— Я… — Айви замолкает и смотрит себе под ноги. — Есть не только белое и черное, Эйдан.
— Помоги мне понять.
— Мы через многое прошли. Я с ним уже много лет. Мы пережили очень трудные времена.
— Это его не оправдывает.
— Я знаю.
— Он никогда не вернет твое доверие.
Ее лицо темнеет.
— Я знаю.
— Ты любишь его? Вот почему ты вернулась сюда?
Она поджимает губы, ничего не говоря.
Хочу провести пальцем по ее несчастному лицу, хочу сказать ей, чтобы она бросила изменяющего мужа и убиралась восвояси, чтобы я мог отвезти ее к себе и трахать до беспамятства. Это эгоистичные мысли, которые я должен проглотить.
— Часть меня не хочет проходить через эти двери, — признается она, обращая на них свое внимание. — Я не хочу, чтобы это было правдой, Эйдан. Потому что знаю, что должно произойти. Порочный круг возобновится, и он медленно поглотит меня. Если бы у меня был выбор… если бы у меня действительно был выбор… — Айви замолкает, задумываясь.
Я пристально наблюдаю за ней.
— У тебя нет выбора, Айви?
Она застряла?
— Это нечто большее, — в конце концов отвечает она. — Это говорит мне попробовать в последний раз. Это… — она судорожно вздыхает. — Я не просто возвращаюсь к этому, Эйдан. И не собираюсь снова притворяться, что все в порядке. Мы не вместе, и это не изменится…
— Тогда почему ты вернулась? — повторяю я.
— Потому что… — ее голос затихает.
Потому что ей некуда идти? Или это что-то другое?
Я должен сражаться с благородным рыцарем внутри себя, о существовании которого даже не подозревал. Чувствую, что мог бы предложить ей помощь, но… блядь, я не могу заставить себя сделать это. В Айви есть что-то такое, что подсказывает мне — я не уйду от нее невредимым.
Как сказала Рут: «Я должна защитить себя».
— Что произойдет, если ты войдешь в эти двери и покончишь с ним навсегда? — Мой голос низкий, нуждающийся. Я отчаянно хочу это выяснить. — Что тогда будет с тобой?
Она смотрит на меня, и я тону в ее голубых глазах.
— Я не знаю.
Она. Не. Знает?
Это не тот ответ, которого я хочу. Вообще не тот.
— Было приятно познакомиться с тобой, Айви, — выдыхаю я, и эти слова горькие на вкус.
Лицо Айви вытягивается. В ее глазах мелькает разочарование, но она знала, что до этого дойдет. И до сих пор она не знала иного.
— Ну, теперь, когда ты знаешь мое имя, тебе стоит как-нибудь найти меня, — говорит она без энтузиазма. — Ну, знаешь, чтобы пообщаться и все такое.
Я неопределенно киваю. Потому что не собираюсь этого делать. Кроме того, где она ожидает, что я с ней пообщаюсь? Социальные сети? Я не занимаюсь подобным дерьмом.
И, опять же, я ни за кем не гоняюсь.
— Береги себя, — говорю я. — Ни принимай дерьмо ни от кого. — От него.
Айви удивлена моими словами, но я знаю, что они попали в цель. Я не новичок в том, как выглядят трудности. Она кивает, но ничего не говорит.
Я пристально смотрю на нее, оставляя в памяти эту встречу, мягкие изгибы ее тела, прекрасное лицо, которое выглядит таким же раздираемым ситуацией, как и мое. Запоминаю это, делаю глубокий вдох, разворачиваюсь и ухожу.
Дыши, Эйдан. Что, черт возьми, с тобой не так? Это всего лишь гребаная женщина. Две ноги, одна киска, красивые сиськи и… глаза, глубокие, как океан. Черт возьми, это просто смешно. Я стряхиваю с себя это чувство и усмехаюсь про себя, удаляясь все дальше, не обращая внимания на то, как во мне угасает жар. Она просто женщина. Хорошенькая маленькая штучка, которая была способна достучаться до меня только потому, что я устал, разозлился и оказался в самой уязвимой точке после адского дня. В ней нет ничего интересного. В ней нет ничего такого, что она могла бы заставить меня делать то, что я пообещал себе никогда больше не делать. Я не такой мужчина.
Я также не хочу снова быть таким мужчиной.
Я становлюсь все холоднее и холоднее, повторяя слова, которые в конечном итоге должны удержать меня от нее.
Замужем/Не живут вместе/Все сложно.
Она недоступна, Эйдан.
Айви Монткальм под запретом.
Вызов, который никогда не будет принят.
5
Айви
Три недели спустя
Это странно, что я все еще думаю о нем? Что хотя бы раз в день он каким-то образом появляется в моих мыслях? Даже не знаю, почему я в конечном итоге думаю о нем. И осознаю это только тогда, когда делаю это.
Иногда я сомневаюсь в своем здравомыслии. Конечно, люди же не могут оставить позади шестичасовой перелет и каждый божий день вспоминают разговор, который у них состоялся с незнакомцем. Но для меня это было нечто большее. Мне показалось, что я почувствовала связь. И думаю, именно поэтому я все больше и больше задаю себе вопросы. Я не должна так себя чувствовать. Это не… Это не…
Это ненормально.
Верно?
Эти три недели никак не успокоили мои мысли. Закрывая глаза, я каждый раз вижу эти глубокие карие глаза и пухлые губы, растянутые в ухмылке. У него самые черные волосы, которые никогда не будут лежать аккуратно, независимо от того, сколько средств для волос он использует. Это противоречило ему — мужчине в черном в тонкую полоску костюме от «Армани или что это там, черт возьми», который выглядел так, будто весь мир под его ногами. Он излучал силу и требовал уважения, но при этом говорил со мной в манере, которой я не ожидала.
Сексуально. Кокетливо. Чувственно.
Он воплощал в себе то тлеющее, заряженное сексом очарование, которое никогда не было направлено на меня. Которое я встречала только в книгах, фильмах и поэзии, сбегая от реальности нашего мира. Очарованием, о котором мы с подругами могли только мечтать в нашей заурядной, лишенной секса жизни.
Храп, доносящийся из соседней комнаты, напоминает мне о моем нынешнем затруднительном положении. Дерек крепко спит и понятия не имеет, что я думаю о другом мужчине. Вытираю упавшую слезу и поворачиваюсь на бок на неудобном диване. Если бы такое случилось раньше, я бы чувствовала себя такой виноватой за то, что думала о другом. Это был бы огромный ком в моей груди, от которого у меня перехватывало бы дыхание.
Но теперь это не так.
«Я собираюсь загладить свою вину», — сказал мне Дерек на следующее утро после того, как я вернулась, и он обнаружил меня на диване, вообще не спящую. — «Я не ожидаю, что ты так сразу привыкнешь к этому, Айви, но ты захочешь меня, когда все будет сказано и сделано. Я изменился. И собираюсь доказать тебе это. Я не собираюсь ни пить, ни веселиться, ни играть. Ты увидишь, какие усилия я прилагаю, и у нас снова все будет хорошо. Тогда мы сможем покончить с этой «мы не вместе» ерундой».
Но было ли у нас когда-нибудь все хорошо?
Отказавшись от сна, я встаю с дивана и на цыпочках крадусь на кухню. Мне не нужно быть тихой. Дерек может проспать все, что угодно. И все же. Я делаю это просто для уверенности.
Стою на кухне нашей крошечной однокомнатной квартиры, бессмысленно глядя перед собой в никуда. Время идет, а я не могу этого понять. Кажется, это ускользает от меня. Все жду, когда тяжесть в моем теле уйдет, но она, кажется, где-то закрепилась, слишком упрямая, чтобы сдвинуться с места. Я оглядываюсь вокруг в тишине на маленькие предметы мебели. У нас совсем немного денег, и меня это не беспокоит, но все же. «Неужели это то, к чему сводилась моя жизнь?» — продолжаю думать я. Мне двадцать четыре года, я официально замужем за мужчиной, который разрушил мое доверие, и вкалываю на работе, для которой морально не готова.
И, сталкиваясь со всем этим лицом к лицу, я в конечном итоге чувствую оцепенение. Быть с кем-то, в кого ты больше не влюблена, означает закрыть ту часть себя, которая не хочет сталкиваться с неудачными отношениями. Честно говоря, они все равно никогда не увенчались бы успехом. Особенно когда он не был терпелив во время моей депрессии и в конечном итоге, выходя на улицу, искал удовольствие где-то в другом месте. Наше прошлое слишком темное, чтобы двигаться дальше вместе, и это не слабость. Это было взрывоопасно и разрушительно, наполнено оскорблениями с обеих сторон.
Жизнь — это пиздец. Потому что вы можете смотреть на вещи логически и знать, как это должно быть. Я могла бы посмотреть на свои умирающие отношения и сказать себе двигаться дальше, как я и пыталась, когда сбежала почти три месяца назад, не имея ничего, кроме одежды, что была на мне. Но логика не подсказывала, сколько ночей я буду бодрствовать, вспоминая хорошие времена, времена, когда Дерек поддерживал меня, когда я искала его, когда нуждалась в нем больше всего. Время, когда он был рядом. Годы, которые мы провели вместе — от детей до взрослых, меняясь и цепляясь друг за друга, когда жизнь подкидывала свои трудности. Логика не всегда дает вам толчок или ответы; она просто говорит вам, как это должно быть.
Не вместе мы или нет, связь между нами все еще существует. Разорвать ее — страшная мысль.
Тру глаза, сопротивляясь слезам. Я не плакса, просто устала. И теперь мой разум слишком бодр, чтобы спать.
Я наполняю чайник и включаю его. Пока он закипает, достаю кружку и маленький пакетик супа. Налив воду, перемешиваю содержимое и сажусь за крошечный круглый столик.
«Если бы ты была моей, я бы трахнул тебя так, как ты и представить себе не можешь».
Слова этого мужчины не выходят у меня из головы. Каждый раз, когда я думаю о низком, мрачном рычании его голоса, по моей спине пробегает дрожь, а сердце сжимается.
«Как только попробуешь меня на вкус, ты уже никогда не уйдешь. Я гарантирую это».
На самом деле, он был мудаком. Такое высокомерие оттолкнуло меня — и до сих пор отталкивает. Так почему же у него оно казалось мне таким сексуальным?
Я закрываю глаза и прикусываю нижнюю губу. Представляю его позади себя. Его грудь у моей спины, его рука на моем плече, его большая ладонь, медленно опускающаяся к моей груди. Я бы вынула спину для него, позволила бы ему обхватить всю мою грудь своей ладонью. У него такие большие руки. Они легко обхватят мои груди целиком. Он бы мог ущипнуть меня за сосок, перекатить его между пальцами…