Клара выхватила из сумки небольшую пухлую книжечку.
«Мой подарок! Мой праздничный подарок! “Не швыряйся им направо и налево…”»
— О да! — с надеждой воскликнула Клара. — Я именно это и сделаю!
Ведьма крутанула руль, дернула ручку окошка, откидывая его, и книжица, шелестя страницами, вылетела в ночь.
«Обыкновенно-необыкновенное оперение птиц» ударилось о мостовую и раскрылось. Ветер подхватил страницы, и в тот же миг каждое перо в книге обернулось живой птицей. Пестрая ало-черно-серо-бело-пурпурно-зелено-рыжая стая, крича и каркая, хлопая крыльями и сверкая вертикальными зрачками, поднялась в воздух со страниц «гербария перьев» и свилась в небольшой ощетинившийся когтями и клювами смерч. Его жерло устремилось прямиком к клину солдат ковена.
Ближайший преследователь, чья метла была уже едва ли не над самим «Змеем», вскинул витое серебряное веретено и сделал им выпад. Точеная сапфировая стрела молнии вонзилась в дорогу прямо перед машиной. Не успела Клара обрадоваться промаху колдуна, как колеса подпрыгнули на краю пробитой в брусчатке воронки и зеленый автомобиль дернулся, словно получил пощечину. Потеряв управление, он полетел в стену. Клара в ужасе закрыла глаза, и тут оживший руль выскользнул вдруг из ее ладоней…
В последний момент колдовская машина извернулась и поехала по стене дома, как по обычной дороге, прочь от брусчатки и в направлении крыш. Руль крутанулся снова, и «Змей» понесся уже вдоль улицы; его правая сторона теперь глядела на тротуар, а левая — вверх, на этажи, крыши и черное небо.
В салоне ничего не изменилось: Клара, Саша, да и все, что находилось в машине, просто обязано было рухнуть на дверцы, влекомое силой притяжения, но этого не произошло. Автомобиль ехал по стене, а свет двух круглых фар указывал ему путь. Ведьма Кроу вздрагивала всякий раз, как «Змей» проламывал водостоки и подпрыгивал на карнизах, но ничего поделать не могла — машина управляла собой сама, и ей, очевидно, было лучше знать, куда и как ехать.
Тем временем преследователей поглотила вырвавшаяся из книги стая. Кто-то кричал. Ночь над меняющимся городом расцвела рыжими и изумрудными вспышками. Птицы отвлекли на себя почти всех всадников на метлах. Этого хватило, чтобы «Змей», прыгая через едва заметные стыки между домами, преодолел то, что раньше называлось Парковым районом.
Оказавшись на бывшем перекрестке Бродмур-Чёрч, он спрыгнул на брусчатку и покатил дальше, как самый обычный автомобиль. Зеленой стрелой «Змей» вылетел из бывшего переулка Уэйл, и тот исчез — его затянула стена, разросшаяся между двумя домами.
Дедушкин автомобиль запрыгал по кочкам пустыря, минуя кучи сваленного на нем за десятилетия мусора, и уже спустя минуту тормоза завизжали, а колеса вгрызлись в землю у входа в Гаррет-Кроу. «Змей» так резко остановился, что Клара едва не столкнулась носом с рулем.
Подхватив сумку, в которой лежало последнее достояние рода Кроу, ведьма выскочила из машины и вытащила за руку дочь. Саша впервые выглядела встревоженной — вероятно, на ней сказывалась близость места, где она родилась.
Старый особняк, должно быть, остался единственным домом в городе, который не изменился. Он по-прежнему был черен и в любой момент грозил подломиться и рухнуть на головы тех, кому не посчастливилось оказаться у его входа. Из каминной трубы шел дым. Дверь была заперта. На ней висела приколоченная гвоздями записка:
«Гаррет-Кроу. Собственность госпожи Рэмморы Кэндл. Не входить!»
— Рэммора! — закричала Клара — новая хозяйка, очевидно, была внутри. — Впусти меня немедленно! Это мой дом!
Древние стены Гаррет-Кроу ответили молчанием.
Не выпуская руки Саши из своей, Клара побежала в обход дома, направляясь туда, где располагалось окно комнаты матери. Сейчас вместо окна там должен был зиять пролом — ведьма надеялась как-нибудь проникнуть в Гаррет-Кроу через него.
Добежав до угла и подняв взгляд, она увидела, что окно спальни матери, через которое Клара вырвалась в вороньей стае, было целым. Из него тек теплый каминный свет. Должно быть, Рэммора Кэндл при помощи своего колдовства все починила.
— Рэммора! — закричала Клара снова. — Прошу, впусти меня! Открой дверь!
В тот же миг Гаррет-Кроу вздрогнул. Внутри что-то происходило…
— Отпусти девчонку! — раздалось вдруг откуда-то сверху.
Клара обернулась, задрала голову и увидела четверых мужчин на метлах, зависших в воздухе над крышей особняка. Еще несколько солдат ковена летели к дому с разных сторон, окружая Гаррет-Кроу. Помогавшие ведьме птицы, судя по всему, были все убиты или снова превратились в бесполезные перья…
Клару догнали. Но она не стала исполнять приказ. Бывшая хозяйка Гаррет-Кроу ринулась к входной двери, крепко сжимая в одной руке ладонь дочери, а в другой — книгу по истории Шотландии.
Оказавшись у двери, Клара прошептала: «Морриган…» Она не собиралась так просто сдаваться.
Под бой часов Рэммора Кэндл выползла из камина на четвереньках. Тогда часы ударили лишь во второй раз…
В Гаррет-Кроу было темно — едва теплящийся камин ничего не мог осветить. В доме воняло разлагающимся телом Софии Кроу, но у Рэмморы нос забился сажей, поэтому она почти не чувствовала тлетворного запаха.
Новая хозяйка особняка кашлянула, чихнула и сплюнула на пол угольную пыль. Вечерний наряд был безнадежно испорчен, но ведьма не особо горевала — потребность в нем себя уже исчерпала. Рэммора почувствовала вдруг нужду кое в чем другом.
— Она была со мной, когда я прыгала в огонь? — пробормотала самая склочная из сестер Кэндл. — Да, вроде бы была…
Не поднимаясь с четверенек, ведьма развернулась и поползла обратно к камину. Засунув в него руку, она начала шарить ею в углях.
— Ага! — радостно воскликнула Рэммора, схватив кончиками пальцев почерневшую от золы сигарету. Сигарета тут же оказалась меж губами с наполовину стертой помадой.
— Я всегда говорила, что эта мерзкая привычка не доведет тебя до добра, — раздался тихий, словно отдаленное эхо, голос.
Рэммора вздрогнула и так и застыла, стоя на коленях, с головой в камине. О, этот голос… Она не слышала его больше двадцати лет, и он был для нее самым страшным из всего, что могло раздаться за спиной.
— Я сейчас говорю вовсе не об этой дымной, дурно пахнущей штуковине в твоих губах, — продолжил голос. — Я о твоей бестолковости. О беспечности. О глупости. Маленькая дурочка Рэммора… Постоянно забываешь, что чужие камины таят в себе угрозу: никогда не знаешь, кто тебя поджидает с той стороны…
Ведьма Кэндл обернулась и, пошатываясь, встала на ноги. Она не ошиблась: на нее глядел человек, которого она сейчас хотела видеть меньше всего.
— Значит, Ключ все же успел, — только и сказала Рэммора.
— Ты помнишь, дочь? — вместо ответа спросила Джина Кэндл, сидящая на краешке кровати Софии Кроу. Рядом с ней лежало тело ее старой соперницы. — Наказание… Когда-то для тебя это слово значило больше, чем что-либо. Я вижу, что ты позабыла, но уверяю: ты все вспомнишь, не успеют часы добить полночь.
Рэммора постаралась взять себя в руки. Она подбоченилась, взглядом зажгла сигарету и оперлась рукой о каминную полку.
— О! Неужто пыльный, вывалившийся из шкафа скелет вздумал меня постращать? — язвительно бросила ведьма. — Да вот только клацанье твоих зубов уже не так пугает, как в детстве, мама.
— Да, ты не из пугливых, дочь. Я и не думала усомниться в этом, — с каменным лицом проговорила Джина Кэндл. — Я ведь наблюдала за тобой все эти годы.
Рэммора расхохоталась:
— Я так и знала, что мои мелкие подлости все же доходят до тебя! Все было совсем не напрасно!
— Все было напрасно, дочь, — с прежней интонацией ответила Джина Кэндл. — Ты зря пыталась испортить шабаш Корделии. Да-да, я все знаю.
— Правда? — наигранно округлила глаза Рэммора, при этом прекрасно понимая, что скрывать свой страх показной уверенностью у нее выходит плоховато.
— Я все видела. Ты пыталась манипулировать Вещами Иеронима. Ты велела Бэрри разбить Зеркало. Ты поняла, кто такой мальчишка Уиллинг, и подбросила ему записку. Ты знала, что его не остановят ни колдовские замки, ни даже тролль. Главное было дождаться, когда все уберутся из дома на шабаш. Ты пыталась сделать так, чтобы Корделия лишилась своей жертвы. И у тебя это вышло…
— Если у меня все вышло, — со злостью сказала Рэммора, — тогда почему же все было напрасно?
— Потому что, отобрав Иеронима у Корделии, ты отдала его мне. Ты сама предоставила мне и жертву, и тварь, и последнюю недостающую Вещь.
— Зеркало? — удивилась Рэммора, на что старуха лишь презрительно поморщилась.
— Ты так ничего и не поняла, глупая девчонка, — сказала Джина. — Вещей было больше, чем в вашем списке. Но вы же меня не спрашивали! Никто мамочку не спрашивает…
— Черт с ними, с Вещами! — вскинулась Рэммора. — Все равно у тебя ничего не выйдет: жертвы, чтобы сковать самого Иеронима, тебе не видать.
Джина Кэндл пожала плечами:
— А как ты думаешь, куда именно сейчас мчится Клара Кроу, похитившая свою дочь из Крик-Холла?
— О, мамочка! — со смехом воскликнула Рэммора, пытаясь отыскать в собственных волосах новую сигарету — прежняя уже почти закончилась. — Как я погляжу, ты все продумала… Но, знаешь, все мы чего-то не учли. Корделия — того, что жертву похитят, я — того, что ты окажешься на свободе, а ты сама… Вы с Корделией хотите подчинить Иеронима, но что-то мне подсказывает, он не особо расположен становиться чьим бы то ни было слугой. И знаешь что? В этом вашем с ним… кхм… противоречии я бы поставила на крайне обаятельного, хоть и слегка эксцентричного джентльмена в зеленом костюме.
Джина Кэндл никак не отреагировала на слова дочери. Повернув голову, она поглядела на обезображенное тело рядом с собой.
— Ты знала, что мы с ней были лучшими подругами когда-то? — спросила старая ведьма.
— Знала, — напряженно ответила Рэммора. — При чем здесь это?
— Но наши семьи… обязательства перед ними. — Джина тяжело вздохнула. — Кроу и Кэндл. Она должна была стать гл