Телефон звонил и звонил.
– Проклятье, ее нет дома! Et merde![83] – выругался Том. Он взглянул на часы. Десять минут восьмого. – Может, где-то ужинает. А может, уехала из города.
– Сделаем это завтра, – пожал плечами Эд. – Или ближе к ночи.
В дверь позвонили.
– Это Джефф, – сказал Эд и вышел в прихожую.
Джефф ввалился в комнату, стряхивая с зонта дождевые капли. Он был выше и шире Эда, и за то время, что Том его не видел, заметно полысел.
– Привет, Том! Неожиданная, но приятная встреча – как обычно.
Они тепло пожали друг другу руки и коротко обнялись.
– Снимай свой мокрый плащ и накинь что-нибудь сухое. Скотч? – предложил Эд.
– То что надо. Спасибо, Эд.
Они уселись в гостиной, где были и диван, и удобный кофейный столик. Том объяснил Джеффу, почему так внезапно приехал: после их последнего телефонного разговора ситуация накалилась.
– Жена осталась в Танжере с подругой, я оставил их в отеле «Рембрандт». А сам приехал сюда, чтобы выяснить, что делает или собирается делать Цинтия в связи с делом Мёрчисона. Она может быть в контакте…
– Эд мне рассказывал, – кивнул Джефф.
– …в контакте с миссис Мёрчисон, которая, разумеется, жаждет узнать, куда исчез ее муж. Думаю, необходимо с этим разобраться. – Том поставил стакан с джином-тоником на стол. – Если дело дойдет до поисков в моих краях трупа Мёрчисона, копы его найдут. По крайней мере, скелет.
– Ты говорил, что он в нескольких километрах от твоего дома. – Эд сказал это со страхом и даже с некоторым благоговением. – Кажется, в реке?
Том пожал плечами:
– Кажется, да. А может, и в канале. Я благополучно забыл, где именно, но сразу узнаю мост, с которого мы с Бернардом сбросили его… в ту ночь. Как бы то ни было, – Том распрямился, и его лицо повеселело, – никто не знает, почему и как исчез Томас Мёрчисон. Его ведь могли похитить и в Орли, куда я его доставил. – Том широко улыбнулся. Он сказал «доставил» так, словно и сам в это верил. – У него с собой была картина, «Часы», – так и пропала где-то в аэропорту. А это был подлинный Тафтс! – Том расхохотался. – А может, Мёрчисон сам решил исчезнуть. Так или иначе, «Часы» кто-то умыкнул, и никто о них больше не слышал. Помните?
– Да. – Джефф вздохнул, зажав стакан между коленей, и на его высоком лбу собрались морщины. – Надолго эти Притчарды решили задержаться в ваших краях?
– Скорее всего, у них шестимесячная аренда. Надо было спросить, но я выпустил это из виду. – Он избавится от Притчардов куда быстрее, подумал Том. Любым способом. Том почувствовал, что начинает закипать от гнева, и, чтобы успокоиться, стал рассказывать друзьям о доме, который сняли Притчарды. Он описал им псевдоантикварную мебель и пруд перед домом, в котором отражалось послеполуденное солнце, рисуя узоры на потолке в гостиной. – Вообще-то, мне бы хотелось, чтобы они оба утонули в этом пруду, – заключил он, и друзья покатились со смеху.
– Добавить джина, Том? – предложил Эд.
– Спасибо. Мне достаточно. – Том посмотрел на часы: начало девятого. – Пока мы не вышли, еще раз попытаюсь дозвониться до Цинтии.
Эд снова уселся за пишущую машинку и принялся стучать по клавишам, создавая фоновый шум, а Джефф исполнял роль зрителя, пока Том разминался перед беседой.
– Никакого смеха. Это есть бюро полиции в Париже. Я получил заявление месье Пришара, – вещал Том серьезным, даже мрачным голосом. – И имею свои вопросы к мадам Грэднор. Хочу выяснить ее знания о месье Мершисон и его жене. Oui?
– Oui, – отозвался Джефф так торжественно, словно давал клятву.
Том приготовил на всякий случай бумагу и ручку, пододвинул листок с телефоном Цинтии. Потом сделал глубокий вдох и набрал номер. На пятом гудке в трубке щелкнуло, и женский голос произнес: «Алло?»
– Элло, добрый вечьер, мадам. Это мадам Грэднор?
– Да.
– Комиссар Эдуар Бильсо из Парижа. Мы связаны были с месье Пришаром по поводу Тома Мершисона, чье имя вы знаете, я полагаю?
– Да, знаю.
Пока все шло неплохо. Том говорил более визгливо, чем обычно, и более напряженно. Иначе Цинтия могла бы узнать его по голосу.
– Месье Пришар нынче есть в Северной Африке, как вы могли уже узнать, мадам. Мы хотим обнаружить мадам Мершисон адрес америкэн – в Америке, если он есть у вас.
– Для какой цели? – холодно осведомилась Цинтия, и сразу стало ясно, что годы не укротили ее строптивый нрав и никак не сказались на стойкости духа.
– Потому что мы можем иметь… э-э… очень скоро некоторую информацию про ее мужа. Месье Пришар звонил однажды из Танжера. Но мы не можем достигнуть его нынче. – Том для убедительности повысил голос.
– Хм-м, – в ее голосе звучало сомнение, – у мистера Притчарда собственный подход к делу, которое вы имеете в виду. Меня оно не касается. Я предлагаю вам дождаться его возвращения.
– Но мы не можем… не должны ждать, мадам. У нас есть вопрос к мадам Мершисон. Месье Пришар не находился внутри, когда мы позвонили. А телефон в Танжере очень плохой. – Том попытался откашляться с ворчанием, и у него засаднило в горле. Он подал сигнал усилить фоновый шум. Цинтия, казалось, вовсе не удивилась тому, что Притчард был в Танжере.
Эд хлопнул книгой по свободному кусочку стола, продолжая стучать на пишущей машинке, а Джефф, отойдя подальше и повернувшись лицом к стене, сложил ладони рупором и изобразил отдаленный вой сирены, точь-в-точь как они воют в Париже.
– Мадам… – проникновенно начал Том.
– Один момент.
Она клюнула, подумал Том и схватил ручку, не оглядываясь на друзей.
Вернувшись, Цинтия продиктовала адрес: дом находился на одной из Семидесятых улиц Ист-Сайда в Манхэттене.
– Merci, мадам, – сказал Том вежливо, но не любезнее, чем это сделал бы офицер полиции при исполнении служебных обязанностей. – А телефон? – Том получил и его. – Merci infiniment, madame. Et bonne soirée[84].
– Вииу-вииу! – Джефф продолжал имитировать городские шумы из-за Ла-Манша, и, надо признать, довольно убедительно, но Цинтия, скорее всего, их уже не услышала.
– Успех, – бесстрастно произнес Том. – Подумать только, у нее действительно был адрес миссис Мёрчисон. – Он посмотрел на застывших в молчании приятелей. Потом сунул в карман листок с адресом и взглянул на часы. – Могу я сделать еще один звонок, Эд?
– Будь как дома, Том, – ответил Эд. – Нам выйти?
– Никакой необходимости. Хочу позвонить во Францию.
Тем не менее друзья удалились на кухню.
Том набрал номер Бель-Омбр. Там было уже половина десятого.
– Алло, мадам Аннет! – сказал Том.
Голос мадам Аннет вызвал у него в памяти картины прихожей и кухонной стойки, где возле кофемашины тоже стоял телефонный аппарат.
– О, месье Тома! Я не знала, где вас искать! У меня ужасные новости!..
– Vraiment?[85] – нахмурился Том.
– Мадам Элоиза! Ее похитили!
У Тома перехватило дыхание.
– Не может быть! Кто вам сказал?
– Мужчина с американским акцентом! Он позвонил… почти в четыре часа дня. Я совершенно растерялась… Он сразу повесил трубку. Мадам Женевьева – я с ней советовалась – говорит: «А что тут может сделать полиция?» И еще сказала: «Звоните в Танжер, звоните месье Тома». А я даже не знаю, как вас найти!
Том слушал мадам Аннет, крепко зажмурив глаза и пытаясь сосредоточиться. Притчард, и это не подлежит сомнению, лжет; он обнаружил, что Тома нет в Танжере, во всяком случае нет рядом с женой, и решил сделать хоть какую-нибудь пакость. Вот и все. Том перевел дыхание. Теперь нужно успокоить экономку.
– Мадам Аннет, я думаю, все это беспардонная ложь. Прошу вас, не волнуйтесь. Мы с мадам Элоизой сменили отель, помните, я вам рассказывал об этом? Мадам сейчас в отеле «Рембрандт». Не надо беспокоиться. Я позвоню ей сегодня вечером. Держу пари, она все еще там! – Том рассмеялся, причем абсолютно искренне. – Американский акцент! – презрительно добавил он. – Это ведь не африканец звонил и не полицейский из Танжера, кто может дать вам точную информацию, правда, мадам?
Мадам Аннет с этим согласилась.
– Как там у вас погода? Здесь льет как из ведра.
– Вы позвоните мне, когда выясните, где мадам Элоиза, месье Тома?
– Даже ночью? Хорошо, – невозмутимо согласился Том. – Я поговорю с ней сегодня вечером и сразу же позвоню вам.
– В любое время, месье! А я сегодня закрыла все двери в доме и главные ворота тоже.
– Правильно, мадам Аннет!
«Вот так так!» – пробормотал Том, повесив трубку. Потом сунул руки в карманы и направился к друзьям, которые допивали спиртное в библиотеке.
– А у меня новости, – объявил он, чувствуя смутное удовольствие оттого, что может поделиться с кем-то даже плохими известиями, которые обычно приходилось скрывать. – Моя экономка сообщила, что похитили мою жену. В Танжере.
Джефф нахмурился:
– Похитили? Ты шутишь?
– Мужчина, который говорил с американским акцентом, позвонил мне домой и проинформировал об этом мадам Аннет. После чего повесил трубку. Печенкой чую, что все это чистой воды вранье. Типично для Притчарда – создавать проблемы везде, где это возможно.
– И что ты собираешься предпринять? – спросил Эд. – Позвонить в отель, чтобы убедиться, что она там?
– Именно это. – Том закурил «Житан» и позволил себе несколько секунд безраздельного отвращения к Дэвиду Притчарду, ненависти к каждой унции его тела, включая очки в круглой оправе и вульгарные наручные часы. – Я позвоню в «Рембрандт». Жена обычно возвращается в номер часиков в шесть-семь, чтобы переодеться к ужину. В отеле, по крайней мере, подтвердят, что она приходила.
– Конечно, Том. Действуй! – кивнул Эд.
Том вернулся к телефону у пишущей машинки и вытащил из внутреннего кармана пиджака записную книжку с номером «Рембрандта» и кодом Танжера.
Ни у кого язык не повернется сказать, что три часа ночи – лучшее время для звонков в Танжер. Однако Том упорно набирал номер. Тишина. Потом в трубке зажужжало и раздались три коротких гудка, намекающих на награду за терпение. И снова тишина.