2. Кто такая Дева-без-Матери?
3. Что это за существо, которое якобы разорвало себя на части? Как гоблинский король должен был его соединить? И зачем его соединять?
4. Едва не забыл. Дурное предзнаменование о том, что этот Канун станет “последним”. О чем речь? По словам Иаррана Ри, так ему сказала мама. Ясно, что Канун — это Хэллоуин, канун Дня Всех Святых. Но что означает “Последний Канун”? Для кого он последний? Может, только для Иаррана Ри? Может, это была всего лишь угроза лично гоблинскому королю, которая означала, что Иарран Ри не переживет Хэллоуин?
5. Что стало с Иарраном Ри? Ему удалось сбежать? Кристина не знает…»
Виктор задумался, пытаясь мысленно ответить хотя бы на один вопрос, и с досадой понял, что ничего дельного на ум не приходит.
Ключ от застенка появился в кармане будто по волшебству, и этого нельзя было исключать. Ясно, что его кто-то подбросил. Но вот кто?
Еще и Иероним этот проклятый, который, несомненно, является связующей ниточкой между всеми тайнами и который был упомянут в письме Бетти Сайзмор…
Виктор почесал кончиком ручки нос и перечитал записи. Он не представлял, что делать дальше. Расследование зашло в тупик. Нужно что-то разузнать, куда-то пойти, с кем-то поговорить… Вот только что, куда и с кем?
Столько всего происходит, но неясно, что именно. Кругом одни заговорщики с дурными намерениями. Дом битком набит странными приезжими, которые вряд ли явились из желания всего лишь отметить праздник. А еще Саша и…
Часы на каминной полке начали отбивать одиннадцать часов утра. Виктор вздрогнул и поднял голову. Не сводя взгляд с циферблата, он вдруг поймал себя на том, что упустил нечто важное.
«Одиннадцать часов… Что-то ведь было… я что-то планировал сделать… — Виктор нахмурился, пытаясь вспомнить. — Это было связано с расследованием. Я хотел что-то узнать. Вчера, еще до того, как я попал в комнату с пленником, до того, как мы с Кристиной собирали пугало в гостиной… до того, как вернулся домой. О чем же я думал? Мы ездили по городу, следили за Бигглем и… точно! Биггль!»
Виктор вспомнил. И старика, и паровозы, и подслушанный разговор Биггля с мисс Хэтти на вокзале. Старикашка говорил о том, что сегодня в полдень планирует…
— Черт! — воскликнул Виктор.
Он вскочил на ноги. Поспешно закрыв чернильницу и надев на ручку колпачок, схватил тетрадь и ринулся к двери.
«Я должен успеть! Должен!»
Приближался полдень.
Стюарт Биггль подкатил на своем скрипучем велосипеде к узкому и высокому зданию с большим циферблатом под конической крышей. Бодренько соскочив на землю, старик прислонил велосипед к грубой каменной стене и, немного потоптавшись на месте, словно пытаясь вспомнить, что он здесь делает, направился прямиком к двери под вывеской «Глухая башня». Повозившись со связкой ключей, Биггль выбрал нужный, произвел им в замочной скважине парочку уверенных движений и распахнул дверь, после чего нырнул в проход, даже не удосужившись закрыть за собой дверь.
Стоявший неподалеку и подглядывавший за подозрительным старикашкой из-за фонарного столба Виктор Кэндл тут же сорвался с места. Стараясь не привлекать внимания редких прохожих, он метнулся к двери и, не увидев никого внутри, проник в башню.
Наверх уходила ржавая винтовая лестница. Задрав голову и прислушиваясь, Виктор начал подниматься. Он старался вести себя как можно тише, но порой становился на ту или иную ступень неудачно, и тогда она отдавалась звоном. В такие моменты он вздрагивал и замирал, после чего, стоило эху рассыпаться мелким крошевом, снова продолжал путь.
Башня была высокой, Виктор устал и запыхался задолго до того, как поднялся на самый ее верх. Но вот наконец и площадка под крышей!
Над головой проходили балки и стропила, покрытые пылью и затянутые паутиной, здесь же лежали громадные, позеленевшие от времени шестерни со сломанными зубчиками, к стене примостилось несколько погнутых часовых стрелок высотой с самого Виктора. Тяжелая железная дверь в углу была приоткрыта — этого Биггля явно не заботили сквозняки.
Виктора вдруг посетила мысль: «А вдруг старикашка знает о слежке и зачем-то ведет меня за собой?» — но ее тут же заглушило одно из любимых напутствий его редактора: «Попадание в ловушки, Кэндл, да будет тебе известно, — это всего лишь одна из издержек нашей профессии. Не бойся прищемить хвост — однажды он у тебя огрубеет и утратит чувствительность к защемлениям. Лучше попасть в ловушку, чем выпустить пустые страницы».
Виктор прислушался: кроме металлических звуков мерной работы часового механизма, ничего слышно не было. Затаив дыхание, он открыл дверь чуть шире и перешагнул порог.
Реальные размеры помещения, в котором он оказался, понять было невозможно из-за стоявшей там темноты. Ее чуть прорезали косые солнечные лучи, проникавшие внутрь сквозь отверстия в виде римских цифр на огромном циферблате. Виктор видел лишь парящую в воздухе и медленно опускающуюся на пол в лучах света пыль.
Пыль была здесь повсюду: она оседала на шляпе, на плечах и на лице, лезла в нос и глаза. Незадачливый журналист вдруг поймал себя на мысли, что пыли как-то слишком уж много, и ему даже почудилось, словно кто-то ее на него специально сыпет.
Виктор приглушенно чихнул в рукав и вдруг отметил, что пыль вокруг чуть светится и имеет странный серебристый оттенок. Не успев как следует удивиться данному открытию, он пошатнулся. Ноги его подкосились, и, нелепо взмахнув руками, Виктор Кэндл рухнул на пол.
В следующий миг мистер Эвер Ив поднялся и отряхнул костюм несколькими быстрыми размашистыми движениями.
— Сэр? — Из-за огромного чугунного колокола выступила фигура Стюарта Биггля. — Это уже вы?
— Мне интересно было бы поглядеть на тебя, на себя и на ситуацию в целом, если бы это был не я, — ехидно заметил мистер Ив.
— Что ж, — с облегчением подытожил Биггль, — это вы.
— Раз уж мы определились с этим, Ключ, может быть, ты, отыграв свою роль в нашей миленькой постановке, просто возьмешь и отправишься домой?
— Я все сделал верно, сэр? — спросил Биггль, потирая сухие ручонки и явно не понимая намека.
— Раз я тебя не ругаю, то, выходит, ты все сделал верно, — утомленно сказал мистер Ив.
— Я заманил мальчишку сюда, как вы и велели, к этому времени, чтобы вы могли… — он выжидающе глянул на босса, — что?
— Тебя это не касается, Биггль, — нахмурив брови, заметил мистер Ив. — Ты сделал то, что от тебя требовалось. Привел его сюда и обсыпал сонной пылью, а теперь — прочь!
Мистер Ив ожидал увещеваний, жалоб и глупых вопросов, но Ключ его удивил:
— Слушаюсь! — старик как-то уж чересчур быстро согласился и, почтительно кивнув боссу, прошаркал к выходу из комнаты с часами.
Когда дверь за Бигглем закрылась, мистер Ив уже забыл о его существовании. Он был там, где и должен был быть, — явился именно в нужный ему урочный час. Все вроде бы шло как задумывалось, и тем не менее что-то его легонько, настырно смущало. Что-то не позволяло Человеку в зеленом сделать то, ради чего он сюда явился.
Мистер Ив вдруг понял, что именно показалось ему подозрительным: он не слышал звука отдаляющихся шагов.
— Ключ! — яростно прорычал мистер Эвер Ив. — Я знаю, что ты там прячешься! Пошел вон! Или я за себя не ручаюсь!
Стюарт Биггль позволил себе наивно считать, что он может вот так запросто остаться подглядеть и подслушать разговор под крышей Глухой башни. Он ошибся. Нюх Человека в зеленом в очередной раз доказал: его не проведешь.
— Но, сэр… — подал из-за двери голос Биггль. — Быть может, вам понадобится моя помощь, и я…
— Не понадобится! Ты уже все сделал! А теперь убирайся, или…
— Вы «за себя не ручаетесь», сэр, — закончил Биггль. — Я помню.
— Не забывайся, Ключ! Все! Больше не желаю тебя слышать! Избавь меня от себя!
Мистер Эвер Ив задвинул засов на двери, и старому ключнику не оставалось ничего иного, кроме как, оскорбленно стуча ногами по ступеням винтовой лестницы, двинуться вниз — подслушивать после того, как его уже один раз поймали, он не решился.
Вскоре стукнула дверь башни, и только тогда мистер Ив позволил себе сойти с места. Он подошел к огромному башенному колоколу и прислонился к нему, как пьяница к водостоку.
— Всё, — сказал он темноте комнаты с часами. — Можешь выходить.
Никто ему не ответил.
Мистер Ив спохватился:
— Ах да, ты же не слышишь.
Не отходя от колокола, он приложил к нему обе ладони, и за какую-то секунду тот стал стеклянным. Беззвучно и безропотно старый металл обрел прозрачность, и внутри него медленно разгорелась искра — постепенно она разрослась и превратилась в шар тусклого света. Тьма медленно отползла к стенам, обнажая детали механизма, — почти все помещение занимали собой блоки и шестерни, управлявшие стрелками.
Из дальнего от входа угла выступил незнакомец. Или, вернее, выступили три незнакомца. Три белых мелованных лица выглядывали из темноты, как из окон: старик, морщины которого походили на трещины в скалах, мужчина средних лет совершенно непримечательной наружности и мальчишка — из-за чрезмерной гладкости кожи его лицо казалось совершенно безликим и невыразительным.
Они стояли, тесно прижавшись плечами друг к другу, будто вдруг оказались одновременно в очень узком дверном проеме. Все трое пристально глядели на мистера Ива, и даже ему стало слегка не по себе.
— Я пришел, чтобы… — начал он, но тут же снова спохватился: — Ах да.
Отличительной особенностью всех троих, помимо отсутствия эмоций на лицах, было и отсутствие ушей.
Мальчишка медленно поднял руку и указал на колокол за спиной мистера Ива, а после осуждающе покачал головой. Человек в зеленом прочитал в этом жесте как предостережение, так и неудовольствие этих типов тем, что он, видите ли, посмел прислониться к их колоколу.
— Не нужно беспокоиться! — прокричал Человек в зеленом, демонстративно потешаясь над глухотой собеседников. — Все учтено! Перейдем к нашему делу!