«Хитро придумано, — оценил Чарли. — Интересно, зачем Гарри понадобилось подобное устройство? И где он сам находится? Может, взял да и сел на поезд отсюда, все же решившись наконец прокомпостировать билет, а столь изощренная иллюзия присутствия, как колдовской граммофон, была создана им, чтобы выиграть время и избежать погони? Что ж… если так, то удачи, Гарри, надеюсь, у тебя получится то, что ты задумал».
Чарли отыскал все, что хотел. Поставив туфли на пол и погасив свет, он подкрался к двери и поглядел в замочную скважину: у порога никого не было. Стало быть, этот мистер Хамфри все же удовлетворился граммофонным ответом и ушел.
Засунув туфли под диван и скомандовав им: «Место!» и «Замрите!», мальчик приоткрыл дверь, выглянул в щелочку и, удостоверившись в том, что в коридоре никого нет, выбрался из кабинета и захлопнул дверь за собой.
После чего стремглав понесся к лестнице. Спину буквально жгла папка, которую он спрятал под свитером, а в голове прокручивалась лишь одна мысль: «Только бы Томми не вернулся раньше!»
Оказавшись в коридоре этажом ниже, Чарли застыл: Томми как раз подходил к двери своей комнаты. Он был не один, а с Кристиной. Они о чем-то говорили. Подойдя каждый к своей двери, брат с сестрой обменялись короткими фразами:
— Не попадись, — сказала Кристина. — Помни: кленовый сироп.
— И тебе удачи с твоим колдовством, — ответил ей мальчик. — Надеюсь, оно не вредное.
— Куда уж там… — проворчала Кристина и зашла в свою комнату.
Томми положил руку на дверную ручку.
— Эй! — крикнул Чарли, на ходу придумывая отговорки.
Томми удивленно повернулся к другу:
— Ты куда ходил?! — спросил он.
Чарли подошел.
— Тебя долго не было. Я подумал, не схватили ли тебя ваши пугала…
— Смешно, — хмыкнул Томми и вдруг погрустнел: — Эх, еще и комнату украшать — полвечера провозимся.
Чарли щелкнул пальцами и звонко рассмеялся.
— Открой дверь.
Томми так и сделал — и удивленно распахнул рот.
Комната была полностью украшена, даже пустые коробки стояли аккуратно сложенные в углу. В камине потрескивали дрова-кости, на полке замерли резные скелетики, занавески на окнах стали фиолетовыми, а письменный стол и стул были сплошь затянуты паутиной, по которой ползали заводные механические паучки. На подоконнике в двух старомодных серебряных кубках исходил паром горячий грог, а на тарелке лежало печенье в форме скалящихся тыкв.
Если бы сейчас рядом вдруг оказались известные фокусники Петровски, они, заглянув в комнату, с многозначительными улыбками сказали бы лишь: «Магия, и ничего проще», а после, довольные жизнью и ее сюрпризами, прошли бы мимо.
— В зеркале?! — воскликнул Виктор.
— Черт! — яростно процедила Кристина. — Ты не можешь еще громче орать, дурья твоя башка? Кто-то услышит…
Виктор закивал — и правда нужно вести себя потише. И все же сказать, что он был ошарашен, — значит существенно преуменьшить то, что он ощутил, когда сестра поведала ему о произошедшем на чердаке.
Они стояли в чулане со швабрами и щетками — сейчас это место казалось им наиболее безопасным. И тем не менее Кристина то и дело косилась на некоторые щетки, опасаясь, как бы они не доложили матери о том, о чем она тут секретничает с Виктором. Почему-то сестра считала, что те на такое способны.
— Джозеф запер его в зеркале… — все еще не веря, прошептал Виктор.
— Да, и он действовал по указке мамы, — кивнула сестра. — Мама захотела от него избавиться… Ненавижу ее!
Виктор озадаченно покачал головой.
— Зачем ей это? — И тут до него дошло: — Разве что она прознала о его переписке с тетушкой Скарлетт.
— Что еще за переписка?
Виктор вздохнул и рассказал сестре о неотправленном письме из кабинета отца. Кристина слушала, хмурясь и гневно раздувая ноздри.
— Все ясно, — сказала она, когда Виктор договорил. — Теперь понятно, почему папа попросил передать Скарлетт, чтобы она, как приедет, взяла зеркальце и назвала его имя. Конечно же, мама знает… Вот и заперла его в зеркале — странно, что и вовсе не убила.
— Ты что, ее оправдываешь? — возмутился Виктор.
— Еще чего! Просто, зная маму, я бы не удивилась, если бы она его убила. Она же не любит, даже когда ее просто не слушают, а тут такое… Мама способна на ужасные вещи — мы это узнали после разговора с гоблином. Но сегодня я выяснила еще кое-что, от чего у тебя волосы встанут дыбом: то, что она сделала с Джозефом перед тем, как ты приехал…
Виктор недоуменно поглядел на сестру.
— А что она с ним сделала?
Кристина хмыкнула.
— А чем, ты думаешь, я сегодня весь день занималась? Я пыталась выяснить, что произошло с папой. Мы с тобой догадались про зеркало, еще когда забрались в кабинет. Но мне показалась странной одна вещь…
— Какая?
— Ты ведь говорил, что Джозеф упаковывал свою «картину» в библиотеке, так? А потом ночью волочил ее оттуда на чердак.
— Верно, — пока не понимая, к чему ведет сестра, сказал Виктор.
— Все дело в том, где находится кабинет папы, где библиотека и где чердак. — Кристина с намеком округлила глаза, но понятнее для Виктора ничего не стало, и она со вздохом объяснила: — Кабинет папы на третьем этаже. Дверь, которая ведет на чердак, тоже. Так зачем Джозефу, спрашивается, было волочить зеркало вниз, чтобы потом снова переть его наверх? Да потому что этот хмырь решил не послушаться маму. Она велела ему просто запереть папу в зеркале и оставить зеркало на чердаке, но Джозеф решил увезти зеркало и разбить его, представляешь? Хорошо, что мама вовремя узнала. Ой, как же она рассвирепела — жаль, я была на работе и не видела! В общем, мама засунула Джозефа в гроб — я не шучу! — а потом закопала этот гроб в саду. Я думала, что он два дня не вылезал из библиотеки, а он все это время был закопан! Потом, конечно, мама его раскопала, потребовала перенести зеркало на чердак и пригрозила, что «если Джозеф ослушается, она вернет его под землю и оставит там навсегда». К слову, от пребывания в гробу он и подхватил простуду.
— Но откуда ты все это узнала?
Кристина горделиво улыбнулась.
— Выпытала у Рэмморы. Я знаю, за какие ниточки подергать, чтобы у нее развязался язык.
— Опоила тетушку? — догадался Виктор, и Кристина радостно кивнула.
— Когда Рэммора пьет шнапс из бабушкиных запасов, она становится сама не своя… Ну вот, — подытожила сестра. — Мы почти все знаем. Осталось придумать, как вытащить папу из зазеркалья.
— Да, делов-то, — проворчал Виктор. — Вытащить папу из зеркала — легче легкого…
— Я знаю, что делать.
— И что же?
— Рэммора выболтала, что в Крик-Холле сейчас гостит ведьма, которая превосходно разбирается в зазеркалье, потому что ходит не через камины, как прочие, а именно через зеркала. Как удачно вышло, что эта ведьма уже пару дней очень настойчиво пытается со мной подружиться — видимо, хочет через меня как-то подлизаться к маме…
Виктор кивнул, и сам не зная, с чем именно он соглашается: ведьмы, камины, зеркала — все это было явно выше его понимания.
— А мне что тем временем делать? Пока ты будешь вызнавать у этой ведьмы про зеркала?
Кристина пожала плечами.
— Можешь заняться своим скучным расследованием — вряд ли ты мне чем-то поможешь. Разоблачи старикашку Биггля или еще кого…
Это прозвучало с таким пренебрежением, что Виктор снова, как и утром, почувствовал себя совершенно ненужным. Не успел он возмутиться, как Кристина бросила:
— Главное — продолжай делать вид, что ты ничего не знаешь и не понимаешь, и еще думай о кленовом сиропе: он вязкий, так никто не сможет прочитать твои мысли!
А затем выскочила из каморки.
Виктор вздохнул и, выждав немного, покинул чулан следом за сестрой. Думая о чем угодно, кроме сиропа, он вернулся в свою комнату и взялся за записи. Занес в тетрадь все, что узнал, а потом открыл чистую страницу.
— Столько событий произошло… — пробормотал он. — Нужно разложить все по порядку, а уже потом думать, как поступить дальше…
Макнув ручку в чернильницу, он принялся писать:
«Мое появление в Крик-Холле спустя столько лет совпало с каким-то сложным и зловещим планом, который мама воплощает в жизнь. При помощи дядюшки Джозефа она избавилась от папы, заперев его в зеркале, а затем заманила в ловушку гоблинского короля Иаррана Ри. Речь идет о так называемом “Последнем Кануне” или “Вечном Кануне”. (Виктор на миг прервался и, скрипнув зубами, открыл последнюю страницу со странной записью, которую он не делал и загадку появления которой так и не смог разгадать, после чего вернулся к выводам.) Ключевой фигурой во всем плане служит некий Иероним, которому мама должна отдать на съедение какую-то Деву-без-Матери. При этом поблизости действует опасная банда под предводительством некоего Сэра, одной из целей которой является “закрытие города”. Учитывая, что папа не может быть этим Сэром, то остается лишь один вариант — дядюшка Джозеф. Но в чем именно заключается его план в качестве Сэра? Или же он действует не от своего имени? Скорее всего, мама руководит им так же, как сам он руководит своими подручными… Как узнать правду? Что вообще можно сейчас предпринять? Что делать?»
Виктор поднял голову. То, что он записал, казалось ему таким зыбким и обманчивым… ошибочным. Что-то подсказывало ему, что он упускает нечто важное — то, что находится под самым его носом…
С улицы вдруг раздались автомобильные гудки. Виктор поднялся и подошел к окну. К воротам подъехала шикарная красная машина. Было ясно, кто сидел в этой машине. То, чего Виктор боялся с самого своего возвращения, наконец произошло: она прибыла в Крик-Холл.
— Нет уж, Кристина, я не буду сидеть сложа руки или «заниматься скучным расследованием», — сказал Виктор. — Только не сейчас…
Швырнув тетрадь на кровать, он решительно направился к двери. Тетрадь раскрылась на середине. Последняя запись гласила: «Что делать?»
Виктор покинул комнату — он вдруг понял, что ему делать.