— А что бы ты хотел услышать?
— Предсмертные хрипы, — заявил мистер Ив.
— Не в этот раз.
— Неужели?
И тут, словно мрачным и безысходным откликом на сказанное, откуда-то сверху раздался чудовищный грохот. Кто-то рвал и ломал входную дверь Гаррет-Кроу, пытаясь проникнуть в особняк. Снаружи раздались оглушительные и трескучие выстрелы — как будто стрелял пулемет. Потянуло дымом, словно в доме начался пожар.
— Это еще что такое?! — Фред Петровски бросился к винтовой лестнице.
— Вы у него спросите, — усмехнулся мистер Ив, указывая на Лукинга Гласса.
Зеркало был мрачнее тучи. С отчаянием во взгляде он посмотрел на Клару.
— Пугала, — сказал он. — Мои пугала…
— Расчудесные. Самораскладные. Пугала, — отступив на полшага от зеркала, усмехнулся мистер Эвер Ив. — И они пришли показать вам всю свою… расчудесность.
Глава 8. Расчудесный кошмар
Томми кричал, но в раздающемся со всех сторон грохоте он не слышал собственного крика.
На фабрике будто кто-то одновременно включил все механизмы и заставил их работать на полную мощность. Кругом гудело, стучало, пилило, сверлило. При этом свет в цехах также не способствовал душевному покою: несколько тусклых фонарей раскачивались где-то в вышине, под самой крышей, а вертящиеся сигнальные лампы, установленные на некоторых станках внизу, лишь добавляли безумия: проворачиваясь, они рассеивали рыжий свет, как на маяке, окатывая им сборочные ленты, пилорамы и горы опилок.
За этот короткий вечер Томми чувствовал себя выловленной из реки рыбой уже во второй раз, но сейчас, болтаясь вниз головой в руках уродливого тыквоголового пугала, он начинал осознавать, что дела его даже хуже, чем были в гостиной Крик-Холла, когда его схватил тролль.
От встряхиваний Томми мутило, от качки сводило живот, а деревянные пальцы вцепились в его лодыжку с такой силой, будто вознамерились раздавить ее. Ко всему прочему, еще и длинное дедушкино пальто болталось прямо перед лицом, поэтому Томми практически ничего не видел кругом. Он ощущал лишь, что его волокут через станки и конвейерные ленты. Когда ему удавалось хоть что-то разглядеть, мир кругом представал в виде свихнувшейся ярмарочной карусели: все прыгало и плясало, огненные вспышки появлялись и гасли. И все же мальчик догадывался, куда его тащат. Еще бы, ведь он сам обнаружил это жуткое место каких-то пятнадцать минут назад…
…Когда Томми только оставил тролля сторожить люк и отважно полез в черноту проема ленточного транспортера, он и подумать не мог, что ему откроется. Прежде, чем углубляться в цеха, мальчик решил разведать обстановку и притаился за штабелем из коробок. Осторожно выглянул…
Парадные двери были широко раскрыты, и в цеха проникал свет уличных фонарей. Фабрика полнилась грохотом — сотни деревянных башмаков тяжело ступали по металлическим мосткам вдоль стен. Ломано сгибая суставы и дергано шевеля конечностями, тыквоголовые спускались по лестницам и вливались в единую колонну, которая вытекала из фабрики. Свечные фитили в их глазницах едва теплились красными точками — создавалось впечатление, будто пугала пребывали в некоем полусне и, словно лунатики, безвольно шагали, куда приказано. Томми заметил, что почти все они поднимаются на мостки, появляясь примерно из одного места, расположенного где-то в глубине цехов.
«Там что-то есть… — подумал Томми. — Прячется во тьме, в самом сердце фабрики…»
Мальчик вспомнил то громадное черное нечто, которое он успел краешком глаза заметить, когда вместе с Чарли они убегали от погони. И вздрогнул. Он вдруг почувствовал, что именно там и скрывается самая большая тайна этой жуткой фабрики.
Набравшись смелости, Томми вышел из своего укрытия и ступил на освещенное место. При этом он постарался повторить замысловатые неестественные движения пугал. Его маскарад сработал: ни один солдат этой жуткой армии не обратил на него никакого внимания.
Ломаным шагом мальчик двинулся через цех. Несколько раз по пути он едва не споткнулся, наступив на полу пальто. В какой-то момент из потной от страха ладони у него выскользнула пугальная рука. Подобрав ее, он, словно и не терял ничего, пошагал дальше.
«Что же делать? — спрашивал себя Томми, порой поднимая голову-тыкву и с тревогой глядя на марширующих вдоль стен наверху пугал. — Как мне их остановить? Тролль справится с дюжиной, ну хорошо — с двумя. Но что нам делать с остальными?»
Мальчик видел у некоторых чудовищ пулеметы с шестью стволами и патронными лентами, висящими через плечо, у других были баллоны с трубками и шлангами. Вряд ли мистер Бэрри справился бы со всем этим.
«Ничего в голову не приходит! И зачем я только полез сюда?»
— Спокойно, — прошептал мальчик и мысленно добавил: «Я сейчас только посмотрю, что и как у них тут устроено, а потом тихонечко обратно. А там меня ждет громадный монстр, который может все здесь сломать. Что-нибудь придумается… Я совсем тихо и совсем быстро… Никто ничего даже не…»
На пути возникла высокая фигура.
Пугало появилось так внезапно, будто свалилось с потолка. Оно нависло над Томми, точеная тыква наклонилась к мальчику. Огоньки глаз зловеще краснели, а скрюченные конечности зависли в странной позе. Тыквоголовый солдат пристально глядел на Томми, и казалось, что он прикидывает, как ему поступить. Видимо, пугало раздумывало: схватить маленького шпиона, позвать своих приятелей или провернуть еще что похуже.
Томми прикусил губу от волнения и шагнул в сторону, дергая пугальными руками, торчащими из манжет пальто. Не оборачиваясь, он обошел тыквоголового и медленно двинулся прочь.
Спина его похолодела, в любое мгновение Томми ожидал прикосновения тяжелой деревянной руки к своему плечу, но он делал шаг за шагом, а прикосновения все не было. Дойдя до конца прохода, Томми обернулся. Пугало отдалялось — оно шагало по каким-то своим делам, напрочь позабыв о коротышке с тыквой на голове.
Томми продолжил свой путь. С трудом разбирая дорогу, он двинулся мимо высоченных стен из ящиков и заготовленных для дальнейшей обработки досок.
«О, вот, кажется, у этого станка мы с Чарли прятались… — подумал мальчик. — А может, и не у него вовсе… Черт, здесь все такое похожее!»
Чем дальше он шел в глубь цехов, тем запутаннее становился лабиринт узких проходов между станками и сборочными лентами. Томми вдруг понял, что просто не представляет, куда идет. Ожидая, что впереди его ждет ряд механических рубанков, мальчик уперся в тупик, образованный пилорамой. Он даже едва не налетел на скалящуюся металлическими клыками циркулярную пилу; сейчас она не работала, но менее опасной почему-то не выглядела. Томми обругал себя и направился обратно по проходу между верстаками и станками…
Он блуждал в темноте цехов, как ему казалось, уже целую вечность, ноги начали болеть, как и поясница, — таскать на себе старое тяжелое пальто было не так уж и легко. Да и тыква эта на голове осточертела Томми хуже рыбьего жира. Мальчик полагал, что еще пара минут в этой духоте, сдобренной мерзко-сладким запахом, и он просто рухнет в обморок прямо в гору опилок.
Время от времени Томми видел патрулирующих цеха пугал, но всякий раз ему удавалось вовремя спрятаться. И все же он знал, что постоянного везения не бывает и его в любой момент могут обнаружить, при этом никакая маскировка не поможет… Поэтому с каждым неверным поворотом и тупиком злился еще сильнее.
Томми уже совершенно заплутал и в какой-то момент собирался сорвать с себя эту душную прелую маску, как вдруг увидел впереди яркую вспышку. Рыжее пламя взвилось двумя длинными языками и исчезло.
— Что это там такое? — пробурчал мальчик и подумал: «Печи?»
Внезапно Томми догадался: это был тот самый механизм, который прятали в сердце фабрики! Но что он на самом деле собой представлял? И есть ли выключатель у этой штуковины?
Недолго думая, мальчик двинулся в ту сторону.
И минуты не прошло, как снова полыхнуло — на этот раз ярче. Томми различил все в мельчайших подробностях. Он увидел два черных обугленных троса, тянущихся вертикально вверх, — пламя взбиралось по ним. Оно ловко поднималось, окутывая эти тросы, затем лишь, чтобы в мгновение ока снова спасть и померкнуть.
Уверенности у Томми с каждым шагом становилось все меньше, а пугал кругом, напротив, все больше. Теперь они стали появляться на его пути как поодиночке, так и парами, и даже целыми группами. Томми прятался, замирал и как мог старался слиться с тьмой. А потом, выждав, когда тыквоголовые уберутся, выходил из своего укрытия и крался дальше.
В какой-то момент снующих повсюду пугал стало так много, что продолжать путь уже не было никакой возможности, поэтому мальчику не оставалось ничего иного, кроме как найти надежное убежище с хорошим обзором и понаблюдать за происходящим оттуда. Томми забрался на самый высокий, какой только смог найти, штабель брусков, предназначенных для изготовления конечностей пугал, и осторожно выглянул из-за нависающего над ним крюка перегружателя.
И в тот же миг от неожиданности отпрянул назад и едва не скатился на пол. Томми поймал равновесие, поправил сползшую тыкву и снова выглянул из своего укрытия.
Поразиться действительно было чему. Вся центральная часть фабрики была занята неким сооружением, вокруг которого, словно термиты, мельтешили десятки пугал. Поднявшиеся столбы огня осветили огромную тыкву, сделанную из дерева. Тыква походила на прочие пугальные головы, но была размером с комнату Томми! В ней зияли треугольные окна-глаза; клыкастая пасть-улыбка самодовольно и коварно скалилась. Те два черных троса, которые мальчик заметил издали, оказались фитилями двух огромных свечей в глазницах. Вот тебе и печи…
И все же это была не просто огромная тыква-печь! Гигантское пугало — или, вернее, Пугалище — было живым! Оно шевелилось и поворачивало голову, разглядывая, что там делается у него под ногами.
Пугалище сидело на полу цеха, а колени и локти его шести конечностей торчали в стороны, как у огромного насекомого. Томми понял, что если этому гиганту вздумается распрямиться, то его макушка тут же упрется в своды крыши. Даже казавшийся ранее громадным тролль рядом с Пугалищем выглядел бы малышом.