Мистер Несовершенство — страница 34 из 40

Что-то у нас пока ни разу не вышло с ним нормального, чинного раздевания, такого, чтобы все не валялось и не находилось в самых неожиданных местах.

— Рик, вставай! — взвизгнула, когда он попытался поймать меня за руку и повалить обратно.

— Это ты лучше ложись! — намекающе подергал он бровью с пирсингом и отбросил одеяло, открывая передо мной тако-о-ой вид, что и правда чуть не забыла, куда, собственно, нам надо и зачем.

— Ну, Ри-и-ик!

— Мы быстренько.

— Вставай!

— Стою.

— Поднимайся!

— Уже. Разок, Али!

— Мари будет в бешенстве.

— Поверь, принцесса, когда она узнает, почему нас не было в зоне досягаемости эти сутки, факт нашего опоздания окажется вообще забыт.

Вздохнув нарочито несчастно, Мангуст все же поднялся и, дав мне полюбоваться на себя еще парочку секунд, будто искушая передумать, ушел-таки в ванную.

Перед офисом нас встречало аж девять мрачно пялящихся мужиков, но их унылые и упрекающие выражения лиц не способны были омрачить плескавшейся внутри радости, как и обещающий будущую расправу прищур подруги. Рик всю дорогу в такси сжимал мою ладонь, периодически целуя костяшки и палец со своим кольцом, и в кабинет Ронни мы тоже шли, держась за руки.

— Богиня! Наконец-то! — с радостным визгом ко мне по центральной лестнице холла скатился Ронни.

Ох уж этот Ронни-красавчик.

Меня всегда удивляла его страстная любовь к эпатажу. Одно время я даже была в какой-то мере солидарна с Томасом в том, что леопардовые лосины и люминесцентно-розовые волосы противоречат понятию серьезного бизнесмена и одного из самых успешных продюсеров Голливуда.

Но в этом был весь Ронни.

Сегодня он блистал. В самом прямом смысле этого слова.

Очевидно, кто-то из стилистов все же смог убедить его сменить розовый цвет на нечто более солидное и спокойное.

Поэтому перед парнями он предстал в ярко-бирюзовом костюме-тройке, серебряных высоких ботинках на громадной платформе, бритый налысо, но с выкрашенной хной бородой, заплетенной в кучу мелких косичек, сплошь усыпанных сверкающими бусинами.

Солидно. Ничего не скажешь. Кхм.

— Ахуеть типок, — выразил общее мнение Мангуст.

— Ронни, солнце мое, я рада тебя видеть, — пытаясь заглушить слова мужа, я широко улыбнулась нашему спасителю и протянула ему руку.

Как будто не заметив стоявшего рядом и изо всех сил пытавшегося не рявкнуть Рика, Ронни сгреб меня в охапку и закружил по холлу, продолжая вопить:

— Богиня! Гурия! Прекрасноликая дева, освещающая мой путь светом утренней зари! Я погибал без тебя! Я медленно умирал без всякой надежды на воскресение! О, жестокая Кали! Как могла ты так надолго бросить смиренного раба твоей дивной красоты! Лепестки роз, что я хранил для твоей дорожки в мир высокого кино, увяли, истлели, превратив мой дом в храм оплаканной любви и разбитого сердца…

— Ща как херакну разок — живо отпустит, — сквозь гул голосов услышала я обещание мужа и умудрилась выскользнуть из хватки продюсера в надежде остановить катастрофу.

— Ронни, позволь мне представить тебе нашу команду. Это и есть те удивительно талантливые парни, которые создают монстров и чудовищ вот этими самыми руками. Ты только взгляни на них, — я усиленно пыталась переключить внимание на ребят, мелкими шажками отступая поближе к мужу.

Ноа и Фино, так их, кажется, звали, ошеломленно переглянулись с Дизелем, которого я впервые увидела после ужасного происшествия. Парни не подпирали его прямо, но очень явно держались к раненому брату поближе. У меня был порыв выразить ему хоть как-то свое сочувствие, от которого болезненно заныло в груди, но Рик остановил меня, дав понять, что пока это не будет воспринято благосклонно.

— Боже, боже! Какие типажи! — продолжил хаотичное броуновское движение с ураганным выражением восторга Ронни. — Какие лица, руки, глаза. А эти плечи! Я умираю от зависти и уже почти влюблен! Ну-ка, ну-ка, хочу познакомиться с вами со всеми поближе, намного ближе.

— Блядь! Ты куда нас привела, зараза рыжая? — развернулся с угрожающей физиономией к подруге Саваж, которая, к слову, и бровью на это не повела, невозмутимо пережидая первую волну общих эмоций.

— О! Какая экспрессия! Какой чудный слог! А лицо! Посмотрите на этот взгляд! На этот гневно кривящийся рот! В него же хочется впиться поцелуем! — Ронни продолжал извергаться восторгами, нисколько не обращая внимания на перекашивающиеся лица парней.

— Да! Да! Это именно то, что мне надо! Кое-что придется запикать, конечно, в эфир могут не пропустить, однако я попробую и здесь что-нибудь сделать! Но, Мари! Алеена! Вы были правы! Их захотят! Причем все! Их захотят спонсоры, их захотят мои операторы, мои стилисты и гримеры, но самое главное, что их захотят зрители!

— Уверены? — перекрывая недоуменные и гневные фырканья остальных братьев и словесный поток Ронни, громко спросил Дизель, вскидывая голову и поворачиваясь к тому травмированной стороной лица, скрытой повязкой.

Наш положительно заряженный неугомонный живчик торопливо подошел к парню, едва не ткнувшись носом в бинты, и бесцеремонно обхватил подбородок Дизеля, поворачивая той стороной, где были лишь ужасные сине-желтые кровоподтеки.

— До старта шоу месяц, и вот эта красота, к сожалению, сойдет, конечно, — пробубнил Ронни. — Но хоть шрам-то, надеюсь, останется? Такой брутальный красавчик со шрамом… м-м-м-мм… да на твоем мрачно-трагическом образе у публики мозги свернет.

— Ронни! — вырвалось у нас с Мари синхронно. — Это уже чересчур!

Но Дизель, как ни странно, криво усмехнулся и подмигнул нам.

— Не парьтесь, дамы! Если из-за шрама меня не только не бортанут из этой вот вашей фигни, но и давать станут в два раза чаще, то я и вторую щеку себе отрихтую.

— Если тебе станут давать и в полраза чаще, то у тебя хуй через неделю под корень сотрется! — язвительно заметил Саваж, вызвав этим новый всплеск восторгов Ронни.

— Ну идемте же, идемте скорее подписывать документы, мои дорогие будущие влажные мечты девяноста процентов населения, имеющего в доме телевизор, — поторопил всех Ронни, широким жестом сгребая парней и подпихивая их, как учительница детишек, к входу в переговорную комнату.

— Кстати, мальчики, среди вас есть любители мальчиков? Я тут придумал несколько пикантных сцено… — от резкого слаженного поворота девяти чертовски привлекательных, но моментально приобретших угрожающие позы тел Ронни аж споткнулся. — Да ладно, ладно, я же просто спросил. Уже и спросить нельзя? Вы чего такие буки? Ну а вдруг бы мне повезло? Может, кто-то хотя бы согласен притвориться? Ой, да ладно вам, — замахал он короткими лапками на шагнувших снова в его сторону парней. — Тогда еще один вопросик. Надеюсь, никаких разногласий не возникнет по пункту с отсутствием у вас на время шоу постоянных официально заявленных отношений? — Несмотря на весь легкомысленный тон, Ронни был дельцом до мозга костей, и я внутренне сжалась, готовясь к сбросу бомбы.

— Ваще никаких, — заносчиво фыркнул Саваж. — Где тут надо подписываться?

Почти все парни торопливо расселись за причудливой формы стеклянным столом нашего продюсера, открывая свои варианты контракта на нужных страницах, и только мы с Риком застряли у входа.

— Если совсем уж никак… — тихо начала я, собираясь ему предложить при необходимости умалчивать о нашем браке, но, по уже привычной нашей семейной традиции, муж прикрыл мне рот ладонью, тут же привлекая въедливый взгляд Ронни.

— Алеена, звезда моя, я должен что-то узнать? — насторожился Ронни.

— Семь, восемь, девять, — сосчитал Мангуст, наблюдая за тем, как братья оставляют свои росчерки под документами. — Ну вот теперь пора.

Он громко прочистил горло, привлекая внимание всех присутствующих, и поднял наши сцепленные руки так, чтобы кольцо на моем пальце стало видно всем.

— Ваш этот стандартный контракт нам с Али не особенно-то подходит, — заявил он. — Миссис и мистер Герреро!

И-и-и понеслось! Орали все, ну разве кроме Дизеля, что принялся хохотать, то и дело утирая выступающие слезы и хватаясь за ребра.

Мари и Саваж буквально дублировали друг друга, вскочив перед нами и начав со всей возможной экспрессией доводить объединивший их порыв «как вы могли-какого хуя!!». В итоге они сцепились опять между собой, ибо почти сразу разошлись во мнении, кто же выйдет из нашей «ебнутой авантюры» больше пострадавшим.

За их спиной скакал бешеной цветной блохой Ронни, то причитая, то начиная фонтанировать новыми идеями.

Все братья Мангуста галдели, махали руками, а он же просто обнял меня за плечи и прижался губами к виску, демонстрируя мне свою невозмутимость, что быстро перешла и на меня.

Всех остановила охрана, которая ввалилась в кабинет, очевидно, в поисках того, кого надо хватать и тащить.

— Да пошли вы все! Вешаться станешь, я веревку помогу намылить, дебил! — рявкнул Саваж и, растолкав секьюрити плечами, вылетел из кабинета.

Мари, тоже преисполненная обидой и гневом, чуть не рванула следом, но, видимо, из чистой вредности отказалась от мысли идти туда же. Я поймала ее за руку и посмотрела умоляюще.

— Вот кто так поступает с лучшей подругой? — сопя, как взбешенный еж, спросила она, и губы ее подрагивали, причиняя мне боль.

— Нам это правда было нужно, — тихо ответила я.

— Уверена, что не пожалеешь? Ведь быстро, все так быстро, странная ты моя подруга.

— Она не пожалеет! — влез Мангуст. — И все в самый раз.

— Если она пожалеет, ты пожалеешь у меня втройне! — воинственно зыркнула на него Мари. — И моей расплаты будет тебе не в самый раз, а по самое не могу!

Вздохнув сердито еще пару раз, Мари расслабилась и сжала мою ладонь в ответ. И, все еще хмурясь, повернулась к Ронни, что вышагивал туда-сюда.

— Для Рика Герреро нам необходим контракт с исключением пункта о наличии публичных отношений, — заявила она.

— Ага-ага, — неожиданно покладисто отозвался Ронни. — Только позволь узнать, Алеена, душа моя, это у тебя все… м-хм… совсем серьезно?