– Нет, Тома, chéri. Ноэль известны лучшие здешние лекарства! И мы всегда можем купить их, если заболеем.
Что ж, это немного успокаивало. Тому доводилось слышать ужасные истории об африканских болезнях. Он сглотнул.
– Когда ты вернешься?
– Ну-у…
В этом «ну-у…» Том явственно расслышал: «Как минимум через недельку».
– Мы хотим увидеть… – В трубке раздался такой треск, словно связь вот-вот прервется, потом вновь послышался спокойный голос Элоизы: – Мекнес. Мы собираемся полететь туда… Что-то случилось… Я прощаюсь, Тома.
– Что случилось?
– …хорошо. Пока, Тома.
Конец связи.
Что там, черт возьми, произошло? Кому-то еще срочно понадобился телефон? Похоже, она звонила из вестибюля отеля (во время разговора в трубке явственно слышался гул голосов), что, по мнению Тома, было абсолютно логично. Слегка разозлившись из-за внезапного завершения беседы, он все же был рад, что с Элоизой все в порядке и она собирается лететь в Мекнес, а значит – на север, в сторону Танжера, откуда уже прямая дорога домой. Жаль, что не удалось поговорить с Ноэль. Он даже не успел спросить название отеля.
Ободренный звонком Элоизы, Том снова поднял телефонную трубку, посмотрел на часы – десять минут третьего – и набрал номер Притчардов. Телефон позвонил пять, шесть, семь раз… Наконец в трубке щелкнуло, и высокий голос Дженис с американским акцентом произнес:
– А-л-л-о?
– Здравствуйте, Дженис. Это Том. Как поживаете?
– О-о, как мило, что вы позвонили! У нас все прекрасно. А у вас?
Как всегда, неестественно дружелюбна и жизнерадостна, подумал Том.
– Я в порядке, спасибо. Наслаждаетесь хорошей погодой? На редкость приятные деньки, не правда ли?
– Чудесно, чудесно. Я как раз пропалывала свои розы. Едва не пропустила ваш звонок.
– Я тут слышал, Дэвид увлекся рыбалкой? – спросил Том, заставив себя улыбнуться.
– Ха-ха! Рыбалкой!
– А разве нет? Я сам как-то видел его, когда проезжал мимо какого-то канала неподалеку отсюда. И что он ловит? Карпов?
– О нет, мистер Рипли! Он ловит труп. – Она расхохоталась, видимо сочтя свои слова каламбуром. – Это невероятная нелепость! Что он так найдет? Ничего! – Она снова засмеялась. – Но это заставляет его выходить из дома. Физические упражнения, понимаете?
– Труп? Чей?
– Какого-то Мёрчисона. Дэвид сказал, что вы его знаете. Он даже считает, что это вы его убили. Можете себе представить?
– Нет, – рассмеялся Том, изобразив удивление. – И когда я его убил? – Он подождал пару секунд, но в трубке молчали. – Дженис?
– Извините. Мне вдруг показалось, что они возвращаются, но машина проехала мимо. Много лет назад, я думаю. Ох, это такая чушь, мистер Рипли!
– Это точно, – согласился Том. – Но раз это заменяет ему физические упражнения… Тоже своего рода спорт…
– Спорт! – Ее заливистый смех послужил Тому лучшим доказательством того, что она наслаждается каждой минутой этих спортивных занятий. – Забрасывать крюк…
– А что за человек рыбачит с вашим мужем, старый друг?
– Нет! Он американский студент, музыкант. Дэвид нашел его в Париже. К счастью, он оказался довольно милым юношей, а не каким-нибудь жуликом. – Дженис хихикнула. – Я так говорю, потому что он спит у нас в доме. Его зовут Тедди.
– Тедди, – повторил Том, надеясь, что Дженис назовет фамилию, но она промолчала. – И сколько времени, по-вашему, они намерены так развлекаться?
– Пока что-нибудь не найдут. Дэвид очень настойчивый, этого у него не отнять. Мне теперь вздохнуть некогда: приходится покупать бензин, перевязывать им порезанные пальцы, готовить прорву еды. Не хотите как-нибудь зайти на чашечку кофе или чего покрепче?
От удивления Том не нашелся что сказать.
– Спасибо… Как раз сейчас…
– Я слышала, вашей жены сейчас нет дома.
– Да, думаю, ее не будет еще несколько недель.
– А где она?
– Думаю, она собирается в Грецию. Такой вот отпуск с подругой, ну, вы понимаете. А мне приходится возиться с садом.
Том улыбнулся миссис Клузо, которая вышла из ванной комнаты с ведром и тряпкой. Приглашать на кофе Дженис он не собирался. Она может быть достаточно наивной или, наоборот, злонамеренной, чтобы сообщить об этом Дэвиду, и тот сразу поймет, что Том интересуется его действиями, потому что обеспокоен. Дэвид также понимал, что его жена – сумасбродка, а значит, это было частью их садисткой забавы.
– Что ж, Дженис, передавайте мои наилучшие пожелания Дэвиду… – Том остановился, однако Дженис молчала. Он знал, что муж рассказал ей о драке в Танжере, но в их мире вежливость и грубость, правда и неправда не имеют значения и быстро выветриваются из памяти. Этот мир нельзя было даже назвать игрой, потому что в любой игре все же есть какие-то правила.
– До свидания, мистер Рипли, и спасибо, что позвонили, – сказала Дженис как ни в чем не бывало.
Том задумчиво смотрел на сад, размышляя о странностях этой семейки. Что ему удалось выяснить? Что Дэвид намерен продолжать поиски бесконечно. Нет, это невозможно. Еще месяц, и он обыщет семьдесят пять квадратных километров дна. Маньяк. Сколько бы он ни платил Тедди, тому это в конце концов прискучит. Конечно, пока у него есть деньги, он может нанять кого-нибудь еще. Интересно, чем они заняты сейчас? Сколько нужно сил, подумал Том, чтобы поднимать и снимать лодку с багажника дважды в день? Не исключено, что эта парочка сумасшедших как раз сейчас обшаривает дно Луэна возле Вуази. Тому захотелось немедленно поехать туда, чтобы избавиться от неопределенности, – для разнообразия можно использовать белый фургон. Но потом он понял, что боится появляться там второй раз. А если кто-то заметил его в тот день, когда он заезжал на мост? Заметил и запомнил в лицо. Что, если он действительно наткнется там на Дэвида и Тедди, бороздящих дно своей бороной? Бессонница ему будет гарантирована, даже если они ничего не найдут.
Том взглянул на свою картину. А ведь совсем неплохо получилось, с гордостью подумал он. Осталось добавить голубого и красного в левой части композиции, чтобы создать впечатление занавеса. Синие, пурпурные, черные тона становились интенсивнее от краев к центру, сгущаясь до глубокого темного прямоугольника с чуть размытыми краями, обозначающего дверной проем. Он повторял пропорции полотна, также представляющего собой прямоугольник с более длинными боковыми сторонами.
Наступил очередной четверг, и Том вспомнил о месье Лепети, учителе музыки, который обычно приходил по четвергам. Том с Элоизой временно отменили уроки, поскольку не знали, сколько пробудут в Северной Африке. Вернувшись, Том так и не позвонил учителю, хотя продолжал ежедневно заниматься.
Супруги Грэ зазывали Тома на ужин в один из выходных, но он отказался с извинениями. Он позвонил Аньес среди недели и напросился на обед. Ему хотелось немного расслабиться, сменив обстановку. Они сидели в безупречной кухне Аньес, за мраморным столом, который был впору шестерым, и пили эспрессо с кальвадосом. Том со смехом рассказал, что смог поговорить с Элоизой по телефону два или три раза и по крайней мере один раз связь оборвалась буквально на середине фразы. А открытка, которая была отправлена сразу после его отъезда, пришла только вчера. Но в остальном все было прекрасно.
– А ваш сосед все рыбачит, – улыбнулся он. – Ходят такие разговоры.
– Рыбачит? – Аньес сдвинула брови. – Он что-то ищет. Прочесывает дно таким специальным приспособлением с крючками, понимаете? Они там вдвоем с товарищем. Сама я их не видела, но слышала, как судачили в мясной лавке.
В булочных и мясных лавках всегда обсуждаются самые свежие новости, а так как булочники и мясники сами охотно принимают участие в таких разговорах, очередь движется медленно. Зато тут работает принцип: «чем дольше ждешь, тем больше знаешь».
– Я уверен, из этих каналов и рек можно выудить много интересных вещей, – сказал Том. – Вы бы не поверили, если бы я рассказал, что находил на местной décharge publique[121] до того, как власти решили ее закрыть, черт бы их побрал! Бродить там было все равно что по художественной выставке. Настоящий антиквариат! Что-то, конечно, требовало небольшой починки, но вот, например, металлические кувшины, которые стоят у моего камина, прекрасно держат воду. Конец девятнадцатого века, между прочим. Нашел на свалке. – Том рассмеялся.
Мусорная свалка расползлась по полю вдоль дороги на Вильперс. Гражданам разрешалось свозить сюда сломанные стулья, старые холодильники и прочую рухлядь. Том лично спас несколько брошенных там книг. Теперь поле обнесли металлическим забором, а ворота закрыли на замок. Вот и вся модернизация.
– Люди говорят, он ничего не собирает, – сказала Аньес и зевнула. – А весь пойманный хлам бросает обратно в воду. Ну как так можно? Мог бы оставлять мусор где-нибудь на берегу, чтобы потом его забрали мусорщики. Была бы польза для общества. – Она улыбнулась. – Еще немного кальвадоса, Тома?
– Спасибо, Аньес, но мне пора домой.
– Куда тебе торопиться? Что делать в пустом доме? Работать? О, ты, конечно, можешь развлечься живописью или игрой на своем клавесине…
– На нашем клавесине, – поправил ее Том. – Моем и Элоизы.
– Все верно, – согласилась Аньес, отбросив назад прядь волос. – Но ты выглядишь немного напряженным. Словно заставляешь себя идти домой. Что ж, будем надеяться, тебе позвонит Элоиза.
Том встал со стула и улыбнулся.
– Все может быть.
– И ты знаешь, что тебе здесь всегда рады. Так что приходи на обед или просто заглядывай в любое время.
– Конечно же, я не стану вламываться без предварительного звонка, – сказал Том с улыбкой.
День был будний, Антуан вернется домой только вечером в пятницу или утром в субботу, скоро придут из школы дети, сообразил Том и начал прощаться.
– До свидания, Аньес. Спасибо за превосходный кофе!
Она проводила его до порога.
– Не грусти. Не забывай, твои старые друзья всегда с тобой. – Она потрепала его по плечу, и он направился к своему «рено».