Ничего этого я не сказал. Еще одна пауза канула в вечность.
— С тобой все в порядке? — спросила Мэл. — Такое ощущение, что ты витаешь где-то далеко.
— Да нет, все нормально, — неопределенно ответил я. — Наверное, все будет хорошо.
Чай, кофе… потанцуем?
Прошло несколько недель, прежде чем я решил, наконец, не разыгрывать из себя маленького мальчика и придумать, что же мне делать с моим отцом. Для начала я поговорил об этом с Верни, что несколько прояснило для меня будущую линию поведения.
Как ни странно, ей он не написал, и это ни в малой степени ее не беспокоило, потому что, в отличие от меня, она категорически не желала его видеть.
После разговора с сестрой я слегка успокоился и стал раздумывать над тем, какую форму может принять наша дружба с Мэл. В перерывах я еще успевал подумать о своей одиозной карьере. И тут случилось непредвиденное: меня пригласили на прослушивание в «Горячее шоу», а выходя оттуда, я столкнулся с Алекс.
— Даффи, ты ли это? — окликнула она меня. — В самом деле — ты.
Обернувшись, я поприветствовал ее. На самом деле я заметил ее, еще когда входил в «Студию-3», но постарался сделать вид, что ничего такого не происходит.
Несмотря на то, что было пять часов дождливого рабочего дня и даже самая суперская супермодель имела право к этому времени выглядеть черт знает как, Алекс смотрелась потрясающе.
— А ты что здесь делаешь? — спросила она меня, как давнего знакомого, и расцеловала в обе щеки.
— У меня было прослушивание, — смущенно ответил я. — Для твоей программы.
— Ну да, конечно, — вспомнила она. — Я ведь видела твое имя в сегодняшнем списке, но совершенно забыла об этом. Ну, как прошло?
— Понятия не имею, — пожал я плечами.
Дело было совсем не в моей скромности: я действительно не знал. При этом ощущение было такое, будто я провел здесь целый день. Я рассказал несколько собственных шуток, продемонстрировал небольшую зарисовку по тому сценарию, который они мне предложили, и рассказал им о себе. И тем не менее я понятия не имел, как все прошло.
— А как тебе показалось — ты им понравился?
— Да вроде бы. Во всяком случае, чувства отвращения на лицах написано не было. В общем, сложно сказать. Они себя не выдают.
— Это точно. Со мной было то же самое. Помню, я после этого прослушивания несколько дней не могла ни спать, ни есть.
Дружески потрепав меня по плечу, она добавила:
— Я уверена, ты им понравился.
— Ладно, что обо мне говорить, — сказал я. — Лучше расскажи, как ты сама поживаешь? Что хорошего на шоу?
— Все отлично, — с энтузиазмом откликнулась она. — Честно говоря, столько работы, что я совершенно выдыхаюсь. Но ведь приятно уставать от работы?
— Еще бы, — соврал я. Единственный известный мне вид усталости — это усталость от нифиганеделания.
— А у тебя как дела? — снова переводя на меня разговор, как будто я гость у нее в программе, спросила она.
— Да все вроде бы в порядке, — ответил я, так как ничего другого в голову не приходило.
Ничуть не смущаясь однообразием моих ответов, она воскликнула:
— Я ужасно рада это слышать.
Я кашлянул, пытаясь отыскать какое-нибудь умное замечание.
— У тебя была возможность хоть раз посмотреть мое шоу? — спросила она, когда я прочистил горло.
Еще бы! И смотрелась она во всех выпусках просто классно. Последний раз я видел ее в окружении юнцов, когда она брала интервью у новоявленной музыкальной группы, одетой в одинаковые фиолетовые спортивные костюмы и бейсболки. У них еще молоко на губах не обсохло, а они уже пытались с ней заигрывать, отпуская в ее адрес рискованные замечания. Понятное дело, юнцы ее не впечатлили.
— Нет, — соврал я. Просто я не хотел, чтобы она подумала, будто я разговариваю с ней только потому, что она является Горячей штучкой.
— Ты много потерял, — глядя мне прямо в глаза, сказала она. — Кстати, я тут недавно с Марком разговаривала.
— Да? И как он?
— Отлично. Мы довольно долго говорили о тебе. Он сказал, что ты теперь свободный мужчина.
— Да, пожалуй, — ответил я с таким видом, будто только сейчас это осознал.
Молчание.
— Как вы расстались — тяжело? — спросила она.
— А что, бывает, когда расстаются легко? — поинтересовался я, не понимая, что случилось с ораторскими способностями Алекс.
Опять молчание.
Передо мной стояла женщина, которая вряд ли знала, что такое пауза в разговоре. И тем не менее последние две минуты она только и делала, что молчала. Почему же она так странно вела себя? Вариантов было три:
1) Ей было скучно, но воспитание не позволяло прервать разговор и уйти.
2) Она действительно не знала, что сказать.
3) Она Намекала.
Я внимательно посмотрел на Алекс. Не было похоже, чтобы ей было скучно или не хватало слов. Значит, она Намекала. «Значит, так, — подумал я, — еще одна пауза, и я приглашу ее куда-нибудь выпить».
— Ну, пожалуй, мне пора идти, — сказал я, глядя на часы.
— Я была очень рада тебя увидеть, — ответила она.
Молчание.
Больше намекать было не нужно.
— Кстати, я тут подумал… ты как, свободна на выходных?
— Ах, — вздохнула она так, как вздыхают только на сцене. — К сожалению, нет. Я буду в Лос-Анджелесе. Там какой-то блокбастер выходит, или что-то вроде того. В общем, мне нужно будет брать интервью у одной звезды. Как же его зовут… — Тут она назвала имя голливудской звезды такого полета, которые делают покупки в «Харродс»[51] в то время, когда для всех остальных он закрыт. Я напомнил себе, кто я такой, и решил впредь никогда не покупаться на намеки.
— Но на следующих выходных я свободна, так что если ты тоже не занят… Прости, что я сейчас так замотана, но я обещаю — ты не пожалеешь, что потратил время.
Стараясь не думать о том, что меня ожидает флирт века, и изо всех сил пытаясь не подавиться слюной в пересохшем горле, я сделал вид, что проверяю свой ежедневник на предмет занятости.
— Да, пожалуй, я смогу освободиться, — степенно сообщил я.
Благодаря этой встрече, я чувствовал себя лучше некуда. Я ощутил себя настоящим мужчиной, независимым и мужественным. Жизнь возвращалась на круги своя. Я прошел прослушивание на телевидении, и меня ожидало свидание с телеведущей!!! Первое «крутое» свидание за последние четыре года.
Вновь почувствовав себя в своей тарелке, я решил позвонить Мэл. И поспешил сделать это, пока не прошел кураж.
Разговор получился отличный. Более того, всю последующую неделю мы перезванивались каждый день, иногда даже по два раза. То она звонила мне на работу, то я ей. Пауз больше не было — мы с удовольствием болтали и смешили друг друга, совершенно при этом не флиртуя.
Однажды (дело было в среду), болтая с ней по телефону, я в порыве не свойственного мне добродушия сказал ей, что рад за них с Робом. Наверное, я сказал это для того, чтобы понять, насколько крепок лед на воде. Оказалось, однако, что лед тут же треснул и личина «бывшего бойфренда, а теперь просто приятеля» мне не очень-то подходит. На самом деле я совершенно не был за них рад. Если уж ей суждено быть с кем-то другим, то только не с Робом. Слишком уж он идеален. Оказывается, у него отменный вкус (особенно по части тканей), он умеет готовить без помощи микроволновки и — вы только подумайте — очень любит ходить по мебельным магазинам!
К сожалению, Мэл пришла в полнейший восторг от моего признания — она решила, что это признак моего взросления, а также свидетельство того, что мы действительно стали друзьями. С моей же точки зрения, это свидетельствовало лишь о том, что я полный идиот.
Тем не менее разговор этот оказался ключевым в наших отношениях. Теперь мы беседовали о несколько других вещах. Если до сих пор Роб Первый занимал не более десяти процентов от общего разговора, то с этого момента соотношение начало меняться в его пользу. «Ах, Роб сделал то-то…» или «Роб сделал это…» — рассказывала Мэл, а мне оставалось только кривиться в трубку. К тому же время от времени начали проскальзывать некоторые излишние подробности. Мне, например, неприятны были сведения о том, кто из них у кого остался ночевать. Но особенно мне не нравились их совместные походы по магазинам или встречи с Марком и Джули. Как выяснилось, Джули с Робом Первым полюбили друг друга с первого взгляда. И даже Марк, хоть и скучал по моим шуткам, считал Роба классным парнем. Короче говоря, все (кроме меня, конечно) прямо-таки обожали Роба Первого. Мэл даже попыталась убедить меня в том, что мне бы он тоже понравился.
— Я уверена, вы бы смогли подружиться, — заявила она однажды. — В вас есть что-то общее.
Что прикажете на это отвечать? Отлично, приводи его в гости? Замечательно, надо будет с ним выпить? Изумительно, ведь если бы парень, с которым ты теперь спишь, не был бы одного со мной толка, я бы искренне расстроился? Словом, я был вынужден сделать вид, будто мимо меня в этот момент проходит мое начальство, и закончить разговор примерно следующими словами:
— Спасибо за звонок, мисс Харрисон, я прослежу, чтобы ваше пожелание дошло до нужного отдела.
День нашего свидания наступил довольно быстро. За час до назначенной встречи я стоял перед зеркалом в ванной и внимательно себя разглядывал.
Решив себя взбодрить, я произнес вслух примерно следующее:
— Разницы между тобой и легендарным Барри Уайтом[52] — в определенном смысле — нет никакой.
Что я хотел этим сказать? Конечно же, не то, что я гигант с обалденным голосом. Я хотел сказать, что из зеркала на меня глядит сексапил высокой пробы. Выглядел я прекрасно, чувствовал себя уверенно — не иначе как в меня вселилась душа Барри Уайта, короля любви и успеха. Алекс, может быть, и «Самая горячая штучка на ТВ», но шансов устоять передо мной у нее решительно нет.
Я направился к выходу.