– Можешь звать меня Волеизъявлением, коего я представляю собой неотторжимый фрагмент. Знай же, что Дом есть Царство Всей Реальности и содержит в себе Архив Всего Сущего.
– Но что это все-таки значит, объясните, ваше… волеизъявленчество?
– Дом был создан из пустоты Великой Зодчей Всего Сущего и был населен слугами, призванными исполнять Ее замыслы. После этого Она создала Второстепенные Царства, называемые вами Вселенной. Дом и слуги, населяющие его, должны были следить за этой грандиозной работой и делать записи обо всем происходившем. Так они и поступали в течение несчетных эпох. Но потом Зодчая удалилась, оставив Волеизъявление, дабы Ее дело, равно как и дело Дома, должным образом продолжалось.
– Да, но…
– НО ЭТОГО НЕ ПРОИЗОШЛО! – прогремел голос.
– Ой! Вообще-то, это мое горло, так что попрошу! – пожаловалась Сьюзи.
– Этого не произошло, – чуть спокойнее повторил голос. – Волеизъявление не только не соблюли, его еще и расчленили на семь частей и рассеяли их в пространстве и времени Второстепенных Царств. Семеро Доверенных Лиц нарушили клятву верности и стали сами управлять Домом, желая не только наблюдать и фиксировать, но и встревать в дела Второстепенных Царств. Они осмелились вмешаться в Творение!
– Дайте попробую угадать, – осенило Артура. – Мистер Понедельник – он, случаем, не один из этой семерки?
– Воистину так, хоть это и не его настоящее имя, – пророкотало Волеизъявление. – Ворам не слишком свойственно понятие чести, но эти семеро, по крайней мере, договорились разделить между собой власть как в Доме, так и во Второстепенных Царствах. Так Понедельник стал править Нижним Домом. А вне его он властвует над происходящим по понедельникам…
– Малоподходящее тут место, чтобы о таких делах рассуждать, – перебила Сьюзи. – Может, лучше нам обож…
Ее голос снова сбился на лягушачье «брррп».
– Время в Доме всегда течет вперед, не увязая в законах внешнего мира, – продолжало Волеизъявление. – Мистер Понедельник занят попытками вернуть то, что утратил. Половинку от одного из Семи Ключей Царства, Семи Ключей Дома, Семи Ключей Творения!
– Половинка от одного из семи: не густо, – сказала Сьюзи. – Одна четыр…
– «Из Пустоты был порожден Дом», – нараспев произнесло Волеизъявление. – И половинка одного Ключа – все лучше, чем ничего. Скоро Законный Наследник обретет и вторую половину Ключа, и, таким образом, первая часть Волеизъявления будет исполнена!
– Погодите-ка! – воскликнул Артур. – Вы что это, меня имеете в виду? Да не хочу я ничего наследовать, честно! Мне бы лекарство от мора добыть и домой с ним попасть…
– Но ты являешься Законным Наследником, – прогремело Волеизъявление. И добавило несколько мягче: – Скажем так, ты – первый, кто подвернулся под руку, нравится это тебе или нет. Победа будет за нами!
– Мне бы такую уверенность, – закашлялась Сьюзи, и Артур разглядел в слабом свете, что девочка массирует горло. – Да уж! Надутая лягушка, смертный посетитель и заправщица чернил шестого разряда… Грозное воинство против Мистера Понедельника и всего аппарата Нижнего Дома!
– Какого аппарата? – не понял Артур.
– Это я у кого-то подхватила, – сказала Сьюзи. – Показалось, что в точку сказано. В смысле, управленческий аппарат. Ну там, Полдень Понедельника с его головорезами, лифтерами, порученцами, марочниками, запечатниками… Не говоря уже про Рассвет Понедельника с ее Корпусом инспекторов, а также про Закат Понедельника с этими особыми, как бишь их, которыми он ведает…
– Крылатыми слугами ночи, – подсказало Волеизъявление. – А также полночными посетителями… Хотя нет! Крылатые слуги состоят в ведении сэра Четверга и его Заката. Дайте подумать…
– Приехали, – хмыкнула Сьюзи. – Само вон мелкой детали не может припомнить, а туда же – лезет с большими боссами воевать! Слушай, Воля, мы тут сейчас наружу вылезем, так что помолчи чуток, хорошо?
– Хочу заметить, что я – лишь часть Волеизъявления, а посему мои знания неполны…
– Тихо ты, говорю! – прошипела Сьюзи. Нащупала у себя над головой люк и приподняла его – чуть-чуть, очень осторожно. Потом высунула голову и огляделась. – Похоже, все чисто! Мы выберемся в уголке торгового представительства, за ящиком с отвалившейся этикеткой… Этот ящик тут уже лет двести стоит. Спрячемся за ним и чуток подождем, а когда прозвенит колокольчик – ходом к грузовому лифту. Всем все ясно?
– Нет, – сказал Артур. – То есть насчет колокольчика и бежать я уловил. Но вот что касается всего остального…
– Чем дальше, тем веселее! – мрачно буркнула Сьюзи, выбираясь из люка и устраиваясь за ящиком. – Говорил же мне внутренний голос: не подбирай эту проклятую лягушку! Хотя, правду сказать, все лучше, чем еще десять тысяч лет день-деньской наполнять чернильные колодцы… Да еще, если повезет, может, исхитрюсь отвертеться от следующего промывания головы…
– Мытья? – переспросил Артур.
С его точки зрения, признаться, банный день Сьюзи никак бы не повредил.
– Мозгов, я имею в виду, – пояснила она. – Раз в сто лет или около того всем детям полощут мозги. Зачем – а кто его знает. Больно, как будто зуб сверлят… Ну, не то чтобы у меня зубы были плохие… А потом ты почти все забываешь, кроме основ. Мне, например, приходилось заново читать про… в общем, не один раз и не два. Правда, я все равно ни разу не забывала о том, как попала сюда. И даже иногда ухитряюсь припомнить, как жилось прежде того…
Она хотела еще что-то добавить, но в это время громко зазвонил звонок. Сьюзи мгновенно взвилась на ноги, сцапала Артура за руку и потащила его на другой конец помещения, опережая группу мужчин и женщин в кожаных фартуках, как раз собиравшихся заносить коробки и корзины в открывшийся грузовой лифт.
Сьюзи с Артуром поспели туда первыми, и Сьюзи прямо перед ними захлопнула раздвижную дверь лифта. Только и мелькнули удивленные лица… Пока Артур размышлял о том, что такого странного было во взглядах ошарашенных грузчиков, Сьюзи выбрала и нажала бронзовую кнопочку – одну из многих сотен, если не тысяч, покрывавших в лифте целую стену.
– Я всегда так делаю, – сказала она, когда лифт пошел и первоначальные рывки и толчки сменились плавным движением.
Артур почувствовал, как ускорение начало вжимать его в пол. Пришлось согнуть коленки и схватиться за деревянный полированный поручень. На лифте с таким разгоном он никогда прежде не ездил.
– Они всегда очень удивляются, – ответила Сьюзи на его невысказанный вопрос. – Правда, сдается мне, они больше прикидываются, на случай, если из начальства кто наблюдает… Правда, сегодня, может, и не придуривались, потому что обычно-то я езжу одна!
– А не будет у них проблем, если приготовленный груз по назначению не прибудет? – спросил Артур.
Сьюзи помотала головой.
– Никто и не заметит, скорее всего! Потому что в Нижнем Атриуме давным-давно уже все делается через… хм… через пень-колоду.
– Почему?
– Мне-то откуда знать? – Сьюзи выразительно пожала плечами. – Люди говорят, Мистер Понедельник давно уже палец о палец не желает ударить, чтобы порядок тут навести… Ик!
– Да он просто бездельник! – возвестило ее устами Волеизъявление. – Рыба гниет с головы. Мистер Понедельник погряз в безделье, и оно распространяется от него по всему Нижнему Дому. Когда Волеизъявление будет должным образом соблюдено, ничегонеделание будет изгнано навеки и вновь воцарится деловая энергия…
– Может, вылезешь оттуда и сама будешь за себя говорить, а, Воля? – возмутилась Сьюзи, в который раз растирая пальцами горло.
– Может, правда? – поддержал Артур.
У него, если честно, мурашки по спине бегали, когда он слышал этот низкий голос из уст девчонки младше себя.
– Ладно, Артур, будь по-твоему, – ответило Волеизъявление.
При этих словах Сьюзи вытаращила глаза и наклонилась вперед, по ее горлу прокатился спазм. Зеленая лягушка вылетела наружу и с мокрым шлепком прилипла к стене. Несколько мгновений она висела там, поглядывая кругом блестящими радужными глазами, потом спрыгнула на поручень рядом с Артуром.
– Порой приходится прятаться, – проговорила лягушка все тем же богатым, глубоким голосом. – Мистер Понедельник не лишен определенного могущества, а его приспешники обладают некоторой остротой восприятия.
– А долго еще ехать до этого офиса… как он там назывался? – спросил Артур.
– Должно быть, еще минуту-другую, – ответила Сьюзи. – Впрочем, всякий раз бывает по-разному. Иногда хлоп – и ты уже там, а бывает, что часами тут маринуешься. Как-то я забралась в лифт, так он посреди дороги сломался, и я там четырнадцать месяцев просидела! Сегодня едем быстро, так что должны скоро прибыть.
– Четырнадцать месяцев! – не поверил Артур. – Это ж помереть можно!
Сьюзи покачала головой.
– В Доме помереть не так-то легко, – сказала она. – От жажды и голода, например, не погибнешь. Проголодаешься, правда, зверски, но и только. Еще тебя могут убить, но и это непросто. Боль, конечно, будет жуткая, и раны, и всякие страдания, но даже крутые увечья убивают далеко не всегда. По крайней мере, Жителей, да, наверное, и нас, детей Дудочника… хотя я не проверяла, так это или не так. Жителям даже голову можно отрезать, и ничего, если поскорей обратно приставить. А вот оружие порученцев убивает по-настоящему. И сжигает, когда обычного действия мало. Ну а пустотники… стоит такому цапнуть или оцарапать тебя, как все воспалится и ты обратишься в Пустоту, растворишься в ней. Вот почему их все так боятся. Зато от болезни тут не помрешь. Я даже так тебе скажу: толком и не заболеешь. В смысле, не заболеешь как следует, чтобы лихорадило или рвало кровью. Поэтому даже мода появилась притаскивать из Второстепенных Царств насморки и простуды. Правда, они цепляются к человеку вместе с заклятием, которое можно снять, или попадают с едой и действуют совсем недолго, так что ты просто чихаешь, кашляешь, ходишь с красными глазами, но больным себя не чувствуешь. А еще ни у кого здесь нет нужды в еде или питье, хотя опять же есть мода пить чай и все едят – для удовольствия либо напоказ. Тем более что это не порождает проблем… ну… как бы сказать… короче, во всем Доме ни одного туалета нет. Потому что никто никогда туда не хочет.