— В какой, кстати, монастырь?
— Я еще не решил.
— Французский или немецкий для начала? Бенедиктинский? Доминиканский?
— Эээ… Какая разница?
— Во-первых, у тебя нет власти отправить жену в монастырь, который находится не в юрисдикции твоего сеньора. Во-вторых, я мать твоего сына. Ты скажешь сыну, что его мать — падшая женщина и запретишь с ней видеться?
— Конечно, нет. Ты добровольно уйдешь в монастырь и будешь там притворяться праведницей.
— Тогда я хочу монастырь поближе к сыну. Генрих будет жить с тобой или в замке твоего брата? А ты, кстати, где собираешься жить? После собственного замка вернешься в комнатку для наследников не первой очереди в замке старшего брата?
— Не знаю. Как определюсь с моей новой резиденцией, выбери сама любой монастырь, который тебе больше понравится. Только долго не тяни.
— И на том спасибо. Иди к своему монаху.
Главная задача миссии в Турине — нанести максимальный ущерб переговорам по созданию Италийской Конфедерации. Оставаясь при этом под легендой агентов Медичи. И не поссориться с Маргаритой Австрийской, которая проект Конфедерации поддерживает. Что бы такое придумать?
Вчера после разговора с Маргаритой Австрийской Шарлотта задумалась над тем, как найти подход к королю и элегантно передать ему Круа из рук в руки при свидетелях, но не давая слова Франсуазе де Фуа, которая все время при Его Величестве. Один из вариантов это оказаться несчастной жертвой и воззвать к королевскому милосердию.
Для того, чтобы отписать Круа в королевский домен, можно лично и не встречаться с королем. Но надо получить согласие короны на пожизненное там проживание и получение доходов от земли. С этим может быть масса юридических затруднений, которые решаются или одним словом короля, или новой тяжбой с судами и взятками.
Еще неплохо бы, чтобы заглохло расследование о том, куда подевалось королевское золото. После того, как Макса списали в расход те, кто должен был быть ему благодарен, он должен или умереть, или исчезнуть. На весь род де Круа желание спрятать концы в воду не распространится.
12. Глава. 26 декабря. Просьба викария
— Мессир, Вы больше не заняты? — спросил брат Витторио.
— Не занят, — ответил Макс.
— Я привел отца Пандольфо, — сказал монах, подойдя поближе, — Вы можете поговорить с ним в церкви.
Макс и Шарлотта последовали за монахом в церковь. Шарлотта села на скамью в заднем ряду, а Макса Витторио провел во внутренние помещения, куда женщинам хода нет.
— Ваше Преосвященство, — поклонился Максимилиан.
— Да, сын мой, — ответил викарий, вставая навстречу, — Епископ Генуи отец Инноченцо передал мне, что ты верный сын Церкви и немного в долгу перед ним.
Заместитель епископа выглядел слишком молодым и не очень компетентным. Может быть, на два-три года старше собеседника. Но других Медичи в Турин сегодня не завезли.
— Немного, — согласился Максимилиан, — Но в долгу. Не финансового характера.
— По Турину ходит слух, что ты представляешь здесь интересы славного рода Медичи.
— Я тоже такое слышал. Но пока не имел чести представить ни одного интереса.
— Полагаю, сейчас настало время.
— Должен Вам сказать, что у меня здесь уже достаточно недоброжелателей. И я собираюсь покинуть славный город Турин как можно быстрее.
— Вот выполнишь мою скромную просьбу и покидай на здоровье.
— Я Вас внимательно слушаю.
— Ходит слух, что ты пару недель назад сбежал из замка Борго-Форнари, куда тебя заточили по светскому обвинению.
— Обвинение было ложное, и заточили меня несправедливо. Потому и сбежал.
— После чего ты сбежал от Тривульцио из Пиццигеттоне.
— Меня оклеветали недоброжелатели.
— Полагаю, никто не удивится, если ты сбежишь и из Турина.
— Я как раз собирался покинуть Турин, хотя меня никто, кроме Вас, здесь не удерживает.
— Не спеши.
Викарий замялся. Глубоко вдохнул, выдохнул, почесал кончик носа. По виску стекла капля пота.
— От имени и по поручению кардинала Чибо прошу тебя, сын мой, под присягой подтвердить королеве-матери, что ты непричастен к похищению ее золота у ее верного рыцаря Андре де Ментона.
Максимилиан вздрогнул.
— У меня нет никакого золота, — сказал он.
— Читай, — ответил викарий и выложил на стол пачку бумаг, — Вы отбили золото у грабителей и повезли его, надо полагать, королю.
Максимилиан начал читать верхний лист, и понемногу втянулся. Отец Пандольфо не торопил. Лис Маттео, Альфонсо Тарди, полная картина кражи золота со всей предысторией, совпадающая с рассказами Бонакорси и Маккинли. Заканчивается боем на переправе. Про Фредерика ни слова.
— Откуда это у Вас?
— У Медичи длинные руки. И замечу, что длинные руки не только у нас. Тебе знаком губернатор Прованса Рене де Виллар?
— Нет.
— Он очень огорчился, когда узнал, что не получит золото сестры на хранение и в оборот.
— Сочувствую, но не всей душой.
— Полагаю, не сегодня, так завтра, он захочет спросит тебя, где золото. Что ты ответишь?
— Вот это и отвечу, кто бы ни спросил, — Макс постучал пальцем по бумагам.
— Здесь не написано, куда подевалась половина суммы. А раб Божий Рене — брат савойского герцога Карла Доброго. Против хорошего отряда савойских рыцарей и солдат тебя выставить нечего. Они просто посадят тебя в подвал…
— В башню, — перебил Макс.
— В башню?
— Приличных людей заключают в башни, а презренных — в подвалы.
Викарий нервно сложил руки и переплел пальцы. Похоже, ему не хватало аргументов.
— Я как раз собирался покинуть Турин, — сказал Максимилиан.
— Мы с Его Преосвященством как раз просим не спешить.
— Чтобы я сдался Ее Высочеству? Зачем вам это надо?
— Ради справедливости. Медичи не получили ни дуката, а с чьей-то подачи нас хотят выставить причастными к ограблению века.
— Но что я отвечу на вопрос, кто меня надоумил влезть в это дело?
— Очевидно, что ты влез в него не по своей инициативе. Ответь то, что тебе будет удобнее. Назови кого угодно, кроме Медичи. Но королева, прочитав вот это, — аббат постучал по стопке бумаги, — Задаст еще один вопрос. Если твоя ответственность за золото начинается с абордажа, то кто осмелился похитить золото у ее рыцаря?
— И кто же по-вашему?
— Генуэзцы. Во главе с очень уважаемым человеком, известным как Дорогой Друг.
Викарий достал еще одну стопку листов.
— Здесь написано почти то же самое, но с небольшими дополнениями. Альфонсо Тарди, советник Банка Святого Георгия по особо пакостным вопросам, не был с позором уволен со службы, не погиб от рук неизвестных убийц и не похоронен в Генуе. Как скажут генуэзцы. Его труп можно откопать на церковном кладбише в Портофино. По зиме он еще будет в пригодном для опознания состоянии. Тарди выполнял поручение, данное ему старшими. Организовал ограбление и вывоз золота.
— Может быть… — Максимилиан прочитал новую версию и не нашел, чем ее опровергнуть, — Я не могу сказать, что это неправда.
— Де Ментона убил не ты.
— Не я. Клянусь. У меня есть свидетели, что я его не убивал, но они простолюдины. И мой оруженосец, но я не знаю, где он сейчас. Де Ментон был ранен генуэзским арбалетным болтом и зарезан генуэзским ножом в шею, это определенно не похоже на удар рыцарским мечом.
— Вот видишь. Я не предлагаю тебе обманывать королеву-мать. Просто расскажи правдоподобную версию. Ее рыцарь похоронен в Казальночето, можно выкопать и проверить.
— Да, мне говорили.
— Ты не мог этого знать, но здесь написано. Дорогой Друг придал в помощь отряду де Ментона своего верного пса Фабио Моралью. Фабио со своими генуэзцами намеренно не участвовал, когда вы отбивали атаку де Ментона. После чего…
Отец Пандольфо приглашающе взглянул на Максимилиана.
— Обстрелял нас из арбалетов и вынудил меня отступить, оставив раненого де Ментона тем, кого я считал его союзниками.
— Именно так.
— Фабио Моралья арестован и даст какие-нибудь показания?
— Нет. Он и все его люди похоронены в Тортоне. Очень удобно. Якобы они искали ту телегу золота, которую у вас отбил Маккинли, и не нашли.
— Я слышал, что Маккинли передал золото Луи де Ментону, а того ограбили какие-то разбойники и увели телегу в Геную, — неуверенно сказал Максимилиан.
— Именно в Геную! — торжествующе подтвердил викарий, — А знаешь, зачем снова в Геную? И как ты думаешь, почему генуэзцы не спрятали золото королевы-матери где-то в своем городе, а сразу же отправили морем?
— Не знаю.
— Как же так! Конклав, выборы! Известно ли тебе, сын мой, что такое «кассовый разрыв»? Из Рима сообщают, что кардинал Помпео Колонна был очень недоволен тем, что не получил обещанного взноса в пятьдесят тысяч дукатов из Генуи, — ответил отец Пандольфо.
— Вот оно что…
Максимилиан даже немного растерялся. До сих пор он был искренне уверен, что отобрал золото у разбойников. Но версия Медичи выглядела совершенно неопровержимой.
— Мне надо посоветоваться с женой, — сказал Макс.
— Серьезно? — удивился викарий, — Мы с отцом Инноченцо и с Господом Иисусом Христом ждем от тебя сурового мужского решения.
— Разве я сказал, что жена будет решать?
— Эээ…
— Я сказал, что мне надо посоветоваться. А решать буду я. Сурово и мужественно.
— Тогда благословляю выслушать мудрый совет.
Викарий не нарушил традиции и не пригласил даму в глубины церкви. Макс вышел под своды и подсел к Шарлотте. Пересказал предложение, дал жене подумать. Перекинулся с ней парой слов и махнул рукой оставшемуся у входа в алтарь Витторио. Витторио пригласил викария, тот вышел и сел рядом с Максимилианом и Шарлоттой.
— Господа, — начала Шарлотта.
— Да, дочь моя? — кивнул викарий.
— Насколько мне известно, проект Италийской Конфедерации должен быть предварительно одобрен королевой-матерью, иначе он не пройдет одобрение ни у короля Франциска, ни у герцога Карла Доброго.