Скарлетт снисходительно усмехнулась:
— Какой смышленый и в то же время глупый мальчик.
— Страх и злость я испытываю и сейчас, — признался Виктор.
— Я вижу. — Скарлетт кивнула. — Ты придумал, что будешь делать после того, как узнаешь? Таблеточки не помогут, и, скорее всего, никакое ведьмовство тоже. Останется только «после».
— Я просто хочу убедиться…
— Ведь не просто, верно? — спросила Скарлетт. — Ты что-то задумал? Нет! — она прервала сама себя. — Не говори! Так интереснее! Не рассказывай мне конец пьесы до того, как она началась! Я помогу тебе все узнать и с удовольствием погляжу на то, что произойдет. Расскажи мне о нем, твоем враге.
— Ну… — Виктор даже не знал, с чего начать. По сути, у него были лишь догадки и домыслы. — Он бодрствует, когда я сплю, но стоит мне проснуться, исчезает. Я не знаю, всегда ли он здесь, и вообще не до конца уверен, что все это мне не примерещилось. Иногда я чувствую…
— Достаточно, — прервала его Скарлетт. — Я узнала все, что нужно. Значит, сон… Занятно. Что ж, тогда все становится еще проще. Мы всего лишь погрузим тебя в сон и поглядим, что будет.
— Но мне нельзя спать! — запротестовал Виктор. — Как я тогда узнаю, что произошло? С ваших слов?
— Еще ничего не сделали, а ты уже кипятишься, — проворчала Скарлетт. — Вот она, невежественная горячая юность. Ты будешь спать, но при этом бодрствовать.
— Нечто вроде гипноза?
— Предпочту сделать вид, что не услышала, — оскорбленно заметила Скарлетт. — Это не какое-то жалкое шарлатанство ученых умников, а высокое ведьмовское искусство!
Скарлетт Тэтч не раздумывала ни секунды. Она даже не пыталась спрятать торжествующий огонек в глазах: ее запасной план должен был вот-вот составиться сам собой — что это, если не судьба? Ведьмы не верят в судьбу, точнее, не верят в нее в том понимании, в каком верят в судьбу простые люди. Многие говорят: судьба, и это, некогда потаенное, но ныне поношенное, как старые башмаки, слово тут же становится для них ответом на все то, чего они никак не могут объяснить. Ведьма, в свою очередь, знает, что судьба — это сложный механизм со стрелками, которые всегда на что-то указывают и предлагают следовать в заданном направлении. И Скарлетт решила следовать.
Поднявшись с кресла, она подошла к большому гардеробному зеркалу, завешанному шторкой, дернула за витой шнурок — и шторка отползла. Виктор тотчас же встретился с недоуменным и немного испуганным отражением собственного лица.
— Что я должен делать? — спросил он.
— Погляди наверх. — Скарлетт коварно улыбнулась.
Виктор послушался и вздрогнул — из потолка прямо к нему на длинном извилистом стебле тянулся большой кроваво-красный бутон розы. Бархатные лепестки подрагивали и шевелились, как рыбьи жабры, будто пытаясь вдохнуть, вобрать в себя Виктора.
— Не бойся, мальчик, понюхай цветочек, — прощебетала Скарлетт.
Виктор нерешительно потянулся к бутону, но тот вдруг дернулся, как скорпионье жало, и ударил Виктора прямо в лицо. В тот же миг он неосознанно втянул в себя терпкий аромат розы. В голове помутилось, и Виктор покачнулся. Но уже через секунду все прошло.
Поначалу Виктор даже не понял, что изменилось, но, оглядевшись, осознал: кто-то смыл с мира все его краски. Все поблекло, налилось оттенками серого, утратило четкость, стало напоминать старую фотокарточку.
— А теперь подойди и прикоснись к нему, — сказала Скарлетт, кивнув на гардеробное зеркало, после чего величественно уселась в кресло и облокотилась на спинку — разве что театральный бинокль не достала.
Виктор беспрекословно последовал указанию, и в тот миг, как его пальцы коснулись ледяной поверхности зеркала, отражение слегка повернуло голову, оглядываясь. И это при том, что пораженный Виктор смотрел прямо на него, вообще не шевелясь.
Он вздрогнул и на мгновение убрал руку. В ту же секунду отражение подернулось и вновь превратилось в точную копию молодого рыжего человека в темно-зеленом костюме.
— Не разрывай связь! — велела Скарлетт, и Виктор тут же вновь прикоснулся к гладкому стеклу.
— Да, дорогой мой, это весьма невежливо, — подтвердило отражение.
В зеркале был незнакомец. Он весьма походил на Виктора Кэндла: рыжие волосы, зеленые глаза, узкие плечи и впалая грудь. Но, в отличие от Виктора, его отражение выглядело уверенным в себе, и все недостатки угловатого рыжего парня оно каким-то образом обратило в достоинства. Отражение выглядело более настоящим, чем сам нелепый и дерганый журналист. Оно выглядело просто изумительно. Еще бы, ведь оно не сомневалось в своем великолепии, не занималось самокопанием и ничего не боялось. Да даже чертов костюм на отражении сидел намного лучше! Виктор никогда никому не признался бы, что именно таким он всегда и мечтал быть.
— Какой красавчик, — заметила Скарлетт. — Не то, что некоторые.
— И сам знаю, — сказал Виктор со злостью.
— «И сам знаю», — самодовольно усмехнулся отражение…
…Мистер Эвер Ив смотрел на себя со стороны. К его величайшему сожалению, зрелище было весьма посредственным: Виктор Кэндл с глупым видом пучил глаза, глядя на него, и стоял неподвижно, как истукан. Мистер Эвер Ив не хотел быть отражением истукана, поэтому он немного прошелся из стороны в сторону, заложив руки за спину, и обернулся кругом, разглядывая то место, в котором оказался. После чего подошел к отражению Скарлетт Тэтч и, нагло вытолкав его из кресла, уселся сам. Отражение Скарлетт осталось стоять и злиться, оскорбленное его неджентльменским поведением. Настоящая же Скарлетт улыбалась, заинтригованная происходящим.
Виктор ничего не говорил — он все еще надеялся, что это ему снится или, на худой конец, им завладели дурманящие разум чары тетушки Скарлетт. При этом он прекрасно понимал, что сейчас имеют место одновременно оба варианта. Два варианта, не исключающие третьего: все происходит наяву, по-настоящему.
— Ну, здравствуй, дорогой сосед, — сказало отражение.
— Сосед? — удивился Виктор, но тут же понял смысл сказанного. Он едва себя сдержал, чтобы не ударить кулаком по зеркалу, прямо по наглому лицу собственного отражения.
«Сумасшедшие припадки, — припомнилось Виктору. — Тетушка Скарлетт была против них у себя в комнате».
Шок постепенно отступал, как утренний туман, растаскиваемый ветром. Виктор заставил себя успокоиться, хотя, учитывая обстоятельства, это было чертовски трудно. Существо с другой стороны зеркала наблюдало за ним — с насмешкой, едва ли не с презрением. Несмотря на то что двойник носил костюм, сидел в кресле и улыбался — делал то, что делают люди, — он даже не пытался притворяться человеком.
— Ты — Иерарх Оного Имени, — сказал Виктор своему отражению. — Ты и есть тот самый Иероним, о котором я слышу все последние дни.
— Какой умный мальчик, — заметила Скарлетт с улыбкой. — Знает про Иеронимов…
Отражение Виктора согласно покивало, а отражение самой Скарлетт, стоя за спинкой кресла мистера Ива, начало подавать своей хозяйке яростные знаки, пытаясь привлечь ее внимание к Человеку в зеленом. Зеркальная Скарлетт бессловесно пыталась объяснить настоящей Скарлетт, кто это такой.
— Вы ведь сами мне о них рассказывали, — напомнил Виктор ведьме Тэтч.
— Правда? — Та с подозрением глядела на собственное отражение. — Должно быть, это было, когда ты таскал мои чемоданы. Что ж, порой мы все немного не в своем уме.
— Я всегда в своем уме, — незамедлительно ответил не-Виктор в кресле. — Хотя кого я обманываю. — Он заговорщицки подмигнул своему альтер-эго.
— Как тебя зовут? — спросил настоящий Виктор. — Ведь даже у Иеронимов, наверное, есть имена, да?
— Что значит «наверное»? — оскорбилось отражение. — Мое имя, вообще-то, самое прекрасное из всех существующих имен и, как мне не раз говорили, идеально мне подходит.
Отражение Скарлетт тем временем в отчаянии всплеснуло руками и принялось затравленно грызть ногти. Настоящая Скарлетт вдруг ощутила боль в пальцах, опустила взгляд и увидела, что ее собственные ногти сгрызены до самого мяса. Поморщившись, она поспешила спрятать руки. Что происходит?!
— И как же тебя зовут? — спросил тем временем Виктор.
— Можешь называть меня мистер Эвер Ив.
Скарлетт сжала зубы, чтобы не выдать волнение пораженным вздохом. Она поняла, с кем имеет дело. Поняла, почему ее отражение вело себя столь странно.
Мистер Эвер Ив, будто подражая коронному трюку тетушки Рэмморы, достал прямо из воздуха сигарету и многозначительно поглядел на Скарлетт. Та с виду равнодушно взмахнула рукой — и в тот же миг сигарета в зеркале задымилась.
— Благодарю. — Мистер Эвер Ив подмигнул ей и выпустил колечко дыма, которое постепенно переросло в замочную скважину.
— Я знаю, что ты задумал, — сказал Виктор. — Знаю, что Сэр — это ты. Ты был в башне с часами, и я нашел твою запись в своей тетради.
— А я читал твою тетрадь, — хмыкнул мистер Эвер Ив, — и знаю, что ты знаешь. Вопрос в том, что ты намерен с этим делать?
Мистер Эвер Ив достал из кармашка жилетки серебряные часы — подарок Виктору Кэндлу от Скарлетт Тэтч — и открыл их. Губы его непроизвольно расползлись в улыбке. Он приставил часы к уху, наслаждаясь их мерным, чистым тиканьем, и прошептал что-то, похожее на: «Замри… Замри… Замри…»
— Я остановлю тебя, — непререкаемым тоном заявил Виктор.
— Но зачем? — удивленно спросил мистер Эвер Ив, поглядев на Скарлетт. Та пожала плечами: мол, даже не догадываюсь, зачем этому неразумному мальчишке понадобилось вас останавливать.
— Как зачем? — Виктор был ошарашен. — Ты, твой этот Ключ и прочие хотите захватить город!
Мистер Эвер Ив выглядел довольным — словно ему только что напомнили о приятнейшей для него предстоящей игре в крикет.
— Насколько я тебя знаю, Виктор Кэндл, — сказал он, — тебе плевать на этот город. В чем же в таком случае дело?
Виктор сжал зубы:
— Дело в том, что ты подлый ублюдок и нам с тобой не ужиться.
Скарлетт вздрогнула и вцепилась в подлокотники. Она знала, что так говорить с подобными сущ