Муар продолжал стоять неподалеку – обожженный, раскроенный почти надвое – тень, потерявшая форму; все еще ждущая боли в конечностях, Тайра поднялась с земли и бросилась к ней.
– Ты… – Она задыхалась, среди этого тумана едва могла дышать. – Ты обещал мне…
Пустые черные глаза взглянули на нее с такой злобой, что колени вновь ослабли.
– Ты обещал мне смерть! – От пережитого, Тайра потеряла способность связано думать – рехнулась, впала в истерику, в шок. – Ты обещал забрать мне оттуда и умертвить – ты не исполнил обещания!
– Я принял твою душу…
– А тело? У меня все еще есть тело, и я жива. Почему?!
– Потому что мне не позволили закончить начатое.
– Кто? Кто не позволил?! – Вокруг них клубился серый туман – он наслаивался слоями, перетекал, пугал ее. – Где я?!
– Это Криала.
– Криала?
Секундная тишина и шорох камешков под ногами. Ни звуков речи, ни ветра, ни запахов.
– Пространство между мирами – коридор.
– Что я здесь делаю?
– Ты здесь останешься.
– Что?!
Теперь от муара шли настолько ощутимые волны злости, что Тайра не удержалась, попятилась назад. Тень ее ненавидела. Тень была готова удушить ее, разорвать на части и похоронить. Если бы могла…
– Мне приказали дать тебе год.
– Но ты ведь уже забрал мою душу?
– Мне приказали ДАТЬ ТЕБЕ ГОД! – Вновь, не открывая рта, выкрикнула тень, и от того, насколько сильно задрожали внутренности, Тайра едва не лишилась сознания. – Ты умрешь через год. А пока останешься здесь.
– Но почему?
– Потому что таков был приказ Старших.
– Старших?
Она не понимала. Ничего не понимала. Ким не часто говорил о Старших, почти никогда, только упоминал о том, что это вознесшиеся в Верхний Мир сущности. Но при чем здесь Верхний Мир и его обитатели? Она продалась Нижнему, заключила договор, попросила о смерти…
– Нет, не уходи, не оставляй меня вот так… Нет!
Но муар уже начал таять. Его черные глаза еще несколько секунд взирали на нее с неприкрытой злобой, будто заявляя – это ты, это все ты! Знай я изначально, кто вступится за тебя, и никогда бы не откликнулся на зов – затем лоскуты мрака растворились полностью. Их всосала в себя до последнего плавающего клочка серая каменистая почва.
Спустя минуту (две, три, час?) Тайра все еще стояла на прежнем месте – ее сердце колотилось с бешеной скоростью, пальцы то и дело сжимались в кулаки, а разум, словно подвал с прорванной трубой, стремительно затапливала паника.
Она осталась одна. В незнакомом месте, в незнакомом мире – не мире даже, в прослойке между мирами – без еды, питья и понимания, что делать дальше. Осталась не просто одна – она осталась здесь проклятой и без души…
Нервы сдали, ноги тоже. Через мгновенье Тайра повалилась на землю, закрыла лицо руками, поджала под себя колени и принялась тихо, почти неслышно скулить.
Глава 3
Нордейл. Уровень 14.
Дрейк смотрел на книгу, не отрываясь. Огненную, с пустыми, на первый взгляд, переливающимися страницами, парящую в ярком столбе льющегося сверху света. Ненастоящую, и, в то же время, реальную – не книгу даже, некий энергетический сгусток, представший его глазам в виде знакомого разуму объекта.
Где находится это место? Как определить?
Книга плавала в воздухе, шелестела воображаемыми страницами, звала его. Там – он знал, – на этих страницах есть ответ и для него, только бы прочесть.
Она возникла в его сознании спустя некоторое время после того, как он задал вопрос – отправил наверх мощный посыл-молитву Великому и единому Творцу всего сущего – Богу, существу, к которому позволял себе обращаться крайне редко. Дрейк почти никогда не тревожил Отца всех Отцов – не считал правильным отвлекать его по пустякам, но теперь, когда для мира Уровней настал критический момент – или жизнь, или смерть – не имел другого выбора.
И Отец ответил.
Книгой. Ее изображением. Подсказал, что где-то существует источник Знаний, готовый помочь, вот только как его найти?
Любые попытки определить местоположение книги неизменно заканчивались одним и тем же – Дрейк видел тени, много теней. Огромное пространство вокруг защищенной зоны, потонувшее в сероватой мгле и мраке – оно простиралось далеко, слишком далеко, чтобы быть частью одного из миров – необъятный участок, зона, не попадающая ни под одно определение.
Что это?
Время то вилось вокруг источника спиралями, то вовсе исчезало. Пространство выгибалось и растягивалось в бесконечность, стоило ему попытаться выйти за его пределы. Темные сгустки, когда он всматривался в них, пристально смотрели в ответ – они, как и он сам, пытались отыскать местоположение наблюдателя, вторгнувшегося в чужие владения.
Ответ не находился.
Дрейк злился. Иногда он терял контроль над эмоциями, свирепел, затем делал короткую передышку, успокаивал сознание и тогда вновь отправлялся на поиски.
– Он все еще там?
Бернарда, вопреки обыкновению, выглядела бледной, даже похудевшей.
– Да.
– Уже четвертые сутки, Джон. Он ни разу не выходил?
– Нет. Так и сидит. Медитирует.
Ей показалось, что последнее слово было произнесено с иронией. Или, может, со злостью. Не на Начальника, нет, но на творящийся вокруг, и продолжающий с каждым днем ухудшаться, погодный беспредел.
Заместитель оттолкнулся ладонями от стола, откатился в кресле назад и впервые за последние несколько часов посмотрел не в намозоливший глаза монитор, а в окно – на слепяще-белое небо. Небо, расплавившее на улицах асфальт, ударившее по термометрам так, что ртуть задохнулась и вылезла из колб наружу. Небо, превратившее город в сочащийся жаром ад.
– Сколько там?
Он кивнул на окно.
– Не знаю точно. Выше пятидесяти.
А как ты добралась, хотел спросить Сиблинг, но спустя секунду вспомнил – она же телепортер. Единственный человек, которому для того, чтобы попасть из одного места в другое, не требуется выходить на улицу. Потому что улица – это марево из раскаленного воздуха, где размякший гудрон липнет к подошвам, потому что туда вообще пока не нужно ходить.
А никто, собственно, и не ходил. Статистика показывала, что транспортная система встала еще вчера – автобусы перегревались и глохли, таксисты опасались выводить машины из гаража по причине того, что колеса тут же увязали в асфальте, жители не садились за руль по той же причине. Улицы опустели наголо. Упали продажи в продуктовых магазинах, снизились практически до нуля в торговых центрах и ресторанах – никому не хотелось получить ожоги из-за мимолетного желания разнообразить меню. Еда готовилась в домах, все большее количество людей отказывалось выходить на работу.
Если жара продержится еще сутки, инфраструктура встанет, и тогда города накроет куда более серьезный кризис, нежели они встречали до того.
Беда…
Джон оторвался от созерцания неба. Правый экран показывал двух молодых парней – дураков-энтузиастов, которые притащили с собой на раскаленную набережную зонты и теперь сидели под ними, глядя на поверхность озера, куда они поместили какие-то датчики. Наверное, термометры. Хотели увидеть, когда начнет закипать вода.
Идиоты… Отправить бы туда машину, вот только свободных людей нет, а проблем много, и проблем более серьезных, нежели тупое человеческое любопытство. Взять хотя бы вчерашний случай, когда десять человек единовременно потеряли память.
А ведь Дрейк говорил, предупреждал.
Джон впервые чувствовал себя так, будто стоит на палубе корабля, который вот-вот собирается затонуть. Вокруг не шторм, нет, не шквалистый ветер и холодные брызги, но расправленное под днищем болото, которое медленно затягивает все живое внутрь. И их мир прочно залип в него.
Скорее бы очнулся Начальник. Пусть бы он вышел из продолжительно сна с ответом – с готовым решением о том, что делать дальше.
Бернарда – потерявшийся в размышлениях Сиблинг и забыл про нее – будто прочитала его мысли.
– Скоро. Он скоро проснется. Я знаю, чувствую.
Он хотел ответить «хорошо бы», но не успел – в этот момент распахнулась дверь в кабинет.
На пороге, глядя прямо перед собой странным образом застывшими глазами, стоял тот, кого они все это время ждали. Бледный, осунувшийся и напряженный Дрейк.
Заместитель тут же поднялся с кресла, хотел поприветствовать вошедшего, но тот жестом остановил его. Повернулся в сторону встревоженной, прижавшей пальцы к щеке Бернарде, и коротко скомандовал.
– Принеси мне Смешариков.
– Ага. С-сейчас.
Из-за волнения она не сразу сумела сосредоточиться, и какое-то время стояла посреди кабинета с зажмуренными глазами, но спустя секунду взяла себя в руки, шумно выдохнула и… исчезла.
Дрейк повернулся к Сиблингу.
– Докладывай.
Тот на мгновенье застыл, попытался собрать мысли воедино, а спустя мгновенье невесело усмехнулся и покачал головой. Понял – докладывать придется до вечера.
– Начинать с сегодняшнего дня или с того, когда ты погрузился в поиски?
– А давно я погрузился в поиски? Сколько дней прошло?
Взгляд серо-зеленых глаз встретился с напряженным взглядом серо-голубых.
– Четыре, Дрейк. Четыре. А мы тут горим.
Спустя несколько минут Фурии вместе с корзиной были доставлены в Реактор. С напором оголодавшего ребенка Дина попыталась выспросить о том, что происходит – выпросить из рук взрослого конфету, но оба человека в серебристой форме отправили ее прочь.
– Потом, – заявил Дрейк.
– Позже, – отрывисто бросил Сиблинг.
Тьфу на них.
Теперь она стояла в тени крыльца и смотрела на то, как на клумбах от жары чахнут цветы и желтеет трава – растительность засыхала на глазах. Чтобы возродить угасающую жизнь, нужна вода – тонны воды, а на небе ни облачка. Местные жители больше не просили о дожде – боялись – да, жарко, но потопа, как тот, что случился несколько дней назад, они боялись еще больше.