Том предположил, что они просматривали старые протоколы с записями его показаний, которые сейчас он повторил практически слово в слово. Он не собирался упоминать об их существовании, хотя все это время они хранились в полицейском архиве. И уж тем более не собирался говорить, что ему кажется странной идея, что кто-то привез Мёрчисона назад в Вильперс, чтобы убить, или что Мёрчисон вернулся сюда сам, чтобы покончить с собой. Том встал и подошел к жене.
– Ты в порядке, милая? – спросил он по-английски. – Думаю, джентльмены скоро закончат. Может, присядешь?
– Я в порядке, – довольно холодно ответила Элоиза, словно давая понять, что это странные и загадочные дела Тома привели в дом полицию, чье присутствие выдержать было крайне нелегко. Она стояла, прислонившись к буфету и сложив руки на груди, на приличном расстоянии от стола, за которым расположились полицейские.
Том опять сел за стол, чтобы не создавалось впечатления, что он хочет их поторопить.
– Не могли бы вы передать мадам Мёрчисон – если будете звонить ей снова, – что мне хотелось бы поговорить с ней? Она знает все, что я могу ей сказать, однако… – Он сделал паузу.
Блондинистый офицер по имени Филипп торопливо проговорил:
– Да-да, месье, мы обязательно передадим. У нее есть номер вашего телефона?
– Когда-то был, – любезно улыбнувшись, ответил Том. – С тех пор он не изменился.
Второй офицер пихнул в бок первого, требуя внимания.
– Месье, что вы можете рассказать о женщине, которую зовут Цинтия, из Англии? О ней упоминала мадам Мёрчисон.
– Цинтия, говорите? – переспросил Том, словно пытаясь вспомнить. – Мы знакомы, хотя и не очень близко. А в чем дело?
– Кажется, вы недавно виделись с ней в Лондоне?
– Верно. Мы посидели в английском пабе, – улыбнулся Том. – А откуда вам это известно?
– От мадам Мёрчисон. Она поддерживает связь с мадам Цинтией…
– Грэдно-ор, – добавил светловолосый офицер, заглянув в блокнот.
Том почувствовал беспокойство. Он попытался сообразить, какие еще вопросы могут быть заготовлены у полиции.
– Ваша встреча была по какому-то определенному поводу?
– Да, – подтвердил Том. Он повернулся так, чтобы хорошо видеть Эда, который сидел, откинувшись на спинку кресла. – Помнишь Цинтию, Эд?
– Да-а, припоминаю, – ответил Эд по-английски. – Сто лет ее не видел.
– Я встретился с Цинтией, – начал объяснять полицейским Том, – чтобы узнать от нее, что от меня нужно месье Притчарду. Видите ли, он показался мне чересчур дружелюбным: к примеру, упорно напрашивался в гости. А я точно знал, что такой визитер придется не по вкусу моей жене. – Том рассмеялся. – Когда я пришел к Притчардам пропустить стаканчик, месье Притчард упомянул Цинтию…
– Грэдно-ор, – добавил офицер.
– Да. После того как мы выпили, месье Притчард заявил, что Цинтия настроена по отношению ко мне враждебно и явно на что-то обижена. Я попросил Притчарда выражаться конкретнее, но он свернул разговор. Это было неприятно, но, увы, так он себя обычно и вел. Поэтому, оказавшись в Лондоне, я разыскал телефон мадам Грэднор и поинтересовался у нее, что происходит и как это касается Притчарда. – Соображать надо было быстро, а Том помнил (ну или ему хотелось так думать), что Цинтия хочет любой ценой защитить Бернарда Тафтса от клейма фальсификатора.
– И что же? Что вы выяснили? – Темноволосый офицер заметно оживился.
– Не очень много, к сожалению. Цинтия сообщила, что никогда не встречалась с Притчардом, даже не видела его. Он позвонил ей совершенно неожиданно… – Том вдруг вспомнил о приятеле Цинтии, Джордже как-там-его, который на лондонской вечеринке для журналистов познакомился с Притчардом и рассказал ему про женщину, ненавидевшую Тома Рипли, – Цинтию Грэднор. Так Притчард и узнал ее имя (а Цинтия, похоже, – имя Притчарда), но им и в голову не пришло встретиться лично. Однако с полицией своими соображениями Том делиться не собирался.
– Странно, – задумчиво произнес светловолосый офицер.
– Притчард вообще был странным человеком. – Том встал, всем своим видом демонстрируя, что от долгого сидения у него затекли ноги. – Думаю, раз уже почти восемь, сделать себе джин-тоник. А вы что предпочитаете, господа? Un petit rouge?[157] Скотч? Все, что вам будет угодно.
Тон Тома подразумевал, что офицеры не станут отказываться от выпивки, и они не отказались, выбрав красное вино.
– Пойду скажу мадам. – Элоиза вздохнула и ушла на кухню.
Офицеры похвалили картины Дерватта, висевшие в гостиной, особенно ту, которая над камином, – творение Бернарда Тафтса. Полотно Сутина также произвело на них впечатление.
– Мне приятно, что вы оценили мои картины, – сказал Том. – Обладание ими приносит мне много радости.
Эд подошел к бару и что-то плеснул себе в стакан, вернулась Элоиза, и, когда у каждого в руках появился бокал со спиртным, атмосфера в комнате несколько разрядилась.
Том вполголоса обратился к темноволосому офицеру:
– Хочу еще кое о чем вас попросить, месье. Я буду счастлив поговорить и с мадам Цинтией, если она выразит такое желание. И второе, почему вы думаете… – Том огляделся, но к их разговору никто не прислушивался.
Блондинистый Филипп, с фуражкой под мышкой, казалось, был совершенно очарован Элоизой и с удовольствием болтал с ней о милых пустяках, а не о костях и разлагающейся плоти. Эд тоже участвовал в их беседе.
Том продолжил:
– Как вы думаете, что месье Притчард собирался делать с костями в своем пруду?
Офицер Жан задумался.
– Если он вытащил их из реки, то какой смысл снова бросать их в воду, а потом, возможно по собственной воле, лишать себя жизни?
Полицейский пожал плечами:
– Это мог быть несчастный случай – сначала один из них поскользнулся и упал, потом – второй. Этим садовым инструментом они, похоже, пытались что-то вытащить. Телевизор у них так и продолжал работать… их кофе, – он еще раз пожал плечами, – стоял в гостиной недопитым. Может, они решили временно спрятать кости. Возможно, мы узнаем что-то завтра или послезавтра, а может, и никогда.
Он отхлебнул вина из бокала.
У Тома возникла другая идея: Тедди. Он решил, что настало время вспомнить о Тедди, и подошел к группе, собравшейся вокруг Элоизы.
– Месье, – обратился он к Филиппу, – у месье Притчарда был друг или помощник, с которым они рыбачили на каналах. Все об этом знают. – Том намеренно использовал слово «рыбачить», а не «искать». – Вы с ним уже говорили?
– А, Тедди, Теодор, – хмыкнул Жан, и офицеры обменялись взглядами. – Oui, merci, M’sieur Ripley. Мы слышали о нем от ваших друзей Грэ, очень милые люди, да… Его имя и парижский номер телефона мы нашли в доме у Пришаров. Сегодня днем с ним побеседовали в парижском управлении. Он сказал, что, когда кости были найдены, его работа на Пришара закончилась. И он… – Офицер запнулся.
– И он ушел, – вмешался Филипп. – Pardon, Жан.
– Ушел, точно, – подтвердил Жан, бросив взгляд на Тома. – Его, кажется, удивило, что все это время Пришар искал кости… скелет. – Жан снова выразительно посмотрел на Тома. – И когда этот Тедди их увидел, он уехал в Париж. Тедди – студент. Он хотел немного подзаработать, вот и все.
Филипп собрался было что-то добавить, но Жан жестом заставил его молчать.
– Кажется, я слышал эту историю в местном баре, – сказал Том. – Вроде как этот Тедди был чем-то весьма озадачен – и решил распрощаться с Притчардом.
Офицеры воздержались от комментариев. Они не захотели остаться на ужин, хотя Том пригласил их; впрочем, он был уверен, что они не согласятся. Выпить еще по бокалу вина они тоже отказались.
– Bon soir, madame, et merci. – Они оба сердечно попрощались с Элоизой, галантно поклонившись. И спросили у Эда, как долго он собирается пробыть в Вильперсе.
– Надеюсь, по меньшей мере дня три, – улыбаясь, сказал Том.
– Не уверен, – любезно улыбнувшись в ответ, сказал Эд.
– Мы с женой всегда здесь, – веско произнес Том. – Если понадобится какая-то помощь, можете на нас рассчитывать.
– Спасибо, мистер Рипли.
Офицеры пожелали им приятного вечера и сели в машину.
Вернувшись в гостиную, Том удовлетворенно проговорил:
– Отличные ребята! Правда, Эд?
– Да-да, так и есть.
– Элоиза, любовь моя, я хочу, чтобы ты зажгла огонь. Сейчас. Мы немного выбились из графика, но еда у нас будет – пальчики оближешь!
– Я? Огонь?
– Надо разжечь огонь, дорогая. На террасе. Вот тебе спички. Просто чиркни одной.
Элоиза взяла спичечный коробок и вышла на террасу, тонкая и грациозная в своей полосатой юбке и зеленой ситцевой рубашке с закатанными рукавами.
– Обычно ты это делаешь сам, – заметила она, чиркая спичкой.
– Но сегодня особенный день. Ты… ты…
– Богиня, – подсказал Эд.
– Богиня домашнего очага, – подтвердил Том.
Огонь занялся. Короткие и ровные желто-голубые языки пламени заплясали над углями. Мадам Аннет обернула фольгой по меньшей мере полдюжины картофелин. Том снова повязал фартук и принялся за работу.
И тут зазвонил телефон.
Том застонал:
– Элоиза, возьми трубку, пожалуйста. Бьюсь об заклад, это либо Грэ, либо Ноэль.
Звонили супруги Грэ, это Том понял, как только вошел в гостиную. Элоиза, разумеется, в подробностях описывала визит полиции: что полицейские спрашивали у них, что рассказали сами. Том ушел на кухню узнать, как дела у мадам Аннет. На кухне все было под контролем: беарнский соус томился в маленькой кастрюльке, в кастрюле побольше бланшировалась спаржа, которую мадам Аннет собиралась подать первой.
Ужин действительно получился незабываемым, как выразился Эд.
Телефон больше не звонил, и никому не было до него дела.
Том предупредил мадам Аннет, что завтра утром, после завтрака, можно будет подготовить комнату для английского гостя, месье Константа, который должен прилететь в одиннадцать тридцать. Ее лицо вспыхнуло от удовольствия. Гости всегда были для нее таким же украшением дома, как для других – цветы или музыка.