Мэтью был еще больше ошарашен. Неужели Смерть только что сказала, что у нее есть жена и двое детей? Он уставился на конверт:
— Что это?
— Юридические документы. Если вам так хочется знать. Касающиеся судебного процесса, который длится уже много лет. Я выехал по приказу моего работодателя, юридической фирмы «Пирс, Кэмпбелл и Блант». Это в Бостоне, страшно далеко отсюда. Насколько я понимаю, между адвокатами достигнуто соглашение об урегулировании спора, и рабочим, получившим травмы, будет полностью выплачена компенсация. И вдовам, потерявшим мужей, также будет предоставлено возмещение — если это вообще возможно.
До Мэтью дошло, о чем говорит этот человек.
— Несчастный случай на стройке. Здание Уиттерсена.
— Правильно. Несколько недель назад лорд Мортимер сообщил своим адвокатам, что больше не будет оспаривать требования другой стороны, и, насколько я понимаю, выделил значительную сумму денег на нужды рабочих. Поэтому я и приехал сюда — чтобы он или назначенный им представитель подписал документы об этом соглашении.
— Ох, — ошеломленно и едва слышно произнес Мэтью. Но тут же взял себя в руки. — Но… как вы узнали мое имя? И мою профессию?
— Очень просто. Я спросил у кучера внизу, кого он привез в особняк сегодня вечером в такую погоду. Бедняга торчит там, у подножия холма, он не хочет оставлять лошадей одних. Интересно, не правда ли, что очень богатые люди всегда строят свои хоромы на вершинах самых высоких холмов? К несчастью, им часто приходится расплачиваться за такое возвышенное положение. А теперь… не могли бы вы отвести меня к…
— Мистер Корбетт?
Мэтью повернулся на голос, раздавшийся у него за спиной.
Там стоял Йеспер Оберли, державший в руках подсвечник с тремя горящими свечами. Лицо его вытянулось, осунулось, на нем залегли глубокие тени. Взгляд его метнулся к Кеньярду Клифтону, ненадолго задержался на нем и вернулся к Мэтью.
— Несколько минут назад лорд Мортимер скончался, — сказал Оберли. — Мисс Кристина была рядом с ним. Я рад сказать… что мисс Кристина простила своего отца при его последних вздохах… и что в конце она держала его за руку. Думаю, ей стоило больших усилий… так с ним поговорить и прикоснуться к нему… Но она сделала это с совершенным спокойствием, проявив совершенную милость. Я проводил мисс Кристину в ее комнату, чтобы она могла переночевать. — Его брови приподнялись. — А этот джентльмен… — тот, кого мы ждали?
— Он представляет бостонскую адвокатскую контору, — сказал Мэтью. — Привез документы на подпись. Важные документы, могу добавить. О прекращении… страданий, — решил сказать Мэтью. — Ему в голову пришла внезапная мысль. — Наверное, их могла бы подписать мисс Кристина?
— Она жаловалась на слабость и на то, что у нее голова… как она выразилась… поплыла. Она не пожелала ни поесть, ни попить, хотела только, чтобы ее оставили одну. Думаю, эти переживания ее измотали. Но я благодарю Бога за то, что она приехала. У лорда Мортимера была, может быть, не самая светлая душа, но, наверное, даже он заслужил того, чтобы немного отдохнуть и чтобы дочь простила его. — Оберли протянул свечи вперед, чтобы было лучше видно Кеньярда Клифтона. — Сожалею, сэр, о том, что вам не удалось увидеться с лордом Мортимером.
— Я тоже. Но… Я не могу уйти, пока не будут подписаны эти бумаги. Может ли кто-нибудь подписать их за него? В документах указана конкретная сумма, выделенная для компенсации рабочим, пострадавшим в результате обрушения здания Уиттерсена в Лондоне восемь лет назад. Сумма большая, и она очень нужна людям. — Клифтон показал конверт Оберли. — Может быть, вы, сэр, подпишете?
— Я? Нет, сэр, не могу — я всего лишь слуга. Но… мистер Корбетт выполняет работу по найму у лорда Мортимера. Я думаю, он мог бы подписать.
— О нет, я не могу! — сказал Мэтью. — Это слишком важный документ. Но пусть все-таки мисс Кристина подпишет.
— Сэр, мне бы не хотелось снова беспокоить ее. Она сказала, что ей очень нужно отдохнуть. — Оберли протянул руку, взял конверт у Клифтона и отдал его Мэтью. — Если вы соизволите последовать за мной, джентльмены, я отведу вас в комнату, где есть перо и чернила.
Прежде чем поставить подпись, Мэтью не преминул внимательно прочитать документ. Он действительно оказался конкретным и предусматривал выплату суммы, которая вполне могла составлять половину состояния богача и должна была быть разделена между четырнадцатью рабочими и тремя вдовами. Был подписан и второй экземпляр документа и передан Оберли на хранение. Затем Кеньярд Клифтон завернулся в плащ, надел треуголку и пожелал всем спокойной ночи.
— Счастливого пути, — сказал Мэтью молодому человеку, который сначала был принят за Смерть, но на самом деле оказался новой Жизнью для многих, кто пострадал из-за лорда Мортимера.
Клифтон ушел, Бесс закрыла за ним дверь. Старинные часы продолжали тикать.
— Сэр, могу предложить вам и доктору Баркеру ужин и вино, — сказал Оберли, когда они с Мэтью шли обратно по коридору. — Бесс превосходно готовит, а в погребе лорда Мортимера есть очень хорошее вино. — Он улыбнулся — грустной, но вполне искренней улыбкой. — Думаю, лорд Мортимер был бы рад, если бы вы отведали лучшего вина из его коллекции.
Мэтью кивнул:
— Принимаю ваше приглашение. Я подниму тост за душу лорда Мортимера… и за то, что я все-таки не встретился лицом к лицу со Смертью, а то я бы превратился в груду дрожащего студня.
Ужин и правда оказался отличным, вино лилось рекой. Доктор откланялся и ушел спать, когда часы пробили одиннадцать, а вскоре и Мэтью попросил, чтобы его проводили в комнату для ночлега. Он улегся на удобную кровать с балдахином. По окнам барабанил ледяной дождь. И хотя совсем недалеко от него лежал мертвец, казалось, что в доме царит мир… что все свершается правильно… все закончилось ко всеобщему удовлетворению… — и Мэтью легко переместился в мир снов.
Вернулся он из него от стука в дверь. Стук становился все настойчивее.
— Сэр! Сэр! — Это был голос Оберли: слуга, похоже, был не на шутку встревожен.
Мэтью встал. За окнами было серо. Дождь вроде бы перестал. Поблескивали деревья у дома. Мэтью открыл дверь, щурясь в свете свечей.
— Что случилось?
— Не пройдете ли вы со мной? — попросил слуга.
Дело, кажется, было срочное.
Оберли прошел с Мэтью в комнату, расположенную за покоями лорда Мортимера. Он открыл дверь, и Мэтью увидел пустую комнату и кровать с балдахином — такую же, как та, на которой спал он сам.
— Так, — сказал Мэтью. — Вижу. И что?
— Это комната мисс Кристины, — ответил Оберли. — Заметьте, сэр: на кровати никто не спал. Нет никаких признаков того, что кто-то прикасался к постели. Я обыскал весь дом — мисс Кристины нигде нет. Я подумал, что, может быть, она спала в кресле, рядом с отцом, но нет. Тогда я спустился по холму вниз посмотреть, не стоит ли там ее лошадь. Ее там не оказалось. Мисс Кристина уехала. Почему?.. Не знаю. Возможно, ей было слишком тяжело после всего этого. Но, сэр… большую часть ночи я не спал. Я не видел, чтобы мисс Кристина уходила, и никто не видел. Никто не слышал, чтобы открывалась или закрывалась дверь. Да, она ушла… но когда? И как ей удалось уйти, чтобы никто этого не услышал?
— Дом большой, — сказал Мэтью. — Никто ведь не смотрел за дверью всю ночь?
— Да, сэр, никто. Но все же… У меня какое-то странное чувство.
— Странное чувство? — Мэтью протер глаза, прогоняя остатки сна. — Что вы имеете в виду?
— Просто… Я ведь навещал мисс Кристину в Грейнджере, но тут она была совсем на себя не похожа. Не могу понять, в чем дело… но ее как будто подменили. И она с такой готовностью за все его простила и сжала его руку, когда он испускал последний вздох. Просто… знаете… Я начинаю думать… — Оберли замолчал.
— Начинаете думать что? — спросил Мэтью.
— Что… Может быть, это была вовсе не мисс Кристина.
Наступило молчание. Пламя одной из свечей зашипело.
— Как вы сказали? — опешил Мэтью.
— Что… Та, кого мы приняли за мисс Кристину… ею не была. Сэр, — добавил он. — Мы ждали, что придет мужчина. И… сэр… Смерть действительно пришла к лорду Мортимеру в человеческом облике, но в женской одежде.
Мэтью на мгновение потерял дар речи. Он вспомнил, как Кристина Мортимер с яростью сказала у лестницы: «Не прикасайтесь ко мне! Я не хочу, чтобы меня трогали!»
— Глупости! — сумел он ответить. — Это абсолютно исключено!
— Вполне возможно, что вы правы, сэр. Но где сейчас мисс Кристина?
— Может быть, дома. Или едет домой. Думаю, она… просто на нее сильно подействовала смерть отца, и она решила уехать. Не знаю, почему ее никто не видел и не слышал, но, думаю, если захотеть, то вполне можно выскользнуть из дома без особого шума. За дверью же никто не смотрел, как я уже спрашивал?
— Да, сэр, никто.
— Ну вот! — Мэтью сделал движение, как будто хотел отмахнуться от Оберли. — Ерунду вы говорите! Разгоряченное воображение не знает границ! — Он решил, что хватит с него этого дома. Свою работу он сделал. Пора одеваться, собирать вещи и отправляться домой — там его место. — Я бы хотел в течение часа уехать в Нью-Йорк. Вы можете дать соответствующие распоряжения?
— Еще рано, но… да, сэр. Могу.
— Вам нет необходимости ехать со мной. Я вполне сам смогу добраться до дома.
— Как вам будет угодно, сэр. Мне все равно нужно будет заниматься приготовлениями к похоронам. Надо уведомить викария Бэррингтона. Я заплачу вам остальную часть вашего гонорара. — Оберли пошел было прочь, но потом остановился. Мэтью показалось, что слуга с печальными глазами стал выше ростом. — Я рад, мистер Корбетт, что вы приехали к нам, дабы выполнить эту работу. Знаю… вся эта затея казалась вам каким-то издевательством, но я думаю… во всяком случае, мне хотелось бы думать, что ваше присутствие принесло лорду Мортимеру некоторое утешение. Не могу сказать, что он был хорошим человеком. Не могу сказать, что знаю, где сейчас пребывает его душа. Единственное, что я знаю… это то, что он был моим хозяином.