— К сожалению, должна признать, что склонности ко лжи у моего бывшего супруга никогда не замечала. Он умеет недоговаривать либо вообще не общаться на те темы, что считает недостойными своего внимания, но впрямую не врет. Так что, скорее всего, все так, как он и сказал: дом, в котором я живу, принадлежит ему, и все мои средства теперь тоже в его руках. И это только моя вина и недальновидность.
— И что, угроза лишиться всего не заставляет вас, Алеена, подумать о возвращении?
— Так, все, — Мангуст сорвался с места. — Мы уходим!
— Нет, мы остаемся, — уперлась я. — И нет, Джек, не заставляет.
— И дело тут, конечно, в непреодолимых любовных чарах моего сына?
— Нет.
— Нет? — возмутился Рик, и его брови прямо-таки сошлись на переносице.
— Мое решение никогда больше не впускать в свою жизнь Томаса было принято задолго до нашей встречи. — Уголки его губ так огорченно опустились, что я не выдержала и добавила: — Прости.
— За что? — удивился парень.
— Что не ты всему причиной. Но это никак не влияет на то, что я считаю тебя абсолютно потрясающим и очень хочу, чтобы у нас все получилось.
— Ой, ладно, по х… фиг мне на твое расставание с бывшим, тоже мне значительное событие, — расслабился Рик. — Я стану поводом и главным действующим лицом в других, куда лучших и важных событиях в твоей жизни.
— Мило, — заставил нас вспомнить о своем присутствии Джек. — Но остается вопрос: вы где и на что жить собираетесь, молодежь? Не по отелям же мыкаться?
— Я поживу у Мари, пока…
— А у твоей Мари хватит места нам обоим?
Я вспомнила крохотную квартирку подруги и осознала, что и мне-то там место найдется только на надувном матрасе у окошка, и покачала головой. Совершенно без шансов просить ее еще и Рика принять… Боже, а куда я дену картины и все оборудование из студии? В носу защипало. Я ведь так успела полюбить мой дом, его старые скрипучие полы, запах, даже гудение в водопроводных трубах иногда. А теперь все?
— Сколько комнат пустует еще в вашем логове? — спросил мистер Вестон, обращаясь к Мангусту, и тот моментально помрачнел и насупился.
— Там Али жить не будет, — пробурчал он, отворачиваясь к окну. — Я этого не хочу.
— Значит, это ты намерен был к ней перебраться? — цепко всмотрелся в лицо моего парня отец.
— Нет, — поморщившись, качнул тот головой. — Пока этого я делать тоже не планирую.
— Вот оно как, — насупился Джек, начав резко тыкать вилкой в свой десерт. — Похоже, рановато мы тут вообще этот разговор затеяли весь. Я-то насчет девушки переживал, а нам с тобой, сынок, есть что еще и один на один по-мужски перетереть.
Он явно собирался сказать что-то еще, а Рик стал выглядеть так, будто ему неуютно, избегая смотреть на родителя прямо, да и от меня ускользал. Что это я вижу? Получается, что все эти слова с его стороны о «мы вместе» настоящего «вместе» не подразумевали? Это касалось только близости физической, а моего полного присутствия в его жизни не предполагалось? Наверное, Мари все же была права, и я не только немножко странная, но и сильно бестолковая. Взрослая женщина взяла и влюбилась в мужчину, не имея не малейшего представления о его чувствах. Но разве влюбляются как-то по-другому?
Мои помчавшиеся этим безрадостным маршрутом мысли и напряженное молчание мужчин прервало громкое появление моей подруги-защитницы. Колокольчик у входа не то что звякнул — взвизгнул в ужасе от того, как порывисто она распахнула дверь.
— Так, все! Ваше время истекло! — громко заявила она с порога, еще и не дойдя до нашего стола. — Я не позволю вам двоим тут наваливаться на мою Алеену!
Где-то за спиной разгневанной Мари мельтешили девушка с лиловыми волосами и брат Рика модельной внешности, пытаясь как-то обуздать это рыжеволосое торнадо. Но куда им. В режиме защитницы моя подруга способна снести кого угодно.
— Как кстати вы появились! — мигом оживился Джек и вскочил. — Присаживайтесь, милая девушка, а нам с сыном тут надо выйти на воздух, парой слов перекинуться.
И, схватив Мангуста за плечо, огромный мужчина потащил его наружу, сопровождаемый нашими изумленными взглядами.
Глава 17
Па Джек сжал мое плечо не больно, но так, что хрен вырвешься, и почти поволок на улицу, издавая то самое глухое ворчание, которое я последний раз слышал черт-те сколько лет назад.
В тот день сейчас весь из себя такой телконенавистник и грубиян, а тогда влюбленный шестнадцатилетний балбес Саваж полез в петлю после того, как тупая пизда Мариэлла Слейтер предложила ему быть ее грязным сексуальным секретиком. Типа, таким, как она, невъебенным богатым сучищам и королевам красоты неземной полагается официально встречаться исключительно с прилизанными и такими же бесящимися с жиру школьными звездами с блестящими карьерными перспективами от рождения, а совсем не с такими, как нищебродские плохие парни с дурной репутацией и чуть ли не постоянным недавним местом жительства в полицейском участке. А ведь жалкий придурок так одно время для этой дряни старался! Пирсинг снял, начал носить уродский пиджак с белыми пижонскими рубашонками, записался на все дополнительные занятия, куда ходила та овца, и говорить начал как пришибленный. Но все равно был недостаточно хорош. То есть трахать ему мозги и использовать его член Мариэлла хотела и дальше, но вот ходить в открытую в подружках намерена была у засранца Саймона Хилла, зная при этом, что у того и компании его педиковатых дружков и так жесткие контры с Саважем.
Так вот я к тому, что тогда ма Линда сутки прорыдала в комнате этого придурочного Ромео, а па Джек метался по дому, издавая вот почти такой же звук.
Отец завел меня за угол и отпустил, разворачиваясь и впиваясь гневным взглядом.
— Знаешь, Рик, я уж было всерьез поверил, что ты внезапно повзрослел и решил, что из числа беззаботных парней, таскающих в постель все что ни попадя, пора переходить в лигу реальных мужиков, осознающих то, что не в вечном блядстве весь смак этой жизни.
Так, что еще за наезд?
— Ты сейчас о чем? — набычился я.
— А то ты не понимаешь! «Моя Али», «мы вместе», «все серьезно»! — передразнил он меня. — Что это за ерунда там была? Если ты просто хочешь посильнее задурить девушке мозги, то на черта вовлекать в это семью?
— Задурить? — возмутился я. — Да с чего ты это взял?
— И должен тебе заметить, что был о тебе, сын, более высокого мнения, — словно и не замечая моих слов, продолжил наседать па Джек. — Я еще бы попытался понять, если бы эта Алеена была из разряда тех дамочек, с которыми обычно связывается Рон, хотя и его не оправдываю. Играть чувствами других людей, даже если они не твоего круга и по большей части за ровню вас не держат, нехорошо. Но девчонка-то явно открытая, бесхитростная и на тебя смотрит, будто ты подарок свыше. Плюс период у нее в жизни, похоже, не самый радостный. И пользоваться этим чисто для развлечения с твоей стороны…
— Да что за на хер! — взревел я на пол-улицы.
— За языком следи!
— А я и слежу. И за каждое свое слово отвечаю, не балабол, вообще-то, и не был никогда! Али не развлечение! У нас все и есть серьезнее некуда!
— Да вы друг друга едва знаете!
— А ты много о ма знал, когда втрескался по уши? — ткнул я его. — Сам нам же рассказывал. Учил, что когда свою ту самую встретишь, то все, финиш. И понятно моментом, и сомнений никаких, и язык узлом, легкие колом, и как нет ее, то болит, ноет везде: и внутри, и снаружи! У меня все так и есть! С первого раза прямо.
Да мне мозги своротило набекрень, почитай, с той минуты, как на колени перед ней на той улице встал, даже до того, как и рассмотреть полностью смог. Ясное дело, что прогони мне кто другой такую ересь, что раз — и готов ты, и контрольного в голову не требуется, обстебал бы по полной, а тут вон оно что…
— Врешь!
— Па, я тебя уважаю, но сейчас за малым сдерживаюсь, чтобы не ляпнуть чего-то, о чем пожалею. Давай лучше разойдемся от греха. Я к Али пойду. А тебе спасибо, что вытащил, но больше к нам не лезь. Мне хоть ты, хоть весь, блядь, свет поперек, а я все равно в нее вцепляться буду.
Произнес вслух и осознал, до какой степени это правда. Аж телепнуло всего. Ведь буду цепляться, со всей дури буду, а захоти моя принцесса уйти… ну вот тут что-то действительно хреновое может случиться… потому что не отпущу.
— А раз так, то объясни ты мне, Рик, почему ты там внутри повел себя как последняя блудливая скотина, прости господи?
— Это когда? — Да знал я когда, эту тему с ним обсуждать не хочу. Права не имею.
Мало они с ма Линдой ночей, что ли, не спали, о нас, раздолбаях, переживая. Не за чем еще и сейчас посвящать их в наши терки со Скорпами. Сами уже не сосунки, нам и разруливать все.
— Ты мне тут в сторону глазами не коси, — мягко ткнул отец указательным пальцем мне между бровей, — и дурачком не прикидывайся. Если у тебя с женщиной серьезно, то по разным углам бегать тебе поперек горла бывает. А ты ее ни в ваше холостяцкое логово брать не хочешь, ни с ней вместе жить. Не натаскался и намерен себе дистанцию на подзагульнуть оставить — говори честно. И никакое это тогда не серьезно. Если ты «моекаешь» и права заявляешь только потому, что эгоист и хочешь одной задницей на всех стульях усидеть, то от меня ни поддержки, ни одобрения не жди и братьев и семью в разборки с ее мужем не тяни. Гуляешь — гуляй, на то она и молодость, а хорошей девушке жизнь не перегаживай. Пусть лучше или брак сохраняет, или найдет себе того, у кого и правда все с ней по-настоящему будет.
— Да ху… как бы не так! — взвился я, с трудом прикусив язык. — Никаких мужей, кроме меня, и вообще все мимо моего!
— Тогда я ничего не понимаю, Рик, а я очень-очень сильно не люблю не понимать чего-то, что касается вас, моих детей. Что происходит?
— Ничего! — Я, сжав зубы, уставился прямо в его такие видящие меня насквозь глаза.
Эх, кого я обмануть силюсь? Он любое дерьмо, что с нами было, есть и может быть, знает вдоль и поперек. Но, опять же, это совсем не причина осознанно его в это втравливать. Потому что это же наш па Джек, и ни при каких обстоятельствах он не останется в стороне.