И тут произошло то, чего не ожидали ни Томми, ни готовое его сожрать Пугалище. Беснующийся и дергающийся рукав в какой-то миг извернулся под напором воды и залил остатки окна и дверной проем кабинета.
Из кабинета с ужасающим визгом вылетел мокрый мохнатый комок с выпученными от ужаса зелеными глазами, вжатыми в голову ушами и торчащим, как трость, хвостом.
Даже болтаясь вниз головой в десятке футов над цехами, Томми узнал это существо. Утопленник! Вот, значит, кто там шуршал под столом! Неужели он все это время прятался в кабинете мистера Зеркала?! И как он пережил разрушения, учиненные там Пугалищем?!
Утопленник, едва не утонув в очередной раз, гонимый кошачьим безумием, слетел с мостков и, совершив, без сомнения, самый головокружительный прыжок в своей жизни (увидев его, оба Петровски хором сказали бы «Вау!»), очутился на плече Пугалища.
Стоило мокрому зверьку оказаться на покачивающемся гиганте, как он, цепляясь когтями, как за древесную кору, тут же перебрался с плеча на голову-тыкву. Пугалище начало болтать свободными руками, пытаясь смахнуть кота с себя. При этом оно так встряхнуло Томми, что тот едва не откусил себе язык. Рукав выскользнул из рук и, извиваясь, полетел куда-то вниз.
Фабрика утонула в грохоте. Скрежетали деревянные суставы Пугалища, гудело пламя в его голове, шумела выбивающаяся из шланга вода, но даже сквозь весь этот шум прорезался отчаянный кошачий вой Утопленника.
Пугалище вдруг дернулось всем телом. Томми не понял, что произошло. Кругом все плясало и вертелось, но неожиданно ему показалось, что он видит какого-то толстяка, который с важным видом сидит на правой ступне монстра и что-то то ли ломает, то ли рубит — точнее было никак не разобрать.
Повелитель деревянных солдат переключил свое внимание с кота на то, что происходило у его ног. Он согнулся в три погибели и потянул к толстяку три свободные руки, но раньше, чем длинные деревянные пальцы схватили наглеца, тот завершил свое дело. В ступне Пугалища что-то треснуло. Томми не сразу понял, что это был шарнир. Сочленение в щиколотке деревянного монстра было сломано, и нога отделилась от ступни.
Злобное Пугалище сделало шаг, но, лишь ступив на культю, тут же потеряло равновесие. Тыквоголовый накренился и начал заваливаться набок. Его рука разжалась.
Томми падал…
Раньше он только слышал о том, что рассказывают о падении с высоты, и представлял себе, что это длится весьма продолжительное время. На деле же все произошло за какой-то миг.
Томми не успел даже моргнуть, как уже лежал на каменном полу в куче опилок и стонал от боли. Опилки не слишком смягчили падение, и он сильно ушиб запястья, локти и спину.
«Кажется, я умер», — подумал Томми. В голове все прыгало, перед глазами мельтешили разноцветные огоньки. Повезло еще, что прежде, чем упасть, Пугалище согнулось, пытаясь схватить того толстяка, иначе последствия падения оказались бы для Томми куда более плачевными.
Утопленник с визгом унесся куда-то прочь. Должно быть, забился в уголок потемнее, чтобы привести себя в порядок. Кот есть кот, и он явно был больше обеспокоен своим неподобающим внешним видом, чем пережитым потрясением или творящимся кругом безумием.
«Нет, я не умер, а просто поломался…» — Томми с трудом поднял голову. Голова неимоверно кружилась, отчего казалось, будто вся фабрика ходит ходуном. «Что… это было? И как?..»
Томми вдруг понял, что толстяк, повредивший ногу Пугалища, был его троллем: кажется, перед самым своим падением он видел знакомую зеленоватую голову с длинными ушами. Где мистер Бэрри находился сейчас, Томми не знал. Пережил ли он крушение деревянного гиганта? А сам монстр — жив ли он еще, или…
Пугалище, словно прочитав его мысли, зашевелилось. Оно подняло голову и уперло руки в пол. После чего повернулось к Томми. Голова-тыква на длинной шее придвинулась вплотную: она треснула при падении, через всю морду протянулся кривой ветвистый пролом, напоминающий морщину.
Томми в очередной раз обдало жаром из здоровенной треугольной глазницы — из-за трещины жар теперь был сильнее; огонь гудел, будто в печи…
— …Лукинг, нет! — закричала Клара. — Нет!
Мистер Гласс поглядел на нее. Его взгляд затуманился, он забормотал что-то бессвязное:
— Я не могу… не могу… я ничего не сделаю, пока… пока они там…
Он прислонился к стене комнатушки. В его животе зияли сквозные прорехи; рубаха и жилет влипли в рану. Мистер Гласс медленно сполз на пол, оставляя на стене кровавый след.
Он жутко затряс головой — мелко-мелко, как будто каждый нерв в его теле внезапно укололи иголкой. Глаза Зеркала начали трескаться, осколки посыпались на пол.
— Лукинг!
Клара размахивала перед собой деревянной пугальной конечностью, отбиваясь от наступающего на нее гиганта с тремя руками, словно от настырного болотного комара, которому все не терпелось попробовать ее на вкус. Она видела, как Лукинга ранили, как он тут же ответил удачливому врагу, обратив его голову-тыкву в стекло и разбив ее кулаком, отчего его собственная рука вся изошла трещинами, а затем… Даже он, Зеркало Человека в зеленом, был не в силах устоять на ногах, когда длинный нож раз, другой, третий вошел ему в живот, прошил его насквозь и вышел из спины…
Клара бросилась было к Лукингу, но проклятое пугало, с которым сражалась она сама, отшвырнуло ее прочь…
В комнатке над кондитерской воняло гарью, едва можно было продохнуть от лезущего из дверцы дыма. На полу догорало пугало. Другое, огромное и еще более уродливое, чем его соратники, являвшееся то ли фабричным браком, то ли гротескным порождением извращенной фантазии Человека в зеленом, перегородило собой дверь, ведущую на лестницу и этажи кондитерской. У него были две тыквенные головы, покачивающиеся на тонких шеях, и шесть скрежещущих рук — длинных настолько, что кисти волочились по полу. Это уродливое пугало появилось вовсе не из Гаррет-Кроу, а протиснулось на чердак из кондитерской, подосланное, очевидно, чтобы отрезать беглецам единственный путь к спасению. При этом зловредный тыквоголовый просто себе стоял и не принимал никакого участия в сражении, предоставляя дружкам возможность самим разделаться с обезумевшей от боли, страха и отчаяния ведьмой, зеркальным существом в сером костюме, а также рыжеволосым парнем, который стоял подле крошечной кровати с отломанной деревянной ногой наперевес.
На кровати лежало тело молодой девушки, а под кроватью пряталась Саша. Едва пугала появились в каморке, последовав за беглецами из Гаррет-Кроу, а дверь чердака оказалась перекрыта, Виктор велел ей спрятаться, полагая, что там она будет в большей безопасности, чем на открытом пространстве. Это было, конечно, крайне наивно с его стороны, особенно если учесть, что вместе с тыквоголовыми в комнату мисс Мэри полез и дым.
Саша кашляла и ворочалась в едких серых клубах, она пыталась выбраться, позвать Виктора, но тот ее не слышал, а деревянная груда обломков от одного из поверженных им пугал мешала ей вылезти из укрытия. Укрытия, ставшего смертельной ловушкой…
Оба Петровски в каморке над кондитерской лавкой отсутствовали. Вырвавшаяся из дверцы и схватившая Мари за подол платья длиннющая пугальная рука утащила ее обратно в Гаррет-Кроу. Мари кричала и звала мужа, но почти сразу же исчезла в дыму за спинами уже вылезающих из прохода пугал, и ее крик потонул во всеобщем грохоте. Фред, не помня себя от нахлынувшей на него ярости, ринулся за женой, не слыша умоляющих его остановиться криков товарищей по несчастью, и влетел в ведьмовской проход, просочившись сквозь деревянные тела врагов, словно их и не существовало. Горящий на другом конце города особняк проглотил его…
В каморку меж тем лезли пугала, одно другого злее и уродливее. Сейчас в комнатушке их было трое, и в темноте прохода уже виднелись горящие зрачки четвертого…
Мистер Гласс трясся, будто в приступе эпилепсии. Его губы, глаза и правая рука потрескались, осколки сыпались на пол. Лукинг тянулся к Кларе все еще целой левой и пытался что-то сказать:
— Я не… не… пока… там…
Тварь с двумя крюками в руках отбросила Клару в стену. Ударившись спиной, ведьма сползла на пол — тварь подошла к ней и подняла оружие…
— Ну, давайте же! — кричал Виктор двум наступающим на него пугалам. — Кто первый? Ну!
Саша кашляла. Она задыхалась.
— Вик… я… я… не могу… — хрипела девушка, но ее голос среди скрежета, топота и звуков ударов в каморке звучал не громче, чем шелест одинокого древесного листа в бурю.
Ситуация и так уже казалась безнадежной, но у этой бесконечной ночи в запасе еще оставались неприятные сюрпризы для всех, кто рискнул оказаться втравленным в историю некоего мистера Ива, известного в определенных кругах как Человек в зеленом.
Очередное появившееся из ведьминского прохода пугало держало пулемет. Тыквоголовый навел оружие на Виктора, крутанул ручку — и с оглушающим грохотом пули устремились в полет…
…Пугалище качнуло головой и повернуло к Томми морду, стараясь углядеть его целым, горящим глазом. В какой-то момент в глазнице яростно взревело пламя, будто невидимый кочегар подбросил еще угля в топку, — монстр заметил мальчика. Неужели это крошечное существо наивно надеялось спастись, уползая от него, повелителя всех пугал мистера Ива, через горы опилок?
Так и было. Подбадривая себя мыслью «Чарли уже давно бы тебя опередил! Ползи быстрее!», Томми пытался сбежать.
Огромная голова Пугалища была где-то над ним, но мальчик не мог оглядываться и тратить драгоценное время. И действительно: что бы он там увидел? Разве что испугался бы лишь сильнее, а это не привело бы ни к чему хорошему…
Томми полз. Все тело болело, голова по-прежнему кружилась после падения. Он пытался упираться в пол ногами, но те были словно из ваты.
«Чарли бы ни за что не сдался!»
Его цель была так близко! Пожарный рукав, словно из него уже вылезли все демоны, прекратил дергаться. Он находился от мальчика в нескольких футах, застряв между станками. Вода по-прежнему била из брандспойта, щедро поливая конвейерные ленты и проходы между ними.