– Наверное, безумно интересно изучать старинные шифры, – прозвучал высокий мелодичный голос Ирины.
До этой минуты она молчала. Кольт взглянул на нее и увидел, что кисти рук она держит перед лицом, ладони сложены, пальцы плотно сжаты и напряжены, большие пальцы оттопырены и уперлись в подбородок.
– Это скучно до оскомины. Одно из самых нудных и унылых занятий на свете – разбираться в старинных шифрах, – сердито произнес старик и опять притронулся указательным пальцем к губам, – речь у нас вообще не об этом. Не будем отвлекаться. Прежние визиты Радела носили частный характер. Он просто покупал тур в Москву. Но сейчас он летит по приглашению НИИ альтернативной биомедицины в качестве научного консультанта.
В прихожей хлопнула дверь. Вернулся капитан-сиделка. Обычно Адам тявкал, выбегал посмотреть, кто пришел. Но на этот раз только слегка повел ухом и остался сидеть возле Ирины. Она повернула голову к двери, ладони все так же были сомкнуты, большие пальцы скользнули от подбородка вниз, к горлу, и остановились, упершись в ямку между ключицами.
– Я, кажется, что-то слышал об этом НИИ, – сказал Олег.
– Что именно? – Агапкин переменил позу, зябко поежился, скрестил руки на груди, спрятал кисти под мышки.
– Контора довольно темная. Занимается всякими чудесами, вроде вакцин против СПИДа и рака, разработкой методов омоложения и продления жизни. Цены запредельные, при этом рекламы почти никакой. Вроде бы там работают специалисты, которые раньше обслуживали космонавтов и членов ЦК.
– Да, – кивнул старик, – это одна из легенд. Она содержит в себе небольшую долю правды. На самом деле НИИАБМ нечто вроде аппендикса, который почти двадцать лет назад был удален из организма и стал жить самостоятельной, довольно призрачной жизнью. Организм назывался Институтом экстремальной медицины. В советские времена там работали отличные врачи, готовили кадры для спецподразделений КГБ и ГРУ. Когда система стала разваливаться, врачам захотелось свободы и денег, но все они имели высшую степень секретности, и слинять на Запад им было сложно, даже в то смутное время. Конечно, получилось несправедливо. Прежних своих привилегий они лишились, а секретность осталась. И вот одному умному жулику из руководства института удалось за хорошие взятки получить разрешение на создание частной клиники и забрать туда часть специалистов. Система подготовки спецназа включает много всего интересного и полезного, не только для боевых действий, но и для обычной жизни. Мощный психологический тренинг, мягкая химия, гормоны, растительные и минеральные препараты, которые запускают защитные функции организма. Правда, жулику удалось переманить не лучших специалистов, а всего лишь самых жадных и нетерпеливых, потому я и назвал НИИАБМ аппендиксом. Но мы опять уходим от главной темы. Кто из вас возьмется ответить на вопрос: почему, собственно, у нас возникла необходимость встретить господина Радела?
Повисла пауза. Дима и Олег пожали плечами. Ирина сидела все так же, сложив ладони.
– Ирина Владиславовна, вы что думаете? – обратился к ней старик.
Она медленно опустила руки на колени и ровным, слегка хриплым голосом, произнесла:
– Нам этого не объяснили. Вряд ли мне стоит озвучивать свои праздные дилетантские догадки.
– Нет, вы все-таки озвучьте, пожалуйста. Очень интересно. – Старик быстро вытащил правую руку и повторил странный жест, прижал к губам указательный палец.
Ирина открыла рот, но ничего не сказала, лицо ее вытянулось, брови поползли вверх.
В кабинет заглянул капитан, поздоровался со всеми.
– Свари-ка нам, дружок, кофейку, – попросил Агапкин и посмотрел на Ирину с доброй, ласковой улыбкой. – Или кто-нибудь хочет чаю? Мята, ромашка, шиповник, ибискус, мистериум тремендум.
– Федор Федорович, такого нет чая, вы не сказали, я не купил, – смутился охранник.
– И не надо, он все равно невкусный, – Агапкин весело захихикал. – Ну, так кто что будет пить?
Все, кроме Ирины, попросили кофе. Она ничего не сказала и вдруг резко поднялась. Адам зарычал, оскалился. Никогда еще Петр Борисович не видел мирного старого пса таким грозным.
– Простите, мне надо выйти, – испуганно пролопотала Ирина, – мне надо выйти, а он не пускает.
– Адам, ко мне! – позвал Агапкин.
Пес, порыкивая, скалясь, недоверчиво косясь на Ирину, поковылял к хозяину. Он как будто ждал совсем другой команды. Ирина быстро выскользнула из кабинета.
– Она сегодня явно не в себе, – тихо заметил Дима.
– Может быть, у нее что-то случилось? – спросил Кольт.
– Может, ребенок заболел? – уточнил Агапкин и едва заметно подмигнул Петру Борисовичу.
– У нее нет детей, – ответил Олег, – на самом деле она отличный специалист, по образованию психолог, всегда такая выдержанная, спокойная.
– Да не волнуйтесь вы, все в порядке, – сказал Агапкин, – наверное, она просто собак боится, но скрывает это. Она ведь недавно с вами работает?
– Всего месяц. Скажите, а что такое «мистериум тремендум»?
– Ничего. Ровным счетом ничего. Просто у меня такая присказка. В переводе с латыни «тайна, приводящая в трепет».
Ирина вернулась, села в кресло, расправила юбку, кокетливо улыбнулась и спросила:
– Я, кажется, пропустила что-то важное?
Кольт заметил, как при ее появлении напрягся Адам, но старик успокаивающе погладил его по загривку, шепнул: «Сидеть!» Пес взглянул на него с хмурым недоумением, сердито порычал, но не двинулся с места. Хозяин придерживал его за ошейник, при этом смотрел на Ирину.
– Нет, Ирина Владиславовна, ни о чем важном мы без вас не говорили, не волнуйтесь. Но вы так и не ответили на мой вопрос. Зачем, по-вашему, нужно встречать и сопровождать господина Радела?
– Видимо, это связано с контрактами с немецкой фармацевтической фирмой «Генцлер», – ответил за нее Олег.
– Да, вероятно, – кивнул Агапкин, – кроме истории медицины, древних шифров и гипноза, наш гость занимается еще и промышленным шпионажем. Сотрудничество нефтяной корпорации со старейшей в Европе фармацевтической фирмой могло весьма заинтересовать кого-то. И боюсь, что интерес этот не сулит ничего хорошего.
Когда гости ушли, старик снял свою шапочку, тяжело вздохнул, вытер лоб.
– Уф, староват я, конечно, для этих игр. Сиди, Петр, не дергайся. Еще на пару минут задержишься. Надо решать, что будем с ней делать.
– С кем?
– С барышней. Ну что ты на меня смотришь? Месяц назад они внедрили своего человека в твою службу безопасности. По крайней мере одного. У них проблемы с кадрами. Барышня глуповата, истерична, реакции плохие.
– Ты абсолютно уверен в том, что сейчас сказал? – Кольт встал, взял с полки какую-то книгу, пролистал ее не глядя, бросил на диван.
– Ну, ты же сам все видел, своими глазами.
– Что? Театр мимики и жеста? – Кольт принялся нервно крутить руками, переплетать пальцы. – Я ни черта не понимаю в этом! Объясни! Как ты ее вычислил?
– Будь любезен, поставь книгу на место. Сядь и успокойся. Вычислил ее сначала Адам, а я потом только проверил. Кстати, дай ему печеньица, он честно заработал.
Как только гости ушли, Адам сразу расслабился, сел и, не отрываясь, смотрел на вазочку с печеньем. Ему ничего не стоило дотянуться, но он никогда не позволял себе таскать лакомства со стола. Услышав слова хозяина, он тявкнул, подошел к Петру Борисовичу и ткнул ему носом в руку. Кольт погладил его и угостил печеньем.
– Хочешь сказать, Адам определяет имхотепов по запаху? – спросил Петр Борисович, наблюдая, как пес слизывает шоколадную глазурь.
– Ты бы тоже определил, если бы эта Ирина не поливалась духами так обильно. Видишь ли, они всерьез верят в древнюю магию, во время ритуалов употребляют разные причудливые смеси вроде сушеных желез пресмыкающихся, сырых птичьих мозгов, спорыньи с мандрагорой. Вреда для здоровья нет, однако изо рта иногда пованивает.
– Это что, главный признак? – спросил Кольт, брезгливо морщась.
– Нет, конечно. Запах изо рта бывает у многих, вполне нормальных, симпатичных людей. Проблемы с зубами, с желудочно-кишечным трактом. Но у имхотепов он особенный, вроде тухлой рыбы. Если бы я не был врачом по образованию, я бы сказал, что так пахнет тот, у кого на месте проданной души образовалась гниющая язва.
– Хватит морочить мне голову! – разозлился Кольт. – Я, конечно, уважаю всю эту твою эзотерику, но никакая вонь не может быть доказательством, что они внедрили ко мне своего человека и что этот человек – Ирина!
– Ну, не может так не может, – легко согласился Федор Федорович, – ты, главное, не кричи, успокойся и дослушай. Самое важное. Систему условных знаков они заимствовали у разных тайных обществ, у ассасинов, масонов, феме. Я сообщил ей, что являюсь посвященным более высокого уровня, чем она. Хотя она и так догадывалась. Ей кое-что обо мне уже известно. Я решил ее озадачить. Приказывал молчать, при этом обращался к ней с вопросом. Бедняжка занервничала, растерялась. Ты же сам все видел, Петр. Мы с тобой должны подумать, как с ней быть?
– Уволить к чертовой матери! Что тут думать? – мрачно буркнул Кольт.
– Вот и нет. Нельзя ее увольнять. Пусть работает, пусть встретит Радела.
– То есть как?
– Так. Я не уверен, что визит ко мне входит сейчас в его планы. А мне бы хотелось с ним повидаться. Кроме нее вряд ли кто-нибудь догадается привести дружище Фрица ко мне в гости.
Глава двадцать вторая
Москва, 1918
Федор задремал на заднем сиденье автомобиля, голова его беспомощно болталась, шея затекла, но от усталости он ничего этого не замечал, спал как убитый. Перед рассветом похолодало, он замерз во сне, и снился ему таинственный страшный арктический пейзаж, будто он идет босиком по шершавому белому льду. Ничего нет вокруг, кроме ледяной пустыни и черного, без единой звездочки, неба. Идти ему бесконечно долго, куда, неизвестно, однако нельзя останавливаться. Лед под ногами дрожал, трещал, сначала тихо, потом все громче, это уже был грохот, визг, словно там, внизу, билось гигантское животное, долбило изнутри толстую ледяную корку, пыталось выбраться наружу. Федору показалось, что ноги его попали в трещину, он смертельно испугался и проснулся от собственного глухого крика.