— Вот-вот, — одобрил Максимилиан, — Совершенно справедливо.
Шарлотта обиделась и ничего не сказала.
— Измена вовсе не считается пустяком, — сказал Сансеверино, — Говорят, что герцог Людовик Орлеанский погиб из-за того, что соблазнил жену своего кузена, герцога Иоанна Бургундского. Однажды герой-любовник прилюдно похвалился, что развесил в своих покоях портреты самых прелестных особ, коими успел насладиться. Ему стоило бы или промолчать об истинной сути своей портретной галереи, или никому ее не показывать. А вышло так, что однажды герцог Иоанн оказался в гостях у герцога Людовика и с удивлением увидел среди прочих портрет своей преблагороднейшей супруги.
— Большая ошибка, — сказал Устин, — Они поссорились и решили дело поединком?
— Нет. Иоанн, по-видимому, посчитал неверную жену недостойной того, чтобы из-за нее ломать копья как из-за прекрасной дамы. Он стал плести интриги против Людовика и при удобном случае подстроил его убийство у Барбетских ворот в Париже. Молва говорит, что виновницу ссоры он отравил.
— Если я выберу замужнюю даму из самого высшего общества, то не будет ли ревновать ее влиятельный супруг? — спросил Устин, — Просто у нас такой традиции нет, и я понятия не имею, как вести себя с мужем дамы сердца. Я совершенно не готов дать королю такой ответ, который бы прилично выглядел в рамках ваших традиций.
— Выбирай вдову, — ответил Сансеверино,- В худшем случае, тебя будут ревновать ее любовники. Но их права на даму не выше, чем твои.
— Меня, пожалуйста, выбирать не надо, — сказала Анна Алансонская, — Гость издалека будет в центре внимания. Подумают, что он мой поклонник, а это неправда.
Все поняли, что поклонник у нее и так есть, но тайный. И она не хотела бы конфликта, на который намекнул Сансеверино.
— Тогда список сокращается до двух, — сказала Шарлотта, — Луиза Савойская или Маргарита Австрийская. Кстати, Максимилиан, к тебе этот совет тоже относится. Мне кажется, выбор замужней дамы в Ферроне принес тебе слишком много беспокойства. Не надо усугублять.
— Поэтому Максимилиану мы посоветуем Маргариту Австрийскую, — сказал
Джанждорджо, — У нее нет официальных любовников, она образец добродетели и совершенно вне подозрений. Не надо нам устраивать из-за дам войну, чтобы добрым рыцарям наступали на ноги.
— Любовник Луизы Савойской, если вам это важно, адмирал Бонниве, — сказала Шарлотта, — Он сейчас в Испании. И ходят слухи, что другой ее любовник савойский рыцарь Андре де Ментон. Он совершенно точно на этом турнире не появится. Если считать, что наш гость здесь с дипломатическим визитом при дворе короля Франциска в Савойе, то было бы очень уместно выбрать даму сердца, которая в кровном родстве с обоими домами.
— Я видел короля Франциска, и он мужчина в самом расцвете сил, — сказал Устин, — У него уже двое сыновей и две дочери. То есть, королева-мать стала четырежды бабкой. Разве прилично для пожилых женщин участвовать в этих турнирных забавах, которые созданы для юных рыцарей и дам, не связанных узами брака?
— Да что вы такое говорите? — возмутилась Шарлотта, — Я знаю немало прекрасных дам, которые сверху выглядят на свой возраст, но снизу и в душе остаются вечно молодыми.
— Прошу прощения, снизу? — переспросил Книжник, — Это метафора? Как правильно перевести?
— Буквально. Но и метафора тоже. Всем ведь случалось видеть высокие башни, у которых кровли и верхние зубцы разрушены, искрошены и повреждены ветрами, бурями и ураганами, низ же и основание целы и невредимы? Природа всегда обрушивает гнев свой на верхние части зданий. Даже морские ветры и туманы разрушают и изъедают именно верхушки, щадя нижние ярусы, от них скрытые. Вот так же и многие красивые дамы утрачивают сияющую красу прелестных своих лиц по причине жизненных тягот, холода или жары, солнца или луны. Или даже от обильных румян и белил, коими злоупотребляют, думая, будто станут от них краше, а на самом деле только портят кожу. Зато нижней части тела, укрытой под юбками и платьями, не достается ни холода с дождем и снегом, ни солнца, которое портит кожу, ни ветра, которые способствует морщинам.
Книжник смутился, но перевел.
— Никогда об этом не задумывался, — сказал Устин.
— Совершенно зря! — ответила Шарлотта, — Когда б вы знали, сколько трудов и ухищрений требуется, чтобы сохранить красоту верхней части, и как легко уберечь нижнюю! Знайте это и, глядя на женщину, чье красивое лицо уже поблекло, не думайте, будто и низ у нее потерпел тот же урон. Напротив, фундамент сей весьма еще крепок и всей красоты отнюдь не утратил.
— Верхней частью Вы подобны античной Гебе или Ювенте, — сказал Сансеверино, — Мы понимаем, что Вы вступаетесь за честь дам старшего поколения. Может быть, даже моих ровесниц.
Сансеверино в свои шестьдесят не выглядел старым. Густые длинные волосы местами уже тронула седина, но на чисто выбритом лице не было ни обвисшей кожи, ни глубоких морщин.
— Ее Высочество Луиза Савойская лет этак на полторы дюжины моложе меня, — продолжил рыцарь, — Статус вдовы несправедливо старит женщину. Когда бы не эти вечные черные платья, королева-мать могла бы сверкать при дворе как бриллиант. В конце концов, если не верите мне, то поверьте адмиралу Бонниве. Он известен многими амурными приключениями, но при наличии выбора выбирает Ее Высочество.
— У меня не то, чтобы много опыта с дамами старше себя, — сказал Джанджорожо Палеолог, — Но я никогда не видел красавиц, постаревших снизу. И ноги, и бедра, и ляжки, и лоно у французских дам остаются юными, упругими, прекрасными и располагают к любви точно так же, как и раньше. И случалось мне слушать мужей, которые уже величали жен своих старушками. Они признавали, что нижняя половина тела у этих женщин столь же задорно-молода и аппетитна и, не в пример лицу, остается по-прежнему влекущей, так что им нравилось спать с супругами своими не менее, чем в юные годы.
Книжник смутился, но честно переводил на ходу.
— Моя старшая подруга, я не буду называть имя, — подхватила Шарлотта, — Славится необыкновенной красотой и большим пристрастием к любви. Один из ее любовников отбыл в долгое путешествие и отсутствовал целых четыре года. Вернувшись, он нашел даму сильно изменившейся. Взглянув на увядшее ее лицо, проникся к ней таким отвращением и холодностью, что наотрез отказался возобновлять прежнюю связь. Дама не настаивала, но изыскала способ показаться ему нагою в постели. Сказалась больною и, когда он пришел навестить ее, объявила: «Сударь, мне хорошо известно, что вы отвергли меня из-за постаревшего лица, но убедитесь, что внизу ровно ничего не изменилось!» С этими словами она обнажила нижнюю половину тела. У дворянина, который разглядел, что тело дамы осталось столь же гладким и красивым, как прежде, тотчас пробудился аппетит, и он охотно приступил к трапезе, отведав того, что счел было прокисшим и негодным.
Завершив перевод, Книжник совсем уже покраснел.
Добавила и Анна Алансонская.
— Мама рассказывала, что одна ее подруга, дожив до седых волос, не пожелала более видеть свое лицо и велела девушкам своим причесывать ее без зеркала. Зато она пристрастно разглядывала в зеркале нижнюю половину тела, притом с тем же вниманием и восхищением, коими некогда удостаивала только лицо.
— Прошу прощения, что я дурно подумал о дамах немного старше себя, — поклонился Устин, — Но в наших краях считается неприличным говорить о красоте зрелых замужних дам. Если кого воспевают, то молодых девушек.
— Разве у вас не бывает такого, что добрая супруга приносит мужу наследников еще долгие годы после свадьбы? — спросил Сансеверино.
— Бывает. Князь Андрей Старицкий, брат великого князя Василия, огорчался, что мать его, Софья Палеолог скончалась, когда он был юным отроком. Но, вы уж извините, одно дело исполнять священный супружеский долг и приносить мужу наследников, и другое — соревноваться в красоте и изысканности с девицами на выданье из высшего общества.
Книжник шепнул Устину про дела.
— Господа, — поднялся Устин, — Нам пора.
— Куда же вы? — спросил Палеолог.
— В аббатство. Отец Августин в Санта-Мария-ди-Карпиче ставит мистерию про Рождество в Московии. По моим рассказам художник рисует задники к сценам.
— Но вечером прием у Его Величества.
— Мы придем. Санта-Мария-ди-Карпиче всего-то через мост от Монкальери.
4. Глава. 25 декабря. Шут и шутовка
Рождеством заканчивается Рождественский пост. Самый важный пост в году после Великого. Пост — не самое подходящее время для турниров и прочих увеселений, поэтому все веселые планы переносятся на сразу после Рождества, на две недели, известные, как «каникулы».
Там, где собирается великое множество Благородных Рыцарей и Прекрасных Дам, как-то сам собой неминуемо образуется турнир. На этих каникулах господам было угодно не откладывать свои желания преломить копья и скрестить мечи. Глашатаи уже третий день голосили по улицам Турина и окрестностей, что турнир начнется после заутрени двадцать шестого декабря во дворе замка Монкальери. Герольды же вели запись желающих в Монкальери с двадцать четвертого числа.
Его Величество прибыл в столицу Савойи Шамбери, где его встретил родной дядя Карл Савойский, также известный, как Карл Добрый, и сопроводил через горы до Турина. Точнее, до принадлежавшего савойскому дому замка Монкальери. Королева-мать прибыла раньше и предпочла разместиться у родственников ветви Раккониджи в замке Савойя-Акайя, встроенном в фортификацию города у юго-восточных ворот.
Замечательный епископский дворец на площади Сан-Джованни на этот раз французская королевская семья не почтила своем присутствием. Епископом Турина был Инноченцо Чибо, ранее упомянутый епископ Генуи из рода Медичи. Да, он совмещал должности епископа в епархиях Генуи и Турина.
Было бы несколько бестактно вести войну с Папой Львом Десятым, который в миру Джованни Медичи, и напрашиваться в гости к его племяннику Инноченцо Чибо. Хотя дворец был хорош и достоин принимать королевских особ. Ранее епископ Доменико делла Ровере уступал свои покои регентше Бьянке Монферратской, которая, в свою очередь, уступала замок Акайя французскому королю Карлу VIII во время его похода на Неаполь.