«Сорванец» было ключевым словом. Произнеся его, Хаскелл Ладлоу подал сигнал Хисскусу, Некеру и Вербоцки, с которыми до этого подробно обсудил детали готовящегося спектакля. Услышав все, что требовалось, они теперь могли выйти на сцену и, образно говоря, опустить занавес.
Лерой Хисскус, Брэдли Некер и Джон Вербоцки приехали в торговый комплекс в половине одиннадцатого, за четыре часа до предполагаемого появления парней из «Трагедии» и за два часа до их фактического появления. Лерой, Брэд и Джон спрятались в помещениях бывших магазинов, сделав это настолько тщательно, что Гатц и Сергетов, проводившие беглый осмотр на предмет чужаков, ничего не заметили. Гатц и Сергетов были вооружены, но их оружие находилось в кобурах. Когда Хисскус, Некер и Вербоцки материализовались, словно духи на спиритическом сеансе, держа пистолеты наготове, Ладлоу спокойно отошел на безопасное расстояние. Гатца и Сергетова не спасли бы даже пуленепробиваемые жилеты «Кевлар». Менее чем за минуту троица выпустила в них три удлиненные обоймы по сорок восемь патронов. Попаданий в голову было столько, что, стреляй они в ярмарочном тире, им бы достались все призы.
Все пистолеты имели глушители, что отнюдь не делало стрельбу полностью бесшумной. Даже при неистовом вое ветра эту канонаду могли услышать за пределами торгового комплекса. Правда, жилых домов вокруг не было. Только одноэтажное здание начальной школы на другой стороне улицы, напротив ворот, через которые заезжал Ладлоу.
Третий работник «Трагедии» – Кори Холмс – находился на крыше этой школы и следил за воротами. Он должен был удостовериться, что Ладлоу приехал один, без хвоста. К этому моменту Холмс, скорее всего, уже валялся с пулей в затылке. Четвертый подельник Хисскуса, Некера и Вербоцки расположился на крыше раньше Холмса.
Хотя эхо приглушенной стрельбы успело стихнуть в стенах торгового комплекса, оно продолжало звучать в ушах Ладлоу, когда он подошел к Брэдли Некеру и остальным. У Брэда в ухе была миниатюрная рация, которую он прижимал пальцем, вслушиваясь в происходящее на крыше.
– Отлично, – сказал Некер своему подельнику на крыше, после чего повернулся к Ладлоу. – На этот раз Шерлок ухнул в Рейхенбахский водопад по-настоящему.
Это означало, что Кори Холмс мертв и уже не воскреснет, наподобие знаменитого детектива, которого Артур Конан Дойл воскресил, уступив требованиям возмущенных читателей.
«С каких это пор люди, занимающиеся подобной работой, стали завершать ее язвительными шуточками? – с неприязнью подумал Ладлоу. – Во всем виноваты фильмы».
Еще троих агентов «Трагедии», спавших в своих стоктонских домах, ждала такая же участь. Тела всех шестерых бесследно исчезнут. К рассвету сайт и все следы его деятельности также перестанут существовать.
Несколько лет назад, создавая «Трагедию», Фрэнк Гатц и Борис Сергетов думали, что начальный капитал для их проекта поступает из криминальных кругов. Знай они, что эти деньги весьма кружными путями приходят от Дориана Перселла, они бы удивились иронии своих судеб. Возможно, Гатц удивился бы. Сергетов такой способностью не обладал.
Хисскус, Некер, Вербоцки и еще пятеро их подельников создали свою организацию в Темной Паутине два года назад. По их представлениям, начальным капиталом являлись деньги международных торговцев оружием, ведущих бизнес с наемниками по всему миру. Но и здесь эквивалентом «бродвейского ангела», поддерживающего не мюзиклы, а заказные убийства, выступил все тот же Дориан Перселл. Адрес их сайта состоял из комбинации пятидесяти двух букв и цифр. Фирма называлась «Атропос и компания» – по имени самой зловещей из трех мойр классической мифологии. Атропос была богиней, перерезавшей нить жизни. Название предложил Джон Вербоцки – человек, избыточно образованный для своей профессии.
За многими крупными состояниями не скрывалось никаких преступлений, а только упорный труд, интеллект и фанатичная преданность избранному пути. Однако Бальзак был не так уж не прав. Четырнадцатилетние подростки, вкусившие шальных денег от вымогательства, навсегда запомнили этот опыт. Тщательно спланированное преступление – штука эффективная и очень прибыльная.
Человек, убивший Холмса на крыше школы, избавится от трупа, после чего поможет Лерою Хисскусу убрать следы расправы внутри торгового комплекса. А Джон Вербоцки и Брэдли Некер вскоре отправятся на окраину Пайнхейвена, до которой ехать меньше двух часов.
Будучи более чувствительным, нежели агенты «Атропоса», Хаскелл отошел как можно дальше от изрешеченных, истекающих кровью трупов Гатца и Сергетова, от которых пахло кровью, калом, мочой и желудочными газами.
Вербоцки пошел вместе с ним. У обоих из-под ботинок с лязгом выкатывались стреляные латунные гильзы.
– Мистер Гордиус, мы хорошо сотрудничали с вами в прошлом, и мы всегда убираем за собой. Уберем и здесь, и в Стоктоне. Но я хочу прояснить детали нашей работы в Пайнхейвене. Мы действуем не так, как эти дубины. – Он с презрением указал на тела Сергетова и Гатца. – В таких городках, как Пайнхейвен, чужаков сразу примечают и запоминают. Мы не можем приехать туда и устроить погром в доме этой суки.
– От вас этого и не требуется, – сказал Ладлоу. – В течение ближайших двенадцати часов Меган Букмен и ее сын нужны мне живыми. Я хочу ломать ее неторопливо, по кусочку, выясняя, какие сведения ей известны. Если она кому-то о них рассказывала, то кому именно. Если я заполучу мальчишку, я начну с него, и это сломает ее быстрее.
Вербоцки предложил варианты действий, сказав, что для успеха операции понадобятся еще двое. Ладлоу внес свои уточнения.
Хаскелл Ладлоу в обличье Александра Гордиуса покидал заброшенный и загаженный торговый комплекс. Луч фонарика ударял в пыльные окна. Несколько раз ему казалось, что боковым зрением он засек силуэты сталкеров. Ладлоу относил это за счет своего разыгравшегося воображения, однако нервно вертел головой по сторонам, убеждаясь, что рядом никого нет.
Он не впервые оплачивал заказные убийства и никогда особо о них не думал, но только сегодня ему довелось присутствовать при исполнении контракта. Он не ожидал, что зрелище подействует на него столь тягостно.
Когда Ладлоу вернулся на четырехэтажную открытую стоянку, где оставил свой «лексус», внезапный шорох заставил его обернуться и осветить фонариком лес бетонных колонн. Ветер вынес из темноты несколько мятых газетных листов. Они кружились по стоянке, словно безликое чудовище с бледными крыльями и зловещими намерениями. У бумажного демона не было ни косы, ни серпа, но порыв ветра приподнял его и швырнул прямо на Ладлоу. Грязная бумага хрустела возле самого лица Хаскелла, заслоняя обзор. Он вскрикнул и дернулся в сторону, отбиваясь фонариком, словно старые газетные листы можно было ранить.
Ладлоу ввалился в салон внедорожника, захлопнул дверцу, быстро включил двигатель и фары. Он сидел в холодном поту, заперев все дверцы машины. Ветер уносил бумажного демона в темноту. Ладлоу был ошеломлен этим приступом паники.
Стресс. Все дело в стрессе. Он только что был свидетелем жестокой расправы над Гатцем и Сергетовым. Вторая причина – Меган Букмен и ее возможные догадки о связи «Трагедии» с ним и Дорианом. Впрочем, он тут ни при чем. Он не имел никаких дел с корпорацией «Рефайн» и ничего не знал о случившемся в Спрингвилле. Это не особо беспокоило Ладлоу. Главное, чтобы беды «Рефайн» не отразились на курсе акций «Параболы».
Ладлоу проделал обратный путь, выехав за ворота на улицу.
В свой отель он вернулся в половине четвертого. Разборки с «Трагедией» не дадут ему спать, а он отчаянно нуждался во сне после нескольких дней забав с Зоей и Хлоей в Лас-Вегасе. Ему хотелось выпить мартини с легкой примесью вермута, а потом бокал первосортного каберне и съесть ранний завтрак. Нет, ему нужна обеденная еда, чтобы перезапустить циркадный ритм. После этого – восемь часов сна, чтобы подготовиться к допросу Меган Букмен.
Ладлоу занимал многокомнатный номер в четырехзвездочном отеле. Правительство штата было насквозь пронизано коррупцией. В Сакраменто плескался целый океан отмываемых «темных денег», и потому город предлагал на выбор множество хороших отелей. В номере Ладлоу было целых три спальни. Проснувшись ночью, чтобы посетить туалет, он любил возвращаться в другую постель с безупречно чистыми простынями, на которых он еще не успел оставить следы своих отвратительных снов.
Позади офиса шерифа и городской тюрьмы находилась парковка для муниципальных служащих, а за нею – кирпичное здание гаража с небольшими зарешеченными окнами, расположенными почти под самой крышей. Оттуда исходил перламутрово-серый отраженный свет, поскольку тарелки светильников располагались ниже линии окон.
Здесь стояли автомобили, имеющие отношение к расследованию серьезных преступлений. Дальнейшая их судьба зависела от результатов расследования или решения суда: в одних случаях – конфискация, в других – возврат законному владельцу. В округе Пайнхейвен с его низким уровнем преступности правоохранительные органы не страдали манией реквизиции и не стремились обращать конфискацию себе на пользу. Поэтому, кроме личной патрульной машины Экмана, в гараже находились только две машины: «Форд F-150», водитель которого в пьяном виде совершил наезд и скрылся, и красный «додж-демон», принадлежавший Ли Шекету, он же Натан Палмер. На этом «додже» он бежал из Юты.
Шериф Экман прибыл в гараж прямо из больницы. Перевозбуждение отбило у него сон. «Доджем» он занимался один. Вследствие чрезвычайного характера преступления и вовлеченности корпорации, принадлежащей Дориану Перселлу, Экман решил не оповещать СМИ раньше полудня. Это даст ему время оценить ситуацию и решить, как наилучшим образом извлечь из нее максимальную выгоду. Его имя станет известным всему штату, что в дальнейшем сыграет важную роль в карьере. При удачном раскладе он сможет втереться в доверие к Перселлу и существенно повысить свое благосостояние.
Просите, и вам будет дано.