Последние двенадцать часов прошли в сплошном хаосе: три убийства, один сильно покусанный полицейский, вторжение в дом Меган Букмен, смертельно напугавшее ее и сына. И все это – дело рук единственного уцелевшего после катастрофы в Спрингвилле. Теперь жди расследования на уровне штата, а то и общенационального уровня. Пока Хейден Экман остается на своем посту, он сможет как-то повлиять на результаты расследования. Стоит ему уйти, и он сразу же превратится в козла отпущения для бюрократов и политиков, которых правда интересовала еще меньше, чем Хейдена.
Дальнейшие размышления о таком повороте судьбы и невеселом будущем прервало появление полицейского. Фриман Джонсон сообщил, что неподалеку от восточной стены больницы обнаружен форменный ботинок, явно принадлежащий Тэду Фентону – исчезнувшему полицейскому, который охранял Ли Шекета.
Невзирая на то, что он идет туда не один, а с Джонсоном и они оба вооружены, а возле найденного ботинка их ждут еще двое полицейских, шерифу Экману не хотелось быть участником этого расследования. Он бы с удовольствием вызвал начальство и передал бразды правления, однако сейчас он являл собой высшее полицейское начальство округа Пайнхейвен. Это была оборотная сторона его победы на выборах.
Стоянка к востоку от больницы предназначалась для машин персонала. Ветер свистел и шипел, ударяя по полированным корпусам почти трех десятков автомобилей, между которыми или в одном из которых мог прятаться Шекет. Двое полицейских быстро осмотрели машины и доложили, что беглеца здесь нет. Но они были людьми Экмана, которых он взял на службу из-за слепой преданности и полного отсутствия любопытства. Для серьезной работы они не годились.
Фриман Джонсон, служивший еще при Шелдрейке, вызывал больше доверия. Это он в лесу обездвижил Шекета электрошокером. Ботинок нашел тоже он. Сейчас Джонсон вел шерифа мимо машин, к концу стоянки, на дорогу, пролегавшую вокруг больницы.
Ботинок лежал на обочине дороги. Узел на шнурке был ослаблен. Джонсон направил луч фонаря на ботинок. Зрелище было печальным. Наверное, так выглядит башмачок похищенного ребенка, которого уже никогда не увидят родители. Вот только размер у башмачка был двенадцатый[14].
По другую сторону дороги находилась станция кондиционирования воздуха, работающая на газе. Оттуда к больнице тянулись четыре трубы. Это позволяло устанавливать желаемую температуру в каждой палате, а также в операционном отделении и других помещениях больницы.
– Он там, – сказал Фриман Джонсон, указывая на здание станции. – Туда он и Тэда Фентона утащил. Держу пари на свою пенсию.
Здание станции не отличалось красотой. Серые стены из самоуплотняющегося бетона, металлическая крыша. Внутри находились бойлеры, охладители и целый лабиринт других устройств, включая башню охлаждения. По туннелю, пролегавшему под дорогой и стоянкой, одна труба подавала в больничную систему кондиционирования переохлажденную воду, вторая – перегретую. Еще две возвращали воду обратно на станцию, где она фильтровалась и снова нагревалась или охлаждалась. Установка работала по замкнутому циклу. Свет горел лишь в половине немногочисленных окон станции. Из охладительной башни поднимался плотный столб пара. Ветер тут же подхватывал его, дробил на куски и уносил в темноту, словно процессию проклятых духов.
Шерифу Экману не хотелось заходить внутрь. Над мрачным зданием вполне могла бы красоваться неоновая вывеска: «Приходите умирать». Фриман Джонсон давно служил в полиции и привык делать то, что ему приказывали. Вот и сейчас он был готов вытащить пистолет и идти осматривать станцию. Полицейские Харди и Дрю по причине своей тупости горели желанием схватить Шекета и передать в руки правосудия.
Хейден Экман сделал два звонка. Вначале он вызвал подкрепление, сказав, что ему нужны еще двое полицейских, вооруженных дробовиками. Затем он позвонил ночному администратору больницы и спросил, сколько человек сейчас работает на станции.
Администратор Джанет Феджин ответила:
– Днем заняты трое, а в ночную смену только один. Сейчас там дежурит Эрик Норсман.
Шериф и полицейские ждали, когда подъедет подкрепление с дробовиками. В голове Экмана вертелась фраза: «ночная смена». Ему совсем некстати вспомнилось, что ночную смену еще называли «кладбищенской».
Выехав из заброшенного торгового комплекса в Сакраменто, Джон Вербоцки и Брэдли Некер прибыли на Гринбрайер-роуд. К этому времени их подельники по «Атропос и компании» выяснили ситуацию в Пайнхейвене и получили необходимую информацию. Для этого им пришлось проникнуть в компьютерную систему окружного шерифа, прошерстить документы на владение недвижимостью в компьютерах окружной налоговой службы, проверить окружные списки избирателей, а также записи о рождениях и смертях.
В 4 часа 43 минуты утра Вербоцки и Некер проехали мимо дома Меган Букмен на своем «кадиллаке-эскелейд». Патрульные машины с дежурившими полицейскими их ничуть не удивили. Еще по пути сюда они узнали о сбежавшем Ли Шекете, о совершенных им злодеяниях, аресте и побеге из больницы. Их клиент Александр Гордиус ни словом не обмолвился об этих сложностях. Вероятнее всего, он сам ничего не знал.
Когда они вторично проехали мимо дома, уже в обратном направлении, Брэдли позвонил на номер Гордиуса. Ответа не было.
– Он собирался вернуться в отель и завалиться спать, – сказал Вербоцки.
– Тогда неизвестно, когда мы с ним свяжемся.
– Ты знаешь, в каком отеле он остановился?
– Нет. Этого он мне не сказал. Догадался, что я могу сунуть нос в регистрационные записи постояльцев и узнать его настоящее имя или то, под каким он обычно регистрируется.
Для «Атропос и компании» единственным бизнесом, приносящим больше денег, чем заказные убийства, был шантаж богатых клиентов, оплачивающих заказные убийства. Кем бы ни был этот Гордиус, он всегда тщательно скрывал свою настоящую личность, не оставляя никаких наводок. Им он всегда звонил с одноразовых мобильников. Ребята из «Атропоса» попытались было заполучить отпечатки его пальцев. Оказалось, что отпечатков у него нет. Возможно, свел с кожи кислотой или с помощью углекислотной лазерной терапии. Вербоцки подумывал сделать то же самое со своими пальцами.
– И что теперь? – спросил Некер. Он был младше Вербоцки и не отличался терпеливостью, когда приходилось менять составленный план действий. – Будем торчать здесь, пока этот придурок сам не соизволит нам позвонить?
– Нет. Мы устроим себе базу где-нибудь неподалеку. Там распланируем и подготовим дальнейшие действия. И никогда не называй клиента придурком.
– Даже если он действительно придурок?
– Особенно если он действительно придурок.
Наемные убийцы из «Трагедии» действовали грубо, по-гангстерски. «Атропос и компания» ориентировалась на утонченную клиентуру, предлагая свои способы решения проблем, агрессивные, но обставленные внешними приличиями. Забота об имидже заставляла идти на определенные ограничения.
Задача, поставленная Гордиусом, включала проникновение в дом Меган Букмен, захват ее и сына, помощь при допросе, последующее убийство обоих и бесследное устранение тел. Все это требовало осторожности. В городишках вроде Пайнхейвена, даже если ты останавливался в мотеле под вымышленным именем, это служило наводкой для дальнейшего расследования.
Из компьютеров той же налоговой службы подельники Некера и Вербоцки выудили сведения о подходящем доме для временной базы. Дом находился в миле к югу от дома Букменов и тоже на Гринбрайер-роуд. Владельцем значился Чарльз Нортон Оксли. В списках избирателей он числился вот уже тридцать шесть лет. Судя по всему, этому человеку было лет семьдесят, если не больше.
Одноэтажный дом в стиле ранчо стоял далеко от дороги, в тени кедров. Часы показывали без нескольких минут пять утра, а в окнах уже горел свет.
На штатном шоссе 80, к югу от Колфакса, Некер и Вербоцки сменили имидж. Общественная стоянка, где они остановились, была довольно грязной, а туалеты по степени загаженности не уступали туалетам в самых запущенных муниципальных школах штата. Едва внеся туда чемоданы с одеждой, парни из «Атропоса» поняли, что здесь можно подцепить какую-нибудь заразу, и вернулись к машине. Открыв заднюю откидную дверцу «эскелейда», они разделись до белья и облачились в черные костюмы, белые рубашки и черные галстуки, придав себе сходство с агентами ФБР. Это обличье безотказно их выручало, когда требовалось кого-то обмануть. А обманывать им требовалось почти всегда.
В таком весьма презентабельном виде они прибыли в округ Пайнхейвен. До рассвета оставалось больше часа. Некер и Вербоцки подошли к дому Оксли. Порывистый ветер им ничуть не мешал. Некер стригся коротко, и ветру было нечего ворошить на его голове. Шевелюра Вербоцки, всклокоченная ветром, выглядела даже лучше, чем в причесанном виде. Их костюмы были сшиты на заказ из шерсти лучшей марки и потому не мялись даже под напором бури.
Пластина с кнопкой звонка имела подсветку и была на полвека моложе дома. Естественно, в ней имелась и камера.
Вербоцки улыбнулся в камеру.
Некер был слишком нетерпелив, чтобы раздавать фальшивые улыбки. Надежный партнер, прекрасно знавший искусство умерщвления, он выглядел как ассасин и действовал схожим образом. Однако Вербоцки неутомимо обучал Брэдли Некера, поскольку верил в искреннее желание парня стать лучшим в своем ремесле. Нынешняя молодежь в массе своей не имела представления о серьезной трудовой этике. Клиповое сознание – следствие их постоянного зависания в социальных сетях – не позволяло им удерживать внимание дольше двух-трех минут. По уровню внимательности они не отличались от крохотных чихуа-хуа. Некер умел сосредоточиваться и не чурался трудной работы. Если развить его кругозор, научить более или менее искренне улыбаться, уравновесить порывистость терпеливостью, из него получится отличный партнер по заказным убийствам.
Пластина осветилась. Из решетки динамика послышался голос: