Адвокат Капоне Бенджамин Эпштейн с Патриком Рошем и Кларенсом Конверсом, агентами Министерства финансов, отправились встретить Капоне, выпущенного под залог $25 000. Как только Капоне вышел из зала суда, глава детективного отдела Шумейкер арестовал его по ордеру, выписанному сразу же после убийств. Капоне провел в тюрьме ночь. Это все, что смогли сделать с ним честные полицейские за три убийства.
На следующий день защитники Капоне, Нэш и Ахерн, ожидали прибытия главного судьи штата Томаса Дж. Линча. Свидетель отрицал правдивость ранее рассказанной истории, что Капоне достал пистолет-пулемет из секретной панели, вделанной в стену ресторана.
Капитан Стидж устроил обыск в ресторане, но не нашел никаких панелей.
Исчезло даже шаткое доказательство, связывающее Капоне с убийствами.
«Эти обвинения были сделаны главой детективного отдела Шумейкером на основании поверхностных сведений и личной неприязни. В ходе расследования информация не подтвердилась», – сказал судье первый помощник прокурора штата Джордж Горман. Дело закрыли.
Капоне приговорили к штрафу в $5000 по обвинению в мошенничестве при голосовании на апрельском праймеризе (позднее штраф был отменен Верховным судом Иллинойса на основании некоторых юридических особенностей законодательства штата). «Его наградили медалью и отпустили с миром», – прокомментировал решение суда отец Билла, Энтони МакСвиггин.
«Я знаю, за всеми этими убийствами стоит Капоне, но быть убежденным одно, а доказать это – другое дело», – сказал глава детективного отдела Шумейкер.
Сержант Энтони МакСвиггин начал собственное расследование: «Пули, убившие Уильяма, убили и меня. Я думал, жизнь закончилась, но оказалось, это только начало. Я не успокоюсь, пока не достану убийц своего мальчика. Только ради этого я должен жить дальше» (никто не просил его жену и дочерей комментировать заявление). Ходили слухи, что Капоне вручил старшему МакСвиггину пистолет со словами: «Если считаете, что это был я, стреляйте».
Позднее гангстер Роджер Туи утверждал, что сержант МакСвиггин мог убить Капоне, когда тот находился под стражей. Туи слышал историю от детектива: «МакСвиггин и Капоне находились в одном помещении, между ними стояли два детектива. У МакСвиггина была возможность прикончить убийцу сына на месте. Никто не предъявил бы никаких обвинений Энтони. Все бы списали на самооборону». Вероятно, так было на самом деле, но у МакСвиггина сдали нервы. Он был слишком порядочным человеком, чтобы хладнокровно пристрелить Капоне.
У Энтони МакСвиггина были хорошие осведомители. Ему рассказали, что непосредственными убийцами сына были Капоне, его главный телохранитель Фрэнк Рио и Фрэнк Алмаз Маритто, а боевики Боб МакКалоу, Вилли Хейни и Эд Мур наблюдали и страховали. Но никаких доказательств не было. «Я уверен, что знаю убийц МакСвиггина, и сержант Энтони МакСвиггин тоже знает, – сказал судья МакДональд, в то время как уже пятая (!) коллегия присяжных отдыхала без дела. – Но нам нужны доказательства. Если сержант МакСвиггин их имеет, должен довести до сведения коллегии… Мне нужны факты, а не слухи». Устав от разговоров вокруг убитого продажного помощника прокурора, Капоне заявил следующее: «Я заплатил МакСвиггину. Я заплатил много и получил то, за что отдал деньги».
Нападение, совершенное на O’Доннелла, оказалось роковым для Билла МакСвиггина. Он погиб потому, что оказался не в том месте в неподходящее время. То же самое можно сказать и по отношению к Реду Даффи. Он был второстепенным игроком, и Капоне не стал бы тратить патроны впустую, не говоря уже о последующей волне репрессивных полицейских облав. Смерть МакСвиггина сделала облавы более интенсивными, масштабными и разрушительными.
Капоне хорошо помнил последствия убийства О’Бэниона и полицейскую реакцию на многочисленные убийства во время пивных войн 1923 года. Тем не менее взял в руки оружие и был готов отправить на тот свет пятерых, предвидя общественное отвращение. Перестрелки, в которых гибло более двух человек, газеты называли резней. Ему оставалось либо перейти в нападение, либо продолжать безропотно принимать нападки мелких бандитов и посягательства О’Доннелла. Даже несмотря на то, что Клондайк и Майлс остались целы, банда О’Доннеллов больше не беспокоила Капоне. Его стратегия борьбы с врагами продолжала работать.
На очереди был Хейми Вайс.
Глава 15Кровавый путь к миру
Коллективное руководство бандой Норд-Сайда закончилось со смертью О’Бэниона. Члены Большой шестерки никогда не были полноценными руководителями группировки.
Макси Эйзен занимался рэкетом в еврейских кварталах, Дэн МакКарти окучивал профсоюзы на своей территории. Попытка Луиса Альтери разобраться с убийцами О’Бэниона привела к повышенному вниманию полиции. После выходки Альтери в конце января 1926 года в баре Friars’ Inn коллеги по бандитской группировке решили, что он приносит много проблем, и отправили в Колорадо на ранчо. Наибольшим весом и компетентностью из трех остальных обладал Хейми Вайс. Склонный к принятию необдуманных решений холерик Друччи и флегматик Глюк Моран не могли составить ему конкуренцию.
Вайс представлял собой сложную смесь интеллекта, здравомыслия, храбрости, безжалостной жестокости и злобного нрава. Если репортеры пытались его сфотографировать, он не шел на контакт, как Капоне, и не прикрывал лицо, как большинство, а просто рычал: «Если фотография появится в газете – ты покойник!» Брат Вайса говорил, за двадцать лет они встретились лишь однажды: «Лет шесть назад Хейми стрелял в меня». Однажды заместитель маршала прервал вечеринку Хейми, пытаясь арестовать его друга за нарушение закона Манна, Вайс выгнал представителя закона прочь, угрожая револьвером. Тогда инспекторы вернулись с подкреплением и конфисковали выпивку, включая шампанское, наручники, оружие и капли для отключки[101], а Вайс подал в суд на участников облавы, обвинив их в краже шелковых рубашек и носков.
Несмотря на непредсказуемость и относительную молодость (на момент гибели ему исполнилось двадцать восемь лет), Вайс продумывал каждый поступок. Когда один из поставщиков спиртного пожаловался на тяжелую судьбу, Вайс вполне серьезно предложил поменяться местами. Капоне был прав, опасаясь Вайса: лидер Норд-Сайда наступал ему на пятки.
Во второй половине дня 3 августа 1926 года два брата, тринадцати и одиннадцати лет, поили лошадей из цистерны в лесном заповеднике к югу от города. Когда лошади заволновались, мальчики начали шарить в воде палками и обнаружили тело Энтони Куринлона, известного как Томми Росс, водителя Капоне, сменившего погибшего Сильвестра Бартона. Его похитили месяц назад, когда Капоне прятался в связи с делом МакСвиггина. Росса связали проволокой по рукам и ногам, избили и пытали. Затем прострелили голову, к телу привязали камни и бросили в цистерну с водой. «И после этого меня называют бессердечным? – возмущался Капоне. – Росса замучили, пытаясь выяснить мои деловые секреты. Но он ничего не знал о делах». Возможно, Росс действительно многого не знал, но ежедневный распорядок Капоне и установившаяся деловая практика ему были известны. Очень скоро этим воспользовался Вайс.
На Сауз-Сайде наступило спокойствие, О’Доннеллов нейтрализовали, а остальные баламуты – Салтис и МакЭрлайн – находились за решеткой в ожидании судебного процесса по делу об убийствах.
Капоне нанес упреждающий удар. Попытка носила исключительно демонстративный и импровизированный характер, и только личность стрелка, установленная много месяцев спустя, позволила связать дело с Капоне.
Винсент Друччи жил в номере отеля Congress на Сауз Мичиган-авеню, 500. Утром 10 августа Вайс и Друччи позавтракали вдвоем и прогуливались по улице Мичиган. Позднее Друччи утверждал, что при нем было $13 200 для покупки недвижимости. На 9-й улице они свернули к новому зданию Standard Oil, где разместился офис Санитарного управления Чикаго – самой коррумпированной городской кормушки. Там проходила встреча исполнительного директора Санитарного управления Морриса Эллера и главы 20-го городского округа Джона Сбарбаро.
Внезапно на тротуар резко въехал автомобиль. Из его окон по Вайсу и Друччи, стоявших у входа в здание Standard Oil, раздались выстрелы. Вайс бросился бежать, смешавшись с прохожими на оживленном перекрестке. Многие автомобили остановились, водители в ужасе пытались спрятаться за приборными панелями. Друччи нырнул за почтовый ящик, выхватил автомат и открыл ответный огонь. По меньшей мере тридцать пуль попали в бетонную стену зданий, кузова автомобилей и окна. По счастливой случайности, ранен был только случайный прохожий Джеймс Кардан. Пуля попала в ногу.
Когда двое боевиков выпрыгнули из машины и заняли позицию для прицельного выстрела, подоспел полицейский патруль. Водитель рванул с места, оставив боевиков. Вайс и один из брошенных растворились в толпе. Друччи, недолго думая, вскочил в первую попавшуюся машину и, приставив револьвер (разряженный) к голове водителя, К. К. Бассетта, взревел: «Немедленно уезжай отсюда». Полиция окружила машину раньше, чем перепуганный водитель смог выполнить требование.
«Это не имеет никакого отношения к битвам между бандами, – заявил Друччи полиции, – меня просто подставили. Кто-то хотел, чтобы меня арестовали, вот и все». Попался и второй брошенный боевик. Он выбросил револьвер и пытался сбежать с места перестрелки, но был задержан. Боевик сказал, что его зовут Пол Валери, и указал фальшивый адрес проживания. Полиция не имела оснований удерживать Валери, поскольку Друччи утверждал, что никогда не видел этого человека.
Вайс не сомневался, кто несет ответственность за нападение. Он не мог достать Капоне за стальными ставнями Hawthorne, но знал от покойного водителя Томми Росса, когда и где Капоне можно достать. Разместить наблюдателя, готового дать сигнал по телефону, не составляло труда: квартал кишел людьми. Двадцать вторая была главной улицей Сисеро. Ее ширина доходила до сотни футов, а посередине шли трамвайные пути. Рядом с отелем Hawthorne и стоявшей напротив гостиницей Anton находились парикмахерская Анджело Гурди, магазин модной одежды, салон красоты, лавка деликатесов Дуновского и прачечная. В гостинице Anton размещалось игорное заведение Капоне и хоторнский магазин табачных изделий. На востоке квартала располагалась кофейня Hawthorne Restaurant. Капоне часто там обедал.