Пайн сделал театральную паузу.
– И что же произошло после этого? – продолжил он затем. – Прежде всего, полагаю, мисс Ричардс инвестировала небольшую сумму в продукцию компании «Ля Марвелиз» – краску для волос номер семь, – он невинно взглянул на локоны женщины, – темно-каштанового оттенка. А потом нанесла мне визит, показала кольцо и позволила мне удовлетворить мое любопытство и убедиться, что кольцо настоящее, с тем чтобы разрушить все возможные подозрения. Сделав это и тщательно продумав план подмены, молодая леди отнесла кольцо ювелиру, который в назначенное время вернул его леди Дортхаймер. Вчера вечером другое кольцо, на этот раз фальшивое, было в спешке передано мистеру Латреллу в последнюю минуту на станции Ватерлоо. Мисс Ричардс справедливо полагала, что мой помощник мало что понимает в бриллиантах. Но, чтобы быть спокойным за все происходящее, я организовал все так, что на поезде оказался один из моих друзей, торговец алмазами. Он взглянул на кольцо и тут же заключил: «Кольцо не настоящее – это прекрасная копия». Вы понимаете, к чему я клоню, миссис Сент-Джон? Когда леди Дортхаймер обнаружит пропажу, то что она сможет вспомнить? Только очаровательного молодого танцора, который снял кольцо с ее пальца в тот момент, когда погас свет! Конечно, она начнет что-то выяснять и узнает, что танцорам, которых она пригласила изначально, заплатили, чтобы те отказались от выступления. Если же все произошедшее проследят до моего офиса, то моя история про миссис Сент-Джон не выдержит никакой критики. Ведь леди Дортхаймер никогда не знала никакой миссис Сент-Джон, поэтому всю историю примут за не очень умную выдумку. Теперь вы понимаете, не правда ли, что я не мог позволить такому случиться? Поэтому мой друг Клод надел на палец леди Дортхаймер то же самое кольцо, которое он снял с него за несколько секунд до этого.
Мистер Паркер Пайн улыбался, но уже совсем не так доброжелательно.
– Теперь вы понимаете, почему я не мог взять с вас никакой платы? Я ведь гарантирую, что дам людям счастье, но вас я счастливее не сделал. И последнее. Вы еще молоды – возможно, это ваша первая попытка совершить подобное деяние. Я же уже человек немолодой и многие годы занимался обработкой статистических данных. По своему опыту я могу заверить вас, что в восьмидесяти семи процентах случаев нечестность не приносит никакой выгоды. В восьмидесяти семи процентах! Только вдумайтесь в эту цифру.
Резким движением фальшивая миссис Сент-Джон поднялась со своего места.
– Ах ты, вредный старикашка с елейными манерами! – выпалила она. – Развел меня! Заставил возместить расходы! И все это время… – Она задохнулась и бросилась к двери.
– Ваше кольцо, – напомнил мистер Паркер, протягивая ей коробку.
Женщина схватила кольцо, взглянула на него и выбросила в открытое окно. Раздался хлопок закрывшейся двери, и она исчезла.
Мистер Пайн с интересом наблюдал за происходившим на улице.
– Как я и думал, – сказал он сам себе. – Люди на улице сильно удивлены. Продавец «Дисмал Дезмондз»[13] не знает, что ему с ним делать.
Рассказ четвертыйСлучай с недовольным мужем[14]
Вне всяких сомнений, одним из главных достоинств мистера Паркера Пайна были его приветливые манеры – они сразу же внушали доверие посетителям. Он хорошо был знаком с тем параличом, который мог охватить людей, приходивших к нему в офис. А основной задачей мистера Паркера Пайна было заставить этих людей говорить.
В то утро, о котором идет речь, перед мистером Пайном сидел новый клиент, некто мистер Реджинальд Уэйд. Мистер Пайн сразу же догадался, что мистер Уэйд с трудом выражает свои мысли, особенно те, которые касались каких-то эмоций.
Клиент был высоким широкоплечим мужчиной с мягкими, приятными голубыми глазами и хорошим загаром. Он непроизвольно подергивал себя за небольшие усики, пока сидел и смотрел на мистера Паркера Пайна с вызывающим сострадание видом совершенно тупого животного.
– Увидал ваше объявление, знаете ли, – прерывисто произнес он. – Подумал, что стоит заглянуть. Штука довольно-таки подозрительная, но кто знает, а?
Мистер Паркер Пайн правильно понял значение этого краткого вступления.
– Когда дела плохи, начинаешь хвататься за соломинку, – перефразировал он.
– Вот именно. Именно так. Хочу попробовать, чего бы мне это ни стоило. У меня сейчас плохая полоса, мистер Пайн. И я не знаю, что мне делать. Сложно. Чертовски сложно.
– Это именно то, – сказал мистер Пайн, – что нужно для того, чтобы обратиться ко мне. Я-то как раз знаю, что делать. Я специалист по всем человеческим проблемам.
– Ну, это, вообще-то, слишком громко сказано.
– Совсем нет. Все человеческие беды можно разделить на пять основных проблем. Прежде всего, физическое недомогание. Затем скука. Потом идут жены, которым мужья доставляют проблемы, и мужья, которым проблемы доставляют жены… – начал перечислять мистер Пайн, но потом замолчал.
– И вы в принципе угадали. В самую лунку попали.
– Ну, так расскажите мне об этом.
– Да рассказывать-то не так уж и много. Моя жена хочет, чтобы я дал ей развод для того, чтобы она могла выйти замуж за другого.
– Довольно распространенная в наши дни ситуация. А вы, как я понимаю, не совсем с ней согласны.
– Я ее люблю, – просто ответил мистер Уэйд. – Понимаете… да, я ее люблю.
Это было довольно простое и даже скучноватое заявление, но, даже сказав: «Я ее обожаю. Я боготворю землю, по которой она ходит. Я готов порезать себя на маленькие кусочки ради нее», мистер Реджинальд ничего не добавил бы к уже сказанному.
– Однако в то же время, – продолжил Уэйд, – что я могу сделать? То есть я хочу сказать, что в такой ситуации парень совершенно беспомощен. Если ей нравится другой – приходится играть по правилам, то есть отойти в сторону и все такое.
– Предложение состоит в том, как я понимаю, что она сама должна развестись с вами, – предположил мистер Пайн.
– Естественно. Я не могу позволить, чтобы ее мучили в суде.
– И тем не менее, вы пришли ко мне, – мистер Паркер Пайн задумчиво посмотрел на мужчину. – А для чего?
– Не знаю. – Посетитель стыдливо хихикнул. – Понимаете, я парень не слишком умный. Я никогда ничего не могу придумать. И вот я подумал, что вы… сможете мне что-то предложить. Понимаете, у меня есть шесть месяцев. На такую отсрочку она согласилась. И если она не изменит своего мнения через шесть месяцев, я выхожу из игры. Вот я и подумал, что, может быть, вы дадите мне парочку советов, мистер Пайн. Сейчас все, что бы я ни делал, ее раздражает. Понимаете, мистер Пайн, все дело в следующем: я не очень умен. И мне нравится заниматься спортом. Я люблю покатать мячи в гольф или сгонять хорошую партию в теннис. А вот музыка, театр и все такое меня совсем не трогают. А жена моя – умница. Она любит картины, и музыку, и концерты, и естественно, что ей со мной скучно. А тот, другой, противный длинноволосый тип, он все про эти вещи знает. И умеет о них говорить. А я не умею. То есть где-то я могу понять умную, красивую женщину, которая устает от такого тупоголового, как я…
Мистер Паркер застонал.
– И сколько лет вы уже женаты? Девять лет? И я полагаю, что с самого начала вы ведете себя именно таким образом? Это совсем неправильно, мой дорогой друг, абсолютно неправильно! Никогда не защищайтесь, когда имеете дело с женщиной, или она начнет оценивать вас так же, как вы сами себя оцениваете, – и это будет вам по заслугам. Вам надо было гордиться своими достижениями в спорте. Вы должны были смело говорить и о музыке, и об искусстве, и о других «глупостях, которые так любит моя жена». Вам надо было все время напоминать ей о том, что она не слишком сильна в спорте. Покорность же убивает брак! Ни одна женщина не сможет ее вынести. Неудивительно, что ваша жена пошла на крайние меры.
Мистер Уэйд с недоверием посмотрел на собеседника.
– И что же, – спросил он, – я должен, по-вашему, делать?
– А вот это большой вопрос. Вам теперь поздно начинать делать то, что вы должны были начать делать девять лет назад. Теперь придется использовать новую тактику. У вас были связи с другими женщинами?
– Конечно нет.
– Уточню – может быть, какой-нибудь легкий флирт?
– Меня другие женщины никогда сильно не интересовали.
– В этом ваша ошибка. Придется начинать сейчас.
– Эй, эй, послушайте! Я правда не могу вот так взять и… – Мистер Уэйд явно разволновался.
– Успокойтесь, проблем вам это никаких не доставит. Для подобных вещей я предоставлю вам одну из моих сотрудниц. Она будет говорить вам, что от вас требуется. И все знаки внимания, которые вы будете ей оказывать, будут восприниматься как чисто деловые отношения.
– Ну, так-то лучше, – с облегчением вздохнул Уэйд. – Но неужели вы думаете… то есть я хочу сказать, что в этом случае Айрис захочет расстаться со мной гораздо быстрее.
– Вы не понимаете человеческую натуру, мистер Уэйд. Еще меньше вы понимаете женщин. В настоящее время вы, с точки зрения женщины, – отработанный материал. Вы никому не нужны. А зачем женщине что-то, что никому не нужно? Совершенно незачем. А теперь взгляните на это под другим углом. Предположим, ваша жена узна́ет о том, что вы с нетерпением ждете, когда освободитесь от нее?
– Ну, это должно ее обрадовать.
– По логике вещей вы правы, но радости это ей не принесет! Более того, она увидит, что рядом с вами молодая, привлекательная женщина – молодая женщина, которая может себе позволить самостоятельно выбирать пару. Ваши акции немедленно взлетят вверх. Ведь ваша жена понимает: в этом случае все ее подруги решат, что это вы бросили ее и захотели жениться на женщине гораздо более привлекательной. И это ее сильно разозлит.
– Вы так думаете?
– Я в этом просто уверен. И вы больше не будете «бедным стариной Реджи». Вы будете «этим мерзавцем Реджи». А это уже две большие разницы. Поэтому, не порывая отношений с другим мужчиной, она постарается удержать и вас. Но вы ей этого не позволите. Вы будете мудры и повторите ей все те же аргументы, которые она приводила вам. «Лучше расстаться». «Не сошлись характерами». Вы же понимаете: хотя она и была права, когда говорила, что вы ее не понимаете, но она-то вас тоже не понимает. Однако сейчас не имеет смысла обсуждать все это в подробностях – когда придет время, я передам вам подробные инструкции.