— Только попробуй задержаться там больше чем на 12 часов! Да я тебя тогда сама оттуда вытащу! — грозно предупредила собственный живот моя сестрица. — Впрочем, — продолжила она, миролюбиво поглаживая чрево, — если ты окажешься мальчиком, то сейчас самое время выучить свой первый урок: не надо быть похожим на дядюшку Даффи. Мальчик мой, Якобс, когда ты вырастешь, не скрывай ничего от своей мамочки! Ты всегда сможешь поговорить со мной. А если не со мной, то хотя бы со своим отцом или даже с этим самым дядюшкой Даффи, хотя я бы тебе этого не рекомендовала. Однажды все мужское население земли взорвется разом, потому что мужчины все держат в себе и ничего не рассказывают окружающим. А я не хочу, чтобы эта же судьба постигла и тебя, мой мальчик.
Прервавшись на секунду, она продолжила:
— А если же ты окажешься девочкой, моя малышка, то тебе очень повезет! Потому что женщинам гораздо легче жить на этом свете. Ведь мы… как бы это сказать… свободны от всей этой мужской чепухи.
Подмигнув мне, она добавила:
— Давай же, Даффи, попробуй, освободись! Расскажи об этом Чарли. Кто знает, может, он и сумеет тебе помочь…
— Неужели у него тоже это случалось? — состроив гримасу изумления, спросил я.
— Бог с тобой, нет конечно! — Подавив смешок, Верни добавила: — Только не с моим красавцем жеребцом!
Тут до Чарли дошел смысл ее слов, и ужас от осознания непроизносимого исказил его лицо.
— Господи, Даффи, ты хочешь сказать… ну, в смысле… о, боже! Прости меня. Я же не знал!
Сгорая от стыда, я опустил голову.
— Я слышал, это со многими случается, — искренне пытаясь меня утешить, добавил он. — Знаешь, я не стал бы так переживать на твоем месте. Просто забудь об этом на какое-то время, и, я уверен, все образуется.
— О чем это вы собираетесь забыть? — спросил только что вошедший Дэн. В руках он держал огромную пачку чипсов.
Как ни в чем не бывало Верни сказала в ответ:
— Да просто Даффи решил, что стал импотентом.
Дэн вздрогнул.
— О, боже!
Ничего более утешительного поначалу он произнести не мог. Затем, довольно неуверенно, сказал:
— Я согласен с Чарли. Забудь об этом. Оставь его на какое-то время в покое. Может, он просто отдыхает, или у него зимняя спячка, ну, или еще что-нибудь.
— Нет, вы только послушайте их! — обрушилась Верни на Чарли и Дэна. — Инстинкт самосохранения у вас по-прежнему на уровне детского сада! «Подумаешь, у него всего лишь рваная рана. Пройдет». Давай, давай, слушай их, Даффи! Только, когда он у тебя отвалится, не беги ко мне за советом. Пусть они тебе его и приделывают! Послушай, Даффи, немедленно обратись к врачу! Это такие существа, которые лечат людей, помнишь?
— Вот тут ты неправа, — прервал ее Дэн. — Все врачи — идиоты. И Даффи совершенно не нужно спускать штаны в их присутствии. Никогда не знаешь, чем закончится встреча с ними. Только ты разденешься и уляжешься на эту чертову кушетку с бумажной простыней, как они уже сообщают тебе, что ты никчемная развалина и жизнь твоя кончена. Поверь мне, Даффи, незнание истины сродни высшему благословению!
— Так, все, хватит! — Верни наконец решила сжалиться надо мной и прекратить эту экзекуцию. — Дело в том, что Даффи считает, будто все дело в Мэл.
— Мэл-то тут при чем? — озадаченно спросил Дэн.
— При всем.
— Ну, тогда ты сам знаешь, что нужно делать, — сказал Дэн после того, как Верни рассказала ему про свою теорию.
— Нет, не знаю, — ответил я, ожидая очередного подвоха.
— Изгони его!
— Кого его?
— Ну, не ЕГО, конечно, — рассмеялся Дэн. — Могу себе представить выражение лица того священника, которому будет предложена такая работа. Дружище, тебе нужно собственных демонов изгнать. Из Берниной теории выходит, что это несчастье приключилось с тобой только потому, что Мэл для тебя все еще лакомый кусочек. Разве из этого же не следует, что если она перестанет казаться тебе такой уж привлекательной, то все вернется на круги своя?
Я кивнул.
— Вот видишь! Ты все время говоришь о том, как было бы здорово, если бы вы с Мэл оставались просто друзьями. Ну так давай, делай что-нибудь! Как только Мэл станет для тебя просто другом, а не бывшей девушкой, все нормализуется.
— Кажется, Дэн прав, — сказал Чарли таким тоном, что не оставалось сомнений: он никогда не предполагал, будто Дэн способен предложить что-нибудь путное. — Это единственное, что тебе остается.
— Некоторая логика в его рассуждениях все-таки есть, — добавила Верни, с трудом веря в то, что соглашается с Дэном.
— Ну что ж, друзья так друзья, — решил я.
Оставалось уповать на то, что из этого хоть что-нибудь получится.
Надо чаще встречаться
— Ну, как дела, Даффи?
— Нормально. А у тебя?
— Все отлично.
Сидя на работе, я находился в том сонном послеобеденном состоянии, когда до конца рабочего дня остается совсем немного и сил достает только на созерцание стены напротив или на звонки друзьям. Я предпочел последнее и позвонил Мэл.
Большая часть нашего разговора была посвящена последним новостям:
1) Верни недавно сделала очередное УЗИ (будущее чадо больше всего походило на усохшую копию Уинстона Черчилля, только без сигары).
2) Чарли по-прежнему пытается докопаться до сути отцовства (пройдя вступительный тест из книжки «Беременность: что знают о ней мужчины?», он получил три балла из возможных двадцати).
3) Дэн предпринял очередную попытку воскрешения своего комедийного таланта (он придумал номер под названием «Обезьяна-путешественница», в котором изображает обезьяну, постоянно куда-то падающую и все время что-то себе ломающую. Это надо было видеть. Словами такое не перескажешь).
И тут ни с того ни с сего Мэл сказала:
— Я очень рада, что у нас получается оставаться друзьями.
— Это точно, — порадовался вместе с ней и я. — Видимо, мы взрослеем. Точнее, вызреваем, как хорошее вино и сыр.
Мэл рассмеялась.
— Только, чур, я — хорошее вино, а вот ты — сыр.
Потом, помолчав секунду, добавила:
— Я действительно рада тому, что мы снова можем разговаривать друг с другом, как старые друзья. К тому же я собираюсь рассказать тебе кое о чем, что может тебе не понравиться. Но ведь на то и нужны друзья, чтобы рассказывать им обо всем.
— Предположим, — осторожно ответил я, мысленно готовясь отразить возможный удар судьбы. — Давай, рассказывай.
— Мы с Робом собираемся в отпуск в Тосканию вместе с Марком и Джулией.
— Ах, вот оно что, — сказал я.
На большее в этот момент я не был способен, так как все мои мысли занимал образ их с Робом прогулки у сверкающего в лучах солнца озера. Я видел, как они идут рука об руку, смеясь и наслаждаясь окружающими пейзажами, а вечером, полулежа в своих шезлонгах, пишут открытки со словами: «Не повезло тебе, приятель! Тебя-то здесь нет…».
Это было уже слишком.
— Я и не подозревал, что ваши отношения зашли так далеко. Мы с тобой поехали за границу только на втором году нашего романа…
— Это потому, что до того момента максимум, на что ты был способен, это прожить со мной под одной крышей пять дней в Озерном Краю.
— Ты опять начинаешь…
— Ладно, извини, ты прав.
И тут я решился. Я давно уже собирался рассказать Мэл об Алекс, но все как-то подходящего случая не было. Но теперь, раз уж у нас случился приступ откровенности, можно было и рассказать.
— У меня, кстати, тоже новости есть, — сообщил я. — Помнишь ту девушку, с которой был знаком Марк… которая работает ведущей на «Шоу звезд»? Ну, так вот, мы вроде как…
— Ах, вот оно что, — сказала Мэл и замолчала. Через какое-то время она спросила: — И как давно вы со «штучкой» вместе?..
— Ну, некоторое время.
Честно говоря, я рассказал ей об Алекс не для того, чтобы причинить боль. Во всяком случае, это было не больнее, чем ее рассказ о своих планах на отпуск. Мы ведь оба понимали, что жизнь так или иначе продолжается. Хотя легче от этого не становилось.
— Ну, что ж, рано или поздно это должно было произойти, — наконец сказала Мэл. — Я рада за вас. Правда рада. Ты счастлив с ней?
Кажется, однажды мы что-то похожее уже обсуждали.
— Пока еще рано об этом судить, — не слишком уверенно ответил я. — Вроде бы все нормально.
Тишина.
— Итак, мы оба начали встречаться с другими людьми, — я наконец прервал затянувшееся молчание.
— Похоже на то, — сказала Мэл.
— Значит, мы можем быть настоящими друзьями?
— Возможно.
Еще немного помолчав, я спросил:
— А мы сможем увидеться до твоего отъезда?
— Не знаю. У меня куча работы. Подожди секунду, я посмотрю в своем ежедневнике.
Через несколько мгновений она предложила:
— Я свободна только в четверг.
— Отлично, значит, в четверг и встретимся.
Тут она недовольно воскликнула:
— Вот черт! Я же совсем забыла — у меня в пятницу утром презентация. А это значит, что мне придется работать допоздна.
Тут я действительно расстроился. Я не видел ее с того дня, когда заходил к ней на работу, а это было уже давно. Я очень хотел ее увидеть и своими глазами убедиться, что мы действительно стали друзьями. Дело было не в том, что я хотел изгнать ее образ из своих штанов. Наоборот, я хотел, чтобы то немногое, что нас еще связывало, не ушло в небытие. Почему-то я был уверен, что если мы не увидимся до ее отъезда, то из отпуска, проведенного вместе с Робом Первым, она вернется другой — отдалившейся от меня навсегда.
— Ну, может, просто выпьем где-нибудь бокал вина? — с надеждой предложил я.
— Нет, вечером я уже так устану, что мне не захочется никуда идти. Знаешь, у меня есть идея получше — приходи ко мне домой. Приноси вино с собой, а я приготовлю что-нибудь вкусное.
— Отлично, — тут же просветлел я. — Тогда до четверга.
У меня ушло пятьдесят минут (вместо обычных пяти) на сборы к Мэл. Вся кровать была завалена одеждой, которую я поочередно примерял. В конце концов я остановился на джинсах, белой футболке и вельветовом пиджаке. Вид у меня был не самый элегантный, но ведь именно этого я и добивался. Я ни в коем случае не