Доктор поспешно развернул документ – заключение о вскрытие мужа Хины, под которым стояла подпись Ватанабэ.
– Но как он у вас оказался? Впрочем, тот факт, что документ находится у вас, ничего не меняет, тем более сейчас он у меня.
Хина рассмеялась. Подделанная копия была настолько правдоподобной, что он не заметил разницы. Ватанабэ был сбит с толку таким поведением Хины и еще раз просмотрел документ, но ничего подозрительного не заметил.
– Мне все равно, что вы сделаете дальше, но если хотите пожить еще немного, то сделаете все, чтобы Ку Донмэ выжил. А теперь мне пора, в гостевом доме сегодня будет праздник, – тихо предупредила Хина с улыбкой на лице.
Встревоженный доктор слушал, как удаляется стук каблучков Хины.
Глава 10Не потеряй
Оставив Эщин и Хаман в посольстве, Юджин тяжело шагал в сторону гостевого дома. По другой стороне улицы шел Хисон, также направляющийся в «Глори». Юджин окликнул его.
– Что-то случилось? Вас ранили?
– Не меня, а Ку Донмэ. В него стреляли. Доктор сказал, что операция прошла успешно, но он все еще без сознания.
Юджин удивился, что этот весельчак рисковал жизнью ради якудзы, не боясь, что его самого застрелят. Хисон еле заметно улыбнулся.
– Думаю, у него давненько не было возможности просто полежать и отдохнуть. Он сильный, поэтому скоро поправится.
– Отдыхайте. Я переоденусь и сразу уйду.
– Вы очень занятой человек, но все же нашли время посетить дом моих родителей, – грустно произнес Хисон. В последнее время он старался избегать разговоров о своей семье, но не в этот раз. – Боюсь, моя матушка выместила на вас всю свою досаду.
– Угадали.
– Как думаете, уже настало то время, когда вы сможете принять мои запоздавшие извинения?
Юджин посмотрел на Хисона и увидел человека, который хоть и любит красивые вещи, но, в сущности, очень одинокий и грустный. В отличие от своих родителей, он умеет признавать вину и извиняться, хотя и не виноват в том, что случилось с Юджином. Он отличался от своих родственников, будучи искренним и добрым.
– Приношу искренние извинения за моего деда и моих родителей. Прошу прощения за то, что моя семья сделала с вашими родителями и за то, что вам пришлось разговаривать с моей матерью. Простите за все!
– Слышал, вы разорвали помолвку. За это я не стану извиняться.
– И не надо. Помолвку разорвали не из-за вас. Просто она решила прожить жизнь в одиночестве, вот и все.
– Искренне надеюсь, что причина в этом. Правда.
Хисон испытывал к Эщин сильные чувства и ни в чем ее не винил. Он вспомнил тот день, когда они вместе сидели на коленях перед ее домом. Даже в тот момент он не злился на нее и сел радом, хотя знал причину, по которой она была наказана. Она выбрала другого и была уверена в своем выборе. Она рисковала всем, но твердо решила идти до конца и не жалеть о своем решении.
– Позвольте задать вам вопрос.
Юджин кивнул в знак согласия.
– Чем вы готовы пожертвовать ради нее? Готовы ли вы рискнуть всем, что имеете?
– Я не собираюсь ничем рисковать.
Хисон думал, что Юджин готов поставить на кон все ради Эщин, и такой ответ его ошарашил. Заметив реакцию Хисона, Юджин продолжил говорить:
– Я до самого конца останусь американцем и солдатом. Только так я смогу ее защитить.
Благодаря своему высокому статусу он сможет защитить дорогих для него людей. Он сделал необходимый, но трудный выбор, и Хисон знал, как нелегко было Юджину.
– За императора! За великого императора Японии!
Мужчины обернулись на крики, доносившиеся из холла гостевого дома, где полным ходом шел праздник. Пьяные японские солдаты без устали кричали и прославляли своего императора. Хина попросила всех горничных выйти из холла и оставила лишь официантов. Когда алкоголь закончился, Хина принесла бутылку вина.
– Прошу прощения за ожидание.
– Если и правда сожалеешь, может, покажешь, как сильно? Сядь со мной и налей мне выпить, – сказал один майор, похлопав по бедру и предлагая Хине сесть к нему на колени.
– Вижу, вы быстро пьянеете. Может, проводить вас в номер?
Он схватил Хину за руку и усадил к себе на колени, думая, что таким образом она заигрывает с ним и предлагает уединиться.
– Простите, но я не пью с идиотами. Особенно с теми, которые надоедают женщинам. Тем более, не думаю, что вы настолько опытны, чтобы обнажать свой меч.
Хина рассмеялась, и остальные солдаты тоже. Майор смутился и, отпустив Хину, начал кричать, что сейчас ее убьет. Он еще только тянулся за мечом у себя на поясе, а Хина уже стояла напротив него со шпагой.
– Вот так нужно обнажать меч. Почему бы нам не устроить поединок? Если выиграете, я поднимусь с вами в номер.
Хина провоцировала его, и он поддался. Все вокруг заинтересованно смотрели на них. Он начал нападать на Хину, но женщина проворно уворачивалась от его ударов. Солдаты вокруг кричали и веселились. Такаси тоже сел и стал наблюдать за боем.
Юджин и Хисон, только вошедшие в гостевой дом, уставились на Хину, которая сражалась со шпагой в руках и одерживала верх. Она толкнула японского солдата в спину, и тот, споткнувшись о стул, упал на пол. Женщина приставила к его горлу кончик шпаги, словно раздумывала, закончить начатое или нет. Внезапно восторженные аплодисменты утихли, и в холле стало совсем тихо. На лице Такаси сияла все та же наглая ухмылка.
Солдаты вытащили свои мечи и направили их в сторону Хины. А женщина лишь рассмеялась в ответ.
– Неужто вы решили меня окружить?
Такаси больше не мог оставаться в стороне.
– Опустите оружие. Поднимайтесь, майор.
Лежащий на полу японец встал по приказу рассерженного Такаси.
– Солдат великой японской империи обнажает меч, чтобы сразиться с женщиной? Уведите его! – Затем обернулся к Хине и сказал: – Прошу простить их невежество. Приношу свои искренние извинения.
– Было довольно весело. Кажется, я даже выиграла?
– В вашем японском слышится явный чосонский акцент, – заговорил Такаси по-корейски и протянул Хине руку. На его лице снова появилась ухмылка. – Полковник Такаси Мори. Должен признать, вы искусный фехтовальщик.
– Кудо Хина. Ваш корейский несравненно лучше моего японского, – спокойно ответила женщина.
Он взглянул на Хину и поднял свой стакан в тот момент, когда Юджин наконец его заметил.
– Поражение армии – это поражение целой империи. Не смейте проигрывать ни при каких обстоятельствах! – высокомерно произнес Такаси. Его глаза алчно заблестели, и японские военные прокричали в знак согласия:
– Долгой жизни нашему великому императору!
Хисон внимательно наблюдал за тем, как японцы по очереди произносили тосты за здоровье своего императора. Юджин с Хисоном обеспокоенно смотрели на происходящее. Сегодняшний долгий день подходил к концу, чего нельзя было сказать об этой свистопляске, которая только начиналась.
– Ваше величество, мы проделали долгий путь ко дворцу, чтобы просить вас спасти нашу страну от большой беды. Пожалуйста, рассмотрите наше прошение. Если посчитаете, что мы не правы, возьмите этот топор и отрубите наши головы!
– Отрубите наши головы! – закричали остальные ученые, внемля Сахону.
У них пересохли губы, под глазами были темные круги. Они держались из последних сил, едва не теряя сознание, и тем не менее продолжали стоять на своем.
Из дворца вышли солдаты и, встав перед учеными, направили на них оружие.
– Император приказал их связать!
По команде командира взвода солдаты окружили ученых и начали связывать им руки. Люди, наблюдающие за всем этим, в ужасе кричали и протестовали, но не смели подходить ближе, ведь неповиновение приказам императора каралось смертью. Сахона, которого люди уважали и считали старейшиной Чосона, уводили как обычного преступника. Люди плакали, понимая, что2 происходит с их страной, если слово таких мудрых людей, как господин Ко, больше не имеет силы.
Сахона уважал и высоко ценил и император, однако он вынужден был арестовать ученого, так как на этом настаивала японская сторона. Незадолго до этого Хаяши посетил дворец и шантажировал императора тем, что если все это не прекратится, то он будет вынужден доложить о ситуации в Японию. И поскольку министр обороны, министр иностранных дел и министр юстиции были на стороне Японии, императору пришлось уступить.
Кроме того, протест не единственная причина заключения Сахона под стражу. Такаси и другие солдаты, прибывшие в Чосон под предлогом защиты своих людей, сразу же обыскали дом господина Ко и тем самым напомнили императору, у кого сейчас сила. Самым простым для него вариантом было заключить Сахона и других ученых в тюрьму.
Народу такое решение не понравилось, и император окончательно потерял его доверие. Ученик, который так обошелся со своим учителем, вызвал гнев, и народное недовольство вскоре полыхало, словно пожар. В действительности, на это император и рассчитывал. Он надеялся, что люди соберутся и пойдут вызволять Сахона и что народный глас гнева будет услышан так называемыми японскими союзниками.
Всех протестующих заключили в дворцовую тюрьму. Улицы заполнились кричащими людьми. Хисон тоже видел, как Сахона вели в тюрьму. От возмущения он сжал кулаки.
– Слышали? Господина Ко Сахона… – начал было Чунсик, когда Хисон буквально влетел в лавку, подошел своему столу и достал бумагу и письменные принадлежности.
– Потому я так и спешил сюда. Я еще не выпустил первый номер своей газеты, но начну прямо сейчас и сразу со специального выпуска, – выпалив это, Хисон начал крутить в руках кисть.
Он написал текст на одном дыхании. Начинался он так: «Специальный выпуск. Сегодня Ко Сахон и ученые Чосона, представившие прошение императору о запрете хождения японских банкнот на территории Чосона, были отправлены в тюрьму по его же приказу».
Статья Хисона разлетелась по городу, и каждый, кто узнал о задержании Сахона, был возмущен. Теперь многим стало понятно, что творится в Чосоне и как японцы разрывают страну на части. Улицы зашумели.