– Но ты же с ним живешь? – спросила она с вызовом.
– До тех пор, пока не должна буду вернуться в Орегон. Так что все упирается в логистику. И теперь, когда конкурс близится к завершению, мы даже будем видеться чуточку чаще. Так что ты не угадала. Нет, речь о диадеме. Нас всех попросили высказать мнение о ней, и каждый говорил, как она изумительна – и она действительно великолепна. Ты в жизни своей ничего подобного не видела…
– А я могу ее увидеть? Просто умираю, до чего мне хочется на нее посмотреть.
Я помотала головой, отвечая отказом на просьбу и в то же время пытаясь разогнать туман в голове.
– Все это страшно засекречено до самого финала конкурса. А не хочешь послушать, что случилось дальше? – Она кивнула. – Когда все говорили, что диадема великолепна и прекрасна, я все время чувствовала, что в ней чего-то не хватает. И высказала одну идею. И представь себе, они решили ее использовать! Можешь в это поверить? Предложение, которое я выдвинула насчет дизайна этой чертовой диадемы, будет воплощено в жизнь. – Даже сейчас, когда я просто рассказывала об этом, по коже у меня бежали мурашки. Я заставила Декстера поклясться, что он принял эту идею не потому, что ее выдвинула я, и он сказал, что я сумасшедшая, если вообще могла подумать, что такое возможно.
– Здорово. И все потому, что ты такая талантливая. Тебе не хочется себя ущипнуть? Подумать только, еще несколько месяцев ты сидела в трейлере, а сейчас разрабатываешь дизайн королевских украшений. И живешь в Лондоне с сексуальным английским парнем.
Действительно, моя жизнь сейчас очень сильно отличалась от той, которую я вела совсем недавно. Судя по тому, что сестра мне рассказала, жизнь моих родителей также неузнаваемо изменилась. Но почему для того, чтобы они начали работать и привели в порядок свою жизнь, потребовалось, чтобы я уехала из страны? Возможно, они сумеют справиться и без меня, если я захочу остаться здесь подольше? Декстер сдержал слово и больше никогда не поднимал вопроса о моей дальнейшей работе здесь. Может, мне стоит самой затеять этот разговор?
– Вы там одеты? Можно мы войдем? – раздался голос Декстера из коридора.
Я спрыгнула с кровати, когда в комнату вошли два самых сногсшибательных парня.
– Поздравляю с без пяти минут днем рождения, – сказал Гэбриэл. – Я принес тебе поздравительную открытку в исполнении трехлетнего ребенка, поэтому не суди строго.
Я встала на цыпочки, чтобы его обнять.
– Привет, – сказал он, обращаясь к моей сестре.
– Познакомься, это моя сестра Отэм.
Гэбриэл кивнул, и она тоже встала с кровати и протянула ему руку. Я могла поклясться, что моя сестра в жизни ни с кем не здоровалась за руку.
– Декстер был прав, – пробормотала она.
– Добро пожаловать к нам из Орегона, – сказал Гэбриэл, улыбаясь. Отэм улыбнулась в ответ. Как-то уж слишком много улыбок. – Ну что ж, не хочу вам мешать, вы двое здесь очень уютно устроились.
Может, я все придумала, но мне показалось, что Гэбриэл с трудом отвел взгляд от моей малышки сестры.
– И надолго вы собираетесь задержаться в Лондоне?
– Всего на два дня, – вмешалась в разговор я.
Гэбриэл взглянул на меня так, словно я разрушила чары, во власти которых он находился. Он кашлянул и снова кивнул.
– Еще раз с днем рождения. Было приятно с вами познакомиться, Отэм. Надеюсь, мы с вами еще увидимся.
С этими словами они оба вышли из комнаты, а Отэм повалилась на кровать, обмахивая себя рукой.
– Что же за мужчины в этом городе? Они здесь все такие? Немудрено, что именно здесь ты влюбилась.
Я рассмеялась:
– И вовсе я не влюблена.
– Неправда! – возразила Отэм, нахмурившись, словно я сказала ей, что в сутках 26 часов.
– Не сходи с ума.
Я не влюблена. Просто Декстер стал первым мужчиной из тех, с кем я встречалась, который не ждал от меня, что я начну носиться с ним, как мамочка. Да, я готовила ему ужин, но он покупал мне шарфы и платья, привез сестру на день рождения и постоянно твердил мне, что я красивая. Я выслушивала его рассказы обо всем, случившемся за день, он делился со мной всеми своими проблемами, но то же самое и он делал для меня. Да, я делала все, чтобы ему было хорошо – как и для всех членов моей семьи, – но он относился ко мне так же.
– Наверное, это глупо звучит, потому что он Декстер Дэниелс, у него есть все, о чем только может мечтать мужчина, однако у меня все время такое чувство, словно мы с ним команда. Понимаешь, о чем я?
– Ну, как я уже сказала, для тебя сейчас все изменилось.
– Помнишь Пола, с которым я встречалась несколько недель? Так вот, он попросил меня показать, как пользоваться стиральной машиной. Потому что его мать уехала, чтобы навестить тетю. Могу поклясться, что он надеялся, что я примусь стирать его вещи.
– Да, он вел себя как придурок. Говоря, что для тебя все изменилось, я вовсе не имела в виду мужчин, с которыми ты обычно встречалась. Я хотела сказать, что в Орегоне ты была такой решительной и вечно пыталась всем помочь, всех вывести из дремучего леса. В то время как люди вокруг тебя просто радовались жизни, плавали в озере, ели марионику или просто грелись на солнышке. Хорошо иметь кого-то, кто с тобой на одной волне, у кого есть общие интересы, кто работает вместе с тобой, а не вставляет тебе палки в колеса.
Декстер и я находимся на совершенно разных этапах своей карьеры. И мы бежали с разной скоростью – он бежал марафон на олимпиаде, а я участвовала в любительском забеге на пять километров, как, впрочем, и все мое семейство.
– Похоже, что все теперь прекрасно находят дорогу из темного леса и без меня.
– Может быть, мама с папой поняли, что им пора самим становиться на ноги.
Все это прекрасно выглядит в теории, ведь как раз этого я для них и хотела. Но если мне не нужно больше за ними присматривать, то кого же мне теперь выводить из чащи? Если все они нашли собственный путь в жизни, то что же мне делать? Бесцельно бродить по лесу, чувствуя себя потерянной?
Глава 25Декстер
Потребовалось всего два слова – шесть букв, – чтобы я решился прийти на эту встречу. В это кафе. В этот день. Два слова и пятнадцать лет, и вот я сейчас увижу своего брата.
Электронное письмо от меня было коротким и по существу. У меня были вопросы. Я хотел получить ответы. Я назвал время и место. Он написал мне всего два слова – я приду.
Я замедлил шаг и заглянул в окно кофейни. Брата я узнал через пару секунд после того, как увидел. Он был все тем же – тот же рост, короткие волосы, накрахмаленный воротничок. Но в то же время он казался мне незнакомцем. Я даже не знал, женат ли он.
Он взял кофейную чашку, а затем, не сделав ни глотка, снова поставил ее на блюдце. Он нервничал? Был раздражен? Я толкнул дверь, направляясь прямо к столику. Кофе я пить не собирался.
Я выдвинул стул напротив него. Он резко поднял на меня взгляд и встал.
– Декстер.
Я быстро сел, чтобы избежать рукопожатия или любого другого приветствия, которое могло оказаться в данном случае неуместным.
– Дэвид, – ответил я, и он тоже сел.
Долгое время я убеждал себя, что мне не нужно знать больше того, что уже знал. Я похоронил прошлое вместе с родителями и продолжал жить, просто стараясь быть достойным их, сохранить наследие и продолжить их дело. Но что сейчас? Я глубоко вздохнул. Почему я решился на это сейчас? Что изменилось? Да, возможно, благодаря участию в конкурсе и встречам со многими людьми, знавшими и любившими моих родителей, двери в прошлое, которые, как я думал, я наглухо захлопнул за собой, начали открываться. К тому же знакомство с Холли и то, что я ясно видел свое будущее с ней, заставляло меня обратиться к своим корням.
– Я хочу, чтобы ты сам мне объяснил, почему ты… – Я убеждал себя не проявлять эмоций, мне просто требовались факты. Он не должен слышать боль в моем голосе. Теперь, когда мы стали взрослыми людьми, мне хотелось услышать от него самого, что вынудило его так откровенно предать меня и наших родителей. – Я хочу понять, что за обстоятельства привели к тому, что ты продал наш бизнес конкурентам из Sparkle.
Внезапно мне показалось, что серый пиджак на моем брате как-то обмяк, подобно проткнутому воздушному шарику. Неужели Дэвид ожидал, что я приду сюда, чтобы обсудить с ним последний матч «Челси»? А может, он действительно думал, что я протяну ему руку и предложу забыть прошлое? Он покачал головой, сделал глоток кофе и откинулся на спинку стула.
– Мне было двадцать три года. Наши родители только что умерли. А потом я вдруг выяснил… – Я молча ждал, пока он закончит предложение. – Ты уверен, что хочешь это услышать? – продолжил он.
– Услышать что? – спросил я. – Кажется, я совершенно ясно сказал тебе, чего хочу.
Он оглядел зал, словно проверяя, не слышит ли кто-нибудь наш разговор.
– Иногда лучше помнить только хорошее о чем-либо… или о ком-либо. Иногда лучше не знать всю правду.
О чем это он?
– Я хочу знать все. Я взрослый человек, и мне нужна только правда.
– Понимаю, – кивнул он. – Просто… наши родители были прекрасными людьми, и они обеспечили нам хорошую жизнь до того момента, как их жизни прервались. – На последних словах его голос дрогнул.
По спине у меня побежал холодок. Я не мог понять, отчего – из-за напоминания о смерти родителей, печали в голосе брата или предчувствия того, что я узнаю сейчас тайну, скрытую от меня последние пятнадцать лет.
– Знаю, – резко сказал я, пытаясь скрыть готовые вырваться наружу эмоции.
– Примроуз и юрист нашей фирмы пригласили меня на совещание сразу после похорон. Они объяснили мне, что на нашей компании висело много долгов, накопленных в течение последних лет. Нам вроде бы хватало денег на ведение бизнеса, оплату счетов, зарплату сотрудников, но на самом деле мы еле-еле сводили концы с концами.
– Какие долги? За магазин?
– Да, родители брали несколько ссуд под залог недвижимости на Хаттон-Гарден. И несколько потребительских кредитов.