– Да, – согласился Том. – Не повредит.
– То есть ты считаешь, что он нам нужен?
Увидев на périphérique скопление машин, Том нахмурился. В преддверии выходных поток машин из Парижа, особенно в южном направлении, становился все плотнее. Том все никак не мог решить, когда рассказать Эду о трупе – до обеда или после.
– Честное слово, пока не знаю.
– Какие здесь живописные поля! – воскликнул Эд, когда они повернули от Фонтенбло на восток. – Кажется, они гораздо обширнее, чем в Англии!
Том ничего не сказал, но просиял от удовольствия. Бывали гости, которые ехали молча, словно ослепли или всю дорогу витали в облаках. Эд и Бель-Омбр оценил по достоинству. Он охнул от восторга при виде ворот и принялся расхваливать их на все лады, и Том со смехом сообщил, что они, увы, не пуленепробиваемые. Похвалил Эд и гармоничный фасад дома.
– А теперь слушай, – сказал Том, остановив «мерседес» у парадного входа. – Я должен сообщить тебе кое-что очень неприятное, о чем я сам узнал только в восемь утра. Клянусь.
– Я тебе верю. – Эд напрягся. Он достал из машины свой чемодан и держал его в руках. – В чем дело?
– Там, в гараже… – Том понизил голос до шепота, приблизившись к Эду почти вплотную. – Сегодня утром Притчард оставил труп у меня на пороге. Труп Мёрчисона.
Эд уставился на него с изумлением.
– Ты… Ты шутишь?
– Это мешок с костями, – прошептал Том. – Моя экономка о нем не подозревает, и я хочу, чтоб так оно и оставалось. Сейчас он в багажнике универсала. Весит немного. Но что-то нужно делать.
– Само собой. – Эд тоже заговорил вполголоса. – Хочешь бросить его где-нибудь в лесу?
– Не знаю. Надо подумать. Я решил, что лучше показать тебе сразу, где он его оставил.
– Прямо на пороге?
– Прямо здесь, – кивнул Том. – Он пролез сюда в темноте, разумеется. Из спальни мне ничего не было слышно. Мадам Аннет утром тоже о подозрительных звуках не упоминала. Я нашел эту мерзость около семи утра. Притчард пришел с той стороны, возможно со своим помощником Тедди, но даже один он бы управился без проблем. Вон из того переулка. Отсюда плохо видно, но туда можно подъехать на машине. Как раз граничит с моим участком.
Тому даже показалось, что он видит примятую траву, похожую на тропинку, которую бы проложил пересекающий луг человек. Так как тюк был не очень тяжелым, его не нужно было тащить волоком, и тропинка была едва намечена.
– Тедди, – задумчиво проговорил Эд, повернувшись вполоборота к входной двери.
– Да. Я узнал его имя от жены Притчарда. Мне казалось, что я тебе об этом рассказывал. Интересно, он все еще работает на него или Притчард считает, что дело сделано? Ладно, входи! Выпьем и попробуем получить удовольствие от хорошего обеда.
Том выбрал ключ от дома из связки, которую держал в руках, и отпер дверь. Мадам Аннет возилась на кухне. Возможно, она слышала, как приехал хозяин с гостем, но решила, что им нужна минутка, чтобы осмотреться.
– Как мило! В самом деле, Том, – воскликнул Эд. – Очаровательная гостиная!
– Не хочешь оставить здесь макинтош?
В комнату вошла мадам Аннет, и Том представил их друг другу. Разумеется, она тут же попыталась забрать у Эда чемодан. Эд запротестовал со смущенной улыбкой.
– Это такой ритуал, – пробормотал Том. – Пойдем, я провожу тебя в твою комнату.
Они поднялись наверх. Мадам Аннет срезала для гостя крупную розу персикового цвета, которая очень эффектно смотрелась в узкой вазе на туалетном столике. Эд нашел комнату великолепной. Том показал ему примыкающую к ней ванную и оставил разбирать чемодан, выразив надежду скоро увидеться с ним внизу, чтобы выпить перед обедом.
Час дня.
– Кто-нибудь звонил, мадам? – спросил Том.
– Нет, месье, а я вернулась в четверть одиннадцатого.
– Хорошо, – кивнул Том, внутренне возликовав.
Он почти не сомневался, что Притчард похвастался перед женой своим успехом. Интересно, какова была ее реакция? Не считая глупого смеха, конечно.
Том задумчиво разглядывал свою коллекцию компакт-дисков, выбирая между «Анданте для струнного оркестра» Скрябина – пьесы прекрасной, но чересчур мечтательной – и тридцать девятым опусом Брамса. Он остановился на Брамсе, цикл из шестнадцати великолепных фортепианных вальсов – испытанное средство от чрезмерного напряжения. Он надеялся, что Эду Брамс тоже придется по вкусу.
Том сделал себе джин-тоник, и когда опускал туда спираль из лимонной кожуры, появился Эд и потребовал того же самого. Смешав коктейль и ему, Том сбегал на кухню к мадам Аннет и попросил не подавать обед еще минут пять.
Друзья подняли бокалы в полном молчании. Том сразу почувствовал, как напиток ударил ему в голову. К тому же музыка Брамса наполняла комнату и, подобно джину, заставляла его кровь бежать быстрее. Одна музыкальная тема сменяла другую, как если бы великий композитор щеголял своей виртуозной техникой. Ну, с его талантом он мог себе это позволить.
Эд встал и подошел к французскому окну, выходящему на террасу.
– Какой красивый клавесин! А что за вид, Том! Это все твоя земля?
– Нет, только до тех кустов. Дальше – лес. Вроде как общий.
– И еще – мне нравится эта музыка.
Том польщенно улыбнулся.
Эд вернулся к столу, закатывая рукава свежей рубашки.
– Как далеко отсюда живет этот Притчард? – вполголоса спросил он.
– Километра два в ту сторону. – Том махнул рукой влево. – Между прочим, моя экономка не говорит по-английски… По крайней мере, мне так кажется, – добавил он с улыбкой. – Или просто нравится так думать.
– По-моему, я об этом уже слышал. Удобно.
– Да. Временами.
Они пообедали холодной ветчиной, черными оливками, деревенским сыром с петрушкой и картофельным салатом по рецепту мадам Аннет, а запили все это охлажденным бордоским вином. На десерт мадам Аннет подала фруктовое мороженое. Оба они казались веселыми, но Том думал об ожидающем их трупе и знал, что Эд думает о том же. От кофе они отказались.
– Пойду надену джинсы, – сказал Том. – Ты в порядке? Мы должны будем… Возможно, нам придется поползать на коленях по полу универсала.
Эд был уже в джинсах.
Том на цыпочках прокрался наверх и быстро переоделся. Вернувшись, он взял со стола в холле швейцарский нож и знаком поманил Эда за собой.
Они вышли через парадный вход. Том намеренно не оглянулся на кухонное окно, чтобы не привлечь внимание мадам Аннет. В гараж они вошли со стороны шоколадного «рено», где дверь уже была открыта. Перегородок между секциями в гараже не было.
– Все не так уж плохо, – проговорил Том с деланой жизнерадостностью. – По крайней мере, голова отсутствует. Все, что мне сейчас нужно…
– Отсутствует?
– Ну, укатилась куда-то. Через четыре-то года. Хрящ разложился…
– Куда укатилась?
– Эта штука лежала на дне, Эд. В реке Луэн. Не думаю, что течение там, как в канале, но все-таки оно есть. Сейчас я просто хочу посмотреть на кольца. У него было два кольца, я хорошо это помню, и… Я не стал их снимать. Ладно, ты готов?
Эд судорожно кивнул, и Том понял, что тот напуган, хотя и бодрится изо всех сил. Он открыл боковую дверь универсала, и стало видно большую часть завернутого в темно-серый брезент трупа. Сверток был в двух местах обвязан веревкой – где-то на уровне талии и на уровне коленей. Том решил, что плечи находятся ближе к водительскому месту.
– Думаю, плечи здесь, – сказал он, указав пальцем. – Ты позволишь? – Он забрался в машину первым и устроился с другой стороны тюка, чтобы освободить место для Эда. – Хочу взглянуть на руки, – объяснил Том и принялся пилить веревку швейцарским ножом, медленно и неумело.
Эд просунул руку под тот конец свертка, где предположительно находились ноги, и попытался приподнять его.
– Довольно легкий.
– А я что говорил?
Упершись коленями в пол, Том поддел веревку снизу, пытаясь перепилить ее с помощью миниатюрной пилы своего ножа. Это была веревка Притчарда, новая и довольно толстая. Наконец она лопнула. Он ослабил веревочную петлю и передернулся от отвращения, потому что ткнулся в место, где раньше была брюшина. Запах оставался таким же затхлым и сырым, вполне сносным, если отвлечься и не думать о нем. Теперь стали видны остатки плоти вдоль позвоночника, бледные и дряблые. Руки, напомнил себе Том.
Эд разглядывал сверток и что-то бормотал себе под нос – наверное, ахал и удивлялся в своей излюбленной манере.
– Руки, – сказал Том. – Теперь ты понимаешь, почему эта вещь такая легкая?
– Никогда не видел ничего подобного!
– Надеюсь, больше и не придется. – Том ослабил брезент Притчарда, затем наполовину сгнившую бурую ткань, которая, казалось, вот-вот расползется в руках, как истлевшие покровы египетских мумий.
Кости кисти и запястья почти отделились от обеих костей предплечья, но все еще держались. Это была правая рука (Мёрчисон лежал на спине), и Том сразу увидел тяжелый золотой перстень с пурпурным камнем; да, он помнил его, еще подумал тогда, что колечко, пожалуй, память об окончании университета. Том осторожно снял перстень с мизинца. Кольцо соскользнуло без усилий, но Том опасался сломать хрупкие фаланги. Очистив от какой-то липкой субстанции большим пальцем, Том сунул кольцо в карман джинсов.
– Ты вроде говорил, что было два кольца?
– Насколько я помню. – Тому пришлось немного отодвинуться назад, потому что левая рука трупа была вытянута вдоль тела. Том еще больше ослабил брезент и опустил окно автомобиля. – Ты в порядке, Эд?
– Все нормально, – ответил Эд, хотя лицо у него позеленело.
– Я быстро. – Том ощупал кисть, но кольца не нашел. Он пошарил под скелетом, чтобы убедиться, что его нет в складках брезента. – Кажется, у него было обручальное кольцо. Но оно исчезло. Может, вывалилось наружу.
– Это логично, – согласился Эд. – Куда бы оно еще могло деться? – Он закашлялся.
Было заметно, что Эд держится из последних сил и меньше всего хочет заниматься поисками кольца.
Том снова сунул руку под кости таза, нащупав там какие-то непонятные ошметки – но ничего похожего на кольцо. Он выпрямился и перевел дыхание. Может, следует удалить все покровы? Именно так.