Пугалище завертело головой, оглядывая станки и конвейерные ленты. По его резким движениям и дрожащему огню в глазницах было ясно, что оно злится — кое-что пошло не по плану: сперва этот маленький шпион, теперь двуногий зверь, который завалил проход! И почему с улицы до сих пор раздается стрельба, если зверь давно уже должен быть убит?..
Если бы этот деревянный монстр умел ворчать, то сейчас, в лучших традициях книжных злодеев, он, несомненно, произнес бы: «Ну вот! Все надо делать самому!»
Пугалище начало медленно подниматься. Раздался скрежет шарниров, в воздух взвилась целая туча опилок и стружки. Вся фабрика вздрогнула и заходила ходуном.
Испуганный мальчик, который в это самое время наблюдал за происходящим через пыльное окно кабинета мистера Зеркала, увидел, как гигантская голова-тыква выплывает на длинной и толстой змеиной шее из цехов и поворачивается, оглядывая свои владения. Голова Пугалища находилась уже на уровне второго этажа и идущих вдоль стен металлических мостков, а деревянный монстр еще даже не разогнул до конца колени и не распрямил позвоночник. Три руки, будто паучьи конечности, вцепились в стены, четвертая ухватилась за балки под сводами здания фабрики. Монстр продолжал подниматься. Громадная голова повернулась к кабинету мистера Зеркала.
Томми отпрянул от окна и упал навзничь, притаившись за конторским шкафчиком, который стоял в простенке. Ему показалось, что Пугалище услышало, но спустя какое-то время внезапно проникший в помещение свет померк — монстр отвернул морду в сторону.
Мальчик вылез из-за шкафчика и, держась обеими руками за деревянную ручку одного из ящиков, словно за спасительную соломинку, выглянул — Пугалище его не заметило и в эти мгновения осматривало сейчас главный вход. Оно явно собиралось помочь своим подчиненным очистить дверной проем. Гигантский монстр покачнулся и шагнул. Шарниры суставов заскрежетали, затем раздался жуткий треск — это под огромную деревянную ступню попало несколько пугал поменьше.
И тут произошло то, от чего Томми похолодел, а волосы на его затылке встали дыбом.
За спиной мальчика, а если точнее, из-под стола мистера Зеркала, раздался шорох, как будто кто-то царапал когтями пол. Томми дернулся и уже приготовился спасаться из кабинета бегством, ожидая, что из темноты сейчас выберется или очередной тыквоголовый, или нечто еще страшнее, но звук не повторился.
«Мыши? — попытался успокоить себя Томми. — Это ведь бывшая свечная фабрика… тут должно быть полно мышей… Или нет? Может, это… — Младший Кэндл вдруг невероятно разозлился, причем на себя. — Нет! Хватит! Хватит бояться! Ничего там нет. Если бы под столом пряталось пугало, оно бы уже выбралось и схватило тебя за нос, болван! Хватит трястись и… и вперед!»
Томми огляделся. Где-то здесь должно было быть то, что могло помочь ему остановить Пугалище и его солдат. Мистер Мэйби тогда так и спросил мистера Зеркало: «Что это мы прячем?»; и мальчик очень надеялся, что мистер Зеркало не стал утруждать себя, убирая те шланги, о которых они говорили, подальше… О! Вот же они!
Томми увидел в углу сваленные кучей резиновые шланги и серый пожарный рукав, накрытый рваной ветошью. Шланги были слишком короткими, и он взялся распутывать жутко перекрученный ворох рукава — кто-то не слишком озаботился сворачиванием его как полагается.
«Надеюсь, в тебе нет дырок», — подумал мальчик.
Вымазав руки в грязи и пыли, он все-таки нашел один конец — на нем была насадка, которая должна была вкручиваться в пожарный кран. Томми разматывал рукав, словно пытался победить сложную головоломку, развязывая узлы, разделяя петли и высвобождая все новые и новые кольца.
Вскоре он распутал почти весь рукав (мальчик уже видел другой его конец — на нем была закреплена медная насадка для тушения пожаров — окисленный и позеленевший от времени брандспойт), но тут длинная черная тень пронеслась по окнам, будто мимо пролетело полотнище, подхваченное дуновением ветра.
Томми вздрогнул и обернулся. Опасности вроде бы не было — это всего лишь одна из гигантских рук Пугалища переместилась по цеху, двинувшись к главным дверям фабрики.
Окончательно распутав пожарный рукав, Томми схватился за один его конец, тот, что с поворотной насадкой, и подкрался к двери. Приоткрыв ее, он выглянул наружу и убедился, что мостки совершенно пусты. Пугалище в это время расчищало выход из фабрики, а дюжина-другая его подчиненных копошилась рядом. Прочие тыквоголовые толпились в цехах, ожидая, когда путь наружу снова окажется открыт.
С улицы по-прежнему доносились выстрелы. За окном на мгновение поднялся и исчез огненный столб — кажется, в ход пошли огнеметы.
— Бедный-бедный мистер Бэрри, — сокрушенно проговорил Томми.
Впрочем, тролль выигрывал сейчас для него время, и тратить его впустую мальчик не собирался.
Поддерживая рукав, чтобы тот не сильно волочился по мосткам и не шуршал, он поспешил к лестнице. Там, на площадке, вдоль стены проходили бурые трубы, и там же был памятный кран, о который Чарли так неловко стукнулся, едва не выдав их присутствие. Именно благодаря ссадине Чарли он и знал теперь, что следует делать.
Оказавшись на площадке, мальчик принялся вкручивать соединительную головку рукава в разверстую пасть крана, что оказалось совсем непросто, ведь кран был ржавым, а насадка все время выскакивала.
Томми даже вспотел от напряжения. Сжав зубы, он все вкручивал насадку, стараясь сделать так, чтобы все три упора-когтя закрепились на кране. В какой-то момент ему это удалось.
«Что дальше?» — подумал Томми.
Дальше предстояло открутить красный вентиль. Тот поддался на удивление легко, словно его смазывали совсем недавно.
Томми посетила странная мысль: «Может, мистер Зеркало действительно готовился к тому, чтобы использовать этот кран? Вряд ли он смазал вентиль, потому что боялся пожара!»
Томми несколько раз крутанул вентиль и опрометью бросился обратно в кабинет, чтобы вовремя схватить другой конец рукава, опережая воду, текущую по трубопроводу. Но далеко он не пробежал…
Мальчик остановился и обернулся. Ничего не происходило. Вода не поступала.
— Черт! — выругался он довольно громко, после чего испуганно, уже тише, повторил: — Черт…
Томми вернулся к крану и постучал по нему — раздался сухой металлический звук. Проследив взглядом по уходящим вверх трубам, он увидел запирающий вентиль на одной из них.
— Хм…
Томми взобрался на пожарный кран, надеясь, что тот под ним не сломается, после чего с усилием крутанул вентиль. Но тот сопротивлялся и едва-едва поддавался: в отличие от предыдущего, его и не подумали смазать, и он совсем проржавел.
Томми ободрал ладони и едва не вывихнул себе пальцы, но со строптивым вентилем все же справился. Открутив его до предела, он прислушался: вода все равно не текла.
— Черт… — негодующе сжав зубы, прошипел Томми. — Да что же это такое!
Спрыгнув на решетчатый настил мостков, он разочарованно поглядел на ползущий в кабинет рукав. И тут в памяти Томми неожиданно всплыли утомительные часы поливки сада, когда он бродил от куста к кусту с тяжеленным шлангом, а дядюшка Джозеф почивал на скамеечке с газетой, попивая свой сироп от кашля и не забывая при этом время от времени командовать племянником. Когда вода не течет, нужно забраться в колодец и открутить большой вентиль на трубе. Томми тут же вспомнил отвратное ощущение, когда трухлявые доски под тобой проламываются и ты проваливаешься ногой в дыру. Колодец возле стены котельной!
Что ж, нужно всего лишь спуститься по лестнице, выбраться из бокового входа фабрики и выйти во двор, на котором сейчас толпятся пугала. После этого нужно незамеченным и, что более важно, живым пройти около тридцати шагов через двор, доломать дощатый люк колодца, спуститься по лесенке — Томми надеялся, что там есть лесенка, — и открутить очередной вентиль, который, скорее всего, еще сильнее проржавел, чем предыдущий. Что ж, делов-то… Чарли (никакая не ведьма Клара Кроу, а его самый лучший и единственный друг Чарли Уиллинг) сделал бы это с закрытыми глазами.
Томми вздохнул и двинулся по ступеням вниз.
Виктор отвел курок, прицелился и выстрелил. Пуля с отвратительным треском прошила голову-тыкву насквозь. Пугало покачнулось, но устояло.
Деревянный монстр, забыв о Саше, к которой всего мгновение назад тянул свои загребущие лапы, повернулся и шагнул к Виктору. Виктор снова нажал на спусковой крючок. На этот раз вместо выстрела раздалось лишь мягкое металлическое клацанье.
— Патроны всегда заканчиваются в самый неподходящий момент! — усмехнулся мистер Эвер Ив, радуясь неудаче своего бывшего соседа.
Человек в зеленом с любопытством наблюдал из своего зеркала за происходящим. При этом злокозненный дух, вероятно, втайне от своих врагов искал способ выбраться наружу, но им, его врагам, сейчас было явно не до него…
Подстреленное пугало тем временем вплотную подобралось к Виктору. Оно извернулось и схватило его за рукав. Виктор перехватил револьвер за ствол другой рукой и со всей силы ударил рукояткой по голове-тыкве, проломив в ней большущую дыру.
Пугало рухнуло перед Виктором на колени, и тот увидел содержимое этой самой тыквы: внутри стояли две желтоватые свечки — фитили ярко горели, воск оплавлялся и тек. Виктор поспешно наклонился и задул огоньки. В тот же миг деревянная громадина, будто выключившись, безвольно рухнула ему под ноги.
— Как грубо, — презрительно скривился Эвер Ив. — Совсем не по-джентльменски!
Тяжело дыша, Виктор огляделся. Несколько убитых им пугал безжизненными обломками лежали на полу рядом с изуродованным телом бедной Кристины… Он почувствовал, что его снова начинают охватывать бессилие и горечь, и через силу заставил себя отвести взгляд.
Еще только выбравшись из зазеркалья и увидев, что стало с сестрой, Виктор просто не мог поверить собственным глазам. Не хотел верить. Почему? Как? За что? Мистер Эвер Ив тогда сказал: «Это не я — мне она нравилась. Спроси своих проклятых ведьм…»