– А сейчас используем старый добрый прием с раскачиванием, – сказал Том. – Раз! – Они качнули тюк вперед. – Два, три! Прямо в центр!
Бултых! Раздался всплеск, напоминающий стон, и в воздух взметнулись брызги воды. Пока Том с Эдом медленно пятились назад, в воде что-то продолжало булькать и чавкать. Том поманил Эда за собой и, пройдя несколько шагов, повернул налево, разок посветив себе фонариком.
Метрах в двадцати от подъездной дорожки они остановились и оглянулись на дом. Какой-то невнятный женский крик долетел до их ушей.
– Это его жена, Дженис, – шепотом объяснил Том Эду.
Впереди, справа от них, сквозь темную листву, словно призрак, белели неясные очертания универсала. Том застыл, глядя на дом Притчардов. Видимо, там услышали всплеск воды в пруду и решили посмотреть, что произошло.
– Ты… что… – прокричал в ответ более низкий голос, явно принадлежавший Притчарду.
На веранде вспыхнул свет, и Том увидел, как на крыльцо выскочил Притчард в светлой рубашке и темных брюках. Он завертел головой по сторонам, осветил фонариком двор, посмотрел в сторону дороги и сбежал с крыльца на лужайку. Направившись прямиком к пруду, он вгляделся в воду и повернулся в сторону дома.
– Пруд, – донеслось до них совершенно отчетливо. Дальше слова опять стали невнятными, но очень походили на поток брани. – …Из сада, Джен!
На крыльце появилась Дженис, в светлых слаксах и майке, и что-то неразборчиво спросила.
– Не-ет! Тот, который с крюком! – Внезапный порыв ветра донес слова Притчарда прямо до Тома с Эдом.
Том дотронулся до руки приятеля и почувствовал, что она холодная как лед.
– Я думаю, он будет выуживать его, – прошептал он и согнулся пополам в приступе беззвучного смеха.
– А не пора ли сваливать, Том?
Пропав было из вида, Дженис вновь появилась из-за угла дома, волоча за собой шест. Том, спрятавшись в кустах на краю лужайки, смог разглядеть, что на конце его были не знакомые широкие грабли с мелкими крючками, а что-то вроде когтистого трезубца типа тех, которыми старательные садовники выгребали опавшие листья из труднодоступных мест. У Тома был такой, и он не достигал двух метров в длину, а этот выглядел еще короче.
Притчард что-то невнятно прорычал, возможно, требовал фонарик, который остался лежать где-то в траве, схватил багор и сунул его в пруд.
– А что, если он его вытащит? – пробормотал Том и попятился к машине. Эд последовал за ним.
Подумав, Том решил все же подождать и придержал Эда. Спрятавшись в зарослях кустарника, приятели пытались разглядеть, что происходит у пруда. Они увидели, как Притчард наклонился, потянувшись за чем-то к Дженис, и вдруг его белая рубашка словно растворилась в воздухе. Раздался крик, а вслед за ним – сильный всплеск.
– Дэвид! – Дженис заметалась по берегу. – Дэвид!
– Ах ты, боже мой! Он свалился в воду, – хрипло прошептал Том.
– А-а! – Притчард вынырнул на поверхность. – Тьфу! – послышалось фырканье и сплевывание, потом плеск, словно руками молотили по поверхности воды.
– Где багор? – визгливо крикнула Дженис.
– Руку!
Он выронил его, подумал Том.
– Дженис! Дай руку! На дне болото!
– Лучше метлу… Или веревку… – Дженис бросилась к освещенному крыльцу, потом торопливо вернулась к пруду. – Палка, ее нет!
– …мне руку! Здесь… – Слова Притчарда заглушил плеск воды.
Белая фигура Дженис парила у края пруда, словно блуждающий болотный огонек.
– Дэви, где ты? Ах! – Она что-то заметила и наклонилась над водой.
Вода в пруду забурлила так, что было слышно даже Тому с Эдом.
– …моя рука, Дэвид! Хватайся!
На секунду стало тихо, потом истошно крикнула Дженис, и послышался еще один сильный всплеск.
– Бог мой, они оба там! – икнув от истерического смеха, выговорил Том. Он хотел сказать это шепотом, но получилось почти в полный голос.
– Как глубок этот пруд?
– Черт его знает. Думаю, футов пять-шесть.
Дженис еще раз закричала и скрылась под водой.
– Разве мы не должны… – Эд с тревогой взглянул на Тома. – Может…
Том почти физически ощущал исходившее от Эда напряжение. Он переступил с ноги на ногу, словно бы взвешивая решение. Присутствие Эда – вот что осложняло дело. Люди в пруду были его врагами. Не будь с ним приятеля, Том ушел бы, не колеблясь ни секунды.
Вода в пруду вновь стала неподвижной.
– Я их в пруд не сталкивал, – жестко сказал Том как раз в тот момент, когда со стороны пруда снова раздался слабый плеск, словно чья-то рука из глубины пыталась разбить водную гладь. – Уходим, пока есть время.
Им оставалось пройти в полной темноте еще шагов пятнадцать.
Нам неслыханно повезло, подумал Том, что за эти пять-шесть минут никто не проехал по дороге.
Они сели в машину, Том сдал немного назад и вывернул на левую сторону, что давало возможность вернуться домой той же дорогой, какой они приехали. Теперь он включил фары на полную мощность.
– Какая удача! – воскликнул Том.
Он вспомнил эйфорию, которая охватила его, когда они с бессловесным Бернардом Тафтсом сбросили – да! – те же кости Мёрчисона, но еще не лишившиеся плоти, в Луэн у Вуази. Тогда ему хотелось петь. Теперь он чувствовал просто облегчение и радость, хотя понимал, что Эд Бэнбери не способен их разделить. Поэтому он сосредоточился на дороге, не распространяясь более на эту тему.
– Удача?
– Ох… – Том вел машину в полной темноте, которая, казалось, все сгущалась.
Он перестал различать улицы и не представлял себе, когда может появиться следующий перекресток с указателями. Том надеялся выехать на южную дорогу, чтобы пересечь центральную улицу Вильперса в правильном месте. Бар Жоржа и Мари, скорее всего, уже закрылся, но ему не хотелось, чтобы какой-нибудь загулявший завсегдатай приметил его машину.
– Да, нам повезло, что никто нас там не видел. А вообще, мне наплевать. Какое мне дело до Притчардов или костей в их пруду, которые, полагаю, завтра найдут?
Услужливое воображение Тома тотчас нарисовало картинку: два тела покачиваются в воде в дюйме от поверхности пруда. Он рассмеялся и взглянул на Эда.
Эд, жадно затянувшись сигаретой, посмотрел ему в глаза, сразу же опустил голову и прижал ладонь ко лбу.
– Том, я не могу…
– Тебе нехорошо? – с тревогой спросил Том и сбавил скорость. – Надо остановиться…
– Нет. Но мы убежали, а они там тонут…
Они уже утонули, подумал Том. Он вспомнил, как Дэвид Притчард крикнул жене: «Руку!» – словно собирался утянуть ее с собой из чистого садизма, хотя он просто не мог достать ногами дна и хотел жить. С некоторым разочарованием Том понял, что Эд воспринимает случившееся по-другому.
– Они были просто парой проныр, Эд. – Он снова сосредоточился на дороге, на том небольшом кусочке песчаного цвета, какой выхватывал из темноты свет фар. – Не забывай, что сегодня мы сделали с Мёрчисоном. Это…
Эд раздавил окурок в пепельнице. Он все еще держался за лоб.
«Я тоже не получил удовольствия, наблюдая за этим», – хотел сказать Том, но разве он мог это произнести с чистой совестью? Том вздохнул.
– Эти двое были бы в восторге, если бы им удалось раскопать историю с подделками, и тогда не поздоровилось бы и Бакмастерской галерее – они добрались бы до всех с помощью миссис Мёрчисон. Пусть Притчард преследовал именно меня, но скандал с картинами похоронил бы нас всех. Эта парочка получила по заслугам. Они для нас чужаки, Эд, причем опасные, – назидательно проговорил Том.
До дома оставалось совсем немного. Слева мигали веселые огоньки Вильперса. Они выехали на прямую дорогу до Бель-Омбр, и вскоре Том уже различал впереди темный силуэт дерева, которое, как ему всегда казалось, склоняясь над воротами, защищало дом от бед. Ворота были все еще открыты. Слабый свет сочился из окна гостиной, справа от парадного входа. Том загнал машину в гараж и поставил на свободное место.
– Я воспользуюсь фонариком, – сказал он.
Грубым куском полотна, найденным в углу гаража, он стряхнул с универсала песок и серые комочки земли. Земли? Эти серые комочки могли быть, а скорее всего и были, тем, что осталось от Мёрчисона, не поддающимися идентификации частицами человеческой плоти. Их было совсем немного, и Том ногой смел их с цементного пола гаража. Они затерялись среди гравия, и Мёрчисон навсегда исчез с лица земли.
Путь к парадной двери Том освещал фонариком. Он понимал, что у Эда был тяжелый день. Но это значит, что Эд наконец-то почувствовал, как все это время жил он, Том Рипли, у которого таких дней в жизни было немало и который делал все, что в его силах, чтобы защитить остальных. Однако выступать с речью или даже с коротким заявлением ему не хотелось. Разве он не достаточно высказался в машине?
– После тебя, – произнес Том у двери, пропуская Эда вперед.
Он включил свет в гостиной. Судя по всему, мадам Аннет сегодня рано опустила шторы. Эд закрылся в ванной, и Том надеялся, что его там не стошнит. Сам он умылся над кухонной раковиной. Что предложить Эду выпить? Чай? Неразбавленный скотч? Или он захочет джина? А может, горячий шоколад в постель? Эд вернулся в гостиную.
Он старался вести себя как обычно и даже пытался улыбнуться, но на его лице застыло какое-то озадаченное выражение.
– Что будешь пить, Эд? – спросил Том. – Я – розовый джин безо льда. А тебе чего бы хотелось? Может, чаю?
– То же самое. Я буду то же, что и ты.
– Присаживайся. – Том подошел к бару, достал бутылку «Ангостуры»[131] и разлил напиток по стаканам.
После того как они сделали по глотку, Том сказал:
– Эд, большое спасибо, что был сегодня со мной. Твое присутствие меня очень поддержало.
Эд попытался улыбнуться, но у него ничего не вышло.
– Могу я задать вопрос? И что теперь? Что будет дальше?
Том помедлил.
– Ты имеешь в виду нас? Почему вообще что-то должно произойти?
Эд отхлебнул из стакана и с видимым усилием проглотил.