бы она свою бывшую подругу посреди ночи, прекрасно зная, что Валентина не всегда адекватна и может быть агрессивна? В дом, где спит ее ребенок? Вот уж сомневаюсь!
Да еще и эта история с подготовкой к свадьбе… Регина не просила у меня талисман на любовь. Она просила камень защиты. Хотя где доказательства, что Валентина вообще сказала мне правду? Может, она так пытается отвести от себя подозрения!
Так что я не собиралась списывать ее со счетов, но и назвать главной подозреваемой не могла, как бы мне этого ни хотелось.
Между тем Валентина окинула меня тяжелым взглядом.
– Надеюсь, вы довольны. Хватит уже мусолить эту историю! А Дане скажите, что душа Регины упокоилась с миром, иначе она точно не уймется и загонит в могилу нас всех.
Глава 7
Этой ночью мне снова снился дождь. Не просто какой-то там дождь, а тот самый проклятый черный ливень. Сначала я слышу его, сидя в машине, слышу даже через рев музыки, хотя и не должна. Я не хочу слышать, мне кажется, что я в клетке. Нужно освободиться, но выхода нет, двери заперты – да на них даже ручек нет!
Я знаю, что приближается, и не хочу быть здесь, когда это случится. Не важно, какую цену придется заплатить, лишь бы вырваться отсюда! Поэтому я бьюсь в стекла, как безмозглый мотылек, увидевший свет в ночи. Бесполезно. Стекла непреклонны, как закаленная сталь, всех моих усилий недостаточно, чтобы на них появилась хотя бы малюсенькая трещинка. Я должна была разбиться в кровь, однако и крови тоже нет. Это меня слабо утешает. Я могу думать только о том, чтобы выбраться.
В порыве отчаяния я бросаюсь на потолок – и у меня неожиданно получается. Он, сплошной, лишенный даже люка, выпускает меня наружу. Я не выпадаю, я лечу, я бесплотна. Это очень странный полет, чем-то похожий на плавание – только плыву я через дождь. Очень скоро я понимаю, что мало чем управляю. Высота утягивает меня, решая, куда я попаду. Я не сопротивляюсь: лучше вверх, чем вниз. Вниз я даже не смотрю. Я пролетаю, проплываю мимо черных деревьев, сквозь длинные и холодные струи дождя, подбираюсь к облакам, застилающим небо. Я не смотрю вниз, даже когда ночь разрывает жуткий грохот. Если я не буду смотреть, если не увижу, можно притвориться, что ничего и не случилось…
Обычно люди просыпаются, когда падают. Я просыпаюсь оттого, что меня утянула высота. Но я, конечно же, не в ночном небе, я в своей кровати, раскинулась среди смятых простыней, тяжело дышу, чувствую, как пропитанная потом ночная рубашка прилипает к телу. Уже утро, но так и должно быть. Самые яркие сны я всегда вижу под утро.
Я пока не двигаюсь, даю сердцу возможность успокоиться и вернуться к нормальному ритму. Я размышляю, можно ли назвать этот сон кошмаром. Там не произошло ничего страшного – вернее, страшное произошло, но я это не увидела. Однако то, что знакомый сюжет повторился, – тревожный знак. Давненько он не заглядывал в гости!
Хотя чему удивляться? Стоило ожидать подобного после того, как Ксения подсунула мне ту проклятую газету. Странно, что мне не снится расследование… Но подсознание само решает, что волнует меня больше всего.
Горячий душ помогает смыть остатки сна. Холодный я принимаю редко. Я слишком легко мерзну, да и вообще, холодный душ был бы похож на тот самый ливень.
Дальше день идет своим чередом. Я нахожу хозяйку для розового кварца – девушку, которая уверена, что бойфренд ее недостаточно любит. Только за этот год он купил ей машину, провел с ней два месяца на Бали и вручил ей безлимитную кредитку. А недостаточная любовь выражается в том, что он не проводит с ней каждую свободную минуту. Беда в том, что оплата Бали и машины оставляет ему не так уж много свободных минут, но она не хочет понимать это. На голову бы ей этот розовый кварц нацепить… Но, надеюсь, и так поможет. Я убедила ее, что, если бойфренд ее разлюбит, камень станет голубым, а до этого момента и беспокоиться не стоит. Такая вот магия, спасающая мужиков от скандалов на ровном месте.
Она ушла чуть раньше, чем я ожидала, и у меня появился перерыв в двадцать минут до следующего сеанса. Нелепое время: ничем серьезным не займешься, зато странные мысли лезут в голову с энтузиазмом енотов, добравшихся до мусорного ведра.
Я редко чувствую себя по-настоящему одинокой, но сейчас навалилось. Причин хватает… Этот сон, разговор с Ксенией, да еще все мои размышления о любви сейчас, когда у меня была клиентка. Раз – и обостряется восприятие всего, что давно перестало быть новостью и окружает меня каждый день. У Регины тоже никого не было… Может, потому и шагнула с крыши? Может, в этом ее бывшая подруга была права?
Да ну, бред, упадническое настроение! Но опасное. Чем больше стараешься от него избавиться, тем больше его влияние, когда оно приходит снова. К счастью, я знала способ расслабиться и позабыть про все хотя бы на время.
Бывший.
Понятно, что за всю мою не самую короткую жизнь у меня было несколько мужчин, ныне подходящих под емкое определение «бывший». Но слово одно, а чувства разные. Любовь, которая заканчивается, чем-то похожа на болезнь.
Легкая влюбленность не разбивает сердце, а так – оставляет на нем паутину трещин. Проходит, как простуда, за неделю-две, и вытерпеть ее не так уж сложно, даже при самых тяжелых симптомах.
Любовь – это уже бронхит, матушка, доходилась! Можно перележать дома, но нужна помощь, нужны лекарства. Возможна тысяча побочных эффектов. В какой-то момент будет очень больно. Но, в принципе, пережить не так уж сложно.
Ну а любовь всей жизни – это уже пневмония. Кто-то может и не выжить. Сердце разбито в хлам, в труху, и ты сидишь над этой горсткой красно-розовых блесток и пытаешься понять, как это ты раньше складывала из них слово «Вечность». Если врачи будут достаточно хороши, а лекарства достаточно сильны, ты все-таки выкарабкаешься, возможно, даже без последствий. Слепишь нечто похожее на сердце в груди и заставишь его как-то дергаться. Но урок ты запомнишь, научишься беречься, надевать шапку и брать зонт, все, что угодно, лишь бы этот кошмар не повторился. Много вы знаете людей, которые дважды довели себя до пневмонии? А безболезненно пережили это? Вот и я о том.
Поэтому я никогда не относила себя к тем, кто после окончания отношений готов остаться друзьями. Исключением стал только Васенька Чернышев. Поэтому он у меня единственный, кто сразу ассоциируется со словом «бывший».
Когда мы расстались, он не стал для меня простудой. Он даже до насморка не дотянул. Наверно, поэтому все прошло очень цивилизованно, мирно и совсем не больно. Да у нас все отношения были такими! Наш роман напоминал любимый старый свитер: ты не будешь хвастаться им перед друзьями, но он такой мягонький и удобный, что ты носишь его до последнего, хоть на даче, хоть в темноте, пока он не развалится на моток ниток.
Я бы Васю добровольно не бросила. Просто так получилось, что нам пришлось расстаться.
Когда мы познакомились, мне было около двадцати шести – точно не помню, это не из тех воспоминаний, которые бережно хранишь всю жизнь. Зато помню, что только-только умерла Лена. Я чувствовала себя одинокой, раздавленной и никому не нужной. Мне казалось, что я осталась совсем одна на планете, а остальные люди мне просто мерещатся. Я понятия не имела, как мне жить дальше, и вообще ничего не хотела.
Уж не знаю, чем я привлекла Васю. Возможно, шансом спасти даму, попавшую в беду – во мне такая дама за версту узнавалась. Возможно, тем, что за мной несложно было ухаживать. И спасать тоже несложно. Два в одном. Пришел и пришел, не знаю, почему, а я уже была согласна чуть ли не на все за хоть какое-то душевное тепло.
Позже я поняла, что мне с ним крупно повезло. Вася был очень честным, добрым, порядочным, просто… хорошим. Таких людей сейчас меньше, чем кажется. Все хотят быть крутыми и успешными. Если ты хороший – ты лох.
Но Вася лохом точно не был. Он просто жил тихо и мирно, ему не нужны были бури и виражи американских горок. Он неплохо зарабатывал и не лез на рожон. С ним я получила опору, способную выдержать любой шторм. У нас была не жизнь, а русская мечта (эволюционировавший образ советской мечты): своя квартира, две машины, дачка его родителей. Муж зарабатывает, а жена красивая. Он от меня никогда ничего не требовал, а мне несложно дать самой. В постели все было неплохо, но мне, признаться, не так тяжело угодить. Глупости все это, что секс женщинам не нужен – и нужен, и важен, без этого в какой-то момент в шкафу поселится третий лишний. Слева от скелетов, справа от несбывшихся желаний.
Как бы я ни относилась к Васе теперь, я точно знаю, что именно благодаря ему я оттаяла и окрепла. Я уважала его, он был моим другом, я всегда хранила ему верность – потому что я всегда и с любым партнером слишком уважала себя для измены. Но я его не любила. Ничего страшного – он ведь меня тоже не любил! Собственно, это и стало причиной нашего разрыва.
Дело в том, что мы по-разному относились к своей нелюбви.
Вася считал, что любовь особо и не нужна. Главное, чтобы все было достойно и спокойно, предсказуемое счастье. Взаимоуважения, дружбы и качественного секса пару раз в неделю вполне хватит, чтобы дотянуть до золотой свадьбы. Ему казалось, что наши отношения уже стали на нужные рельсы и движутся в верном направлении. Конфетно-букетный период, свадьба, детишки, внуки, одна могилка на двоих.