– Тебя тоже заждались.
– Да?
– Да. Вечеринка в полном составе уже в самом разгаре. Началась час назад, так что ты как раз успеешь к жаркой ее части.
– Ты позволил ребятам попрощаться перед походом?
– А как же иначе? Я же обещал.
«Поспрощаться» звучало неприглядно и на душу не ложилось. Лучше бы она сказала «погулять» или «повеселиться».
– А где все собрались? Меня, главное, никто не предупредил.
Хотелось напыжиться и скорчить обиженную мину, но предвкушение встречи то и дело выталкивало на лицо довольное выражение.
– У Дэйна. Отправляйся сразу туда.
– Угу, будет сделано. Пакет забираю с собой.
– Да, забирай. Выдвигайтесь завтра на рассвете, предупреди всех.
– Хорошо.
Значит, сам Дрейк к веселью не присоединиться – жаль. Но так бывало и раньше, а уж теперь, в разгар «разрушительного» сезона мира надеяться на это и вовсе не приходилось.
Ди наклонилась, чтобы поцеловать шершавую от щетины щеку, вдохнула пьянящий запах кожи любимого мужчины, а сделав это, хитро покосилась на ожидающих в зале совещания представителей Комиссии.
– Скажи, а им завидно?
– Завидно?
– Ну да. Что мы целуемся в коридоре.
– Зависть, знаешь ли, не то чувство, которое вообще стоит испытывать. Оно обладает крайне разрушительным для психики человека качеством, низводя количество выделяемой для ежедневного пользования энергии до очень низкой отметки…
– Дрейк.
– Что?
– Просто скажи: «Им завидно». И я буду довольна.
Несколько секунд он просто улыбался и молчал. Затем кивнул.
– Им завидно. По-своему.
– Ну вот! И сразу стало приятно.
Дина еще раз прижалась к теплой груди, провела пальцами по шуршащей ткани, потерлась лбом о подбородок.
– Я пошла. Свяжемся еще, да?
– Да и вообще никогда не «развяжемся».
Надо же, он шутил – редкое и ценное явление.
– Здорово. Это, правда, здорово. Все, я пошла.
– Беги. Хорошо отдохнуть тебе сегодня. Ребятам привет.
– Я передам.
И они нехотя разошлись в разных направлениях: он обратно к двери зала совещаний, а она куда глаза глядят, попутно вспоминая, как выглядит гостиная Дэйна.
(Tinie Tempah Ft. Eric Turner – Written in the Stars)
Они стояли в центре комнаты кружком, обнявшись и наклонившись друг к другу лбами, дружно считали до трех, а потом не менее дружно, с радостным рычанием опустошали стопки, которые держали в руках и которые тут же пополнялись благодаря расторопности Лайзы. Та бегала вокруг «могучей кучки» (или компании из девяти бугаев) и едва ли не наугад плескала водку в протянутую за спиной «бармену» посуду – половину в стопки, половину на ковер – торопилась.
– Вот это «веселуха»! – Потрясенно изумилась Дина, стоило ее ступням материализоваться на ковре гостиной особняка Дэйна. Как только там же материализовался и нос (это произошло одновременно, просто ковер она почувствовала раньше), как в него тут же ударил густой запах хмеля, кучи разложенной по подносам разнообразной еды и замешавшийся в единый нераспутываемый клубок аромат, состоящий из двадцати различных туалетных вод и парфюмов.
Музыка, гомон, куча тел: происходящее тут же напомнило ей не то оргию одетых счастливых алкоголиков, не то кадр из новомодного ночного клуба, где главное правило вечера – отрываться, кто как может – на все виды и лады, главное, чтобы весело и чтобы наутро ничего не помнить. (Последнее – важно!)
– О-о-о, Бернарда пришла! – Лайза, выплескивая остаточную порцию водки в стакан, подмигнула, сноровисто откинула в угол пустую бутылку и тут же открутила крышку у новой. Принялась проворно доливать.
– Они что, решили напиться и забыться? В хламину?
Такое, насколько ей помнилось, она видела впервые.
В этом месте снова раздалось дружное «Раз, два, три!», и синхронно покачивающаяся, словно щепки в морском прибое, команда запрокинула головы, чтобы влить в глотки новую порцию алкоголя.
– Вот это да-а-а…
Кажется, она забыла разуться и раздеться – так и стояла с открытым ртом, наблюдая за процессом накачки исполинских мужских тел водочными градусами и парами.
– Им разрешили. – Пояснила сидящая в кресле Шерин. – Сказали, что наутро протрезвят всех особо быстрым методом.
– Угу. А, главное, безболезненным, как я полагаю.
Она, конечно, ожидала всякого: вечеринки, танцев-шманцев-обниманцев – это лучше, чем плакать друг у друга на плече и сидеть со скорбными лицами, но уж точно не откровенной попойки. Покачав головой и пробубнив что-то наподобие «Вот дай людям возможность закинуться, они обязательно ее используют. Хоть в этом мире, хоть в любом другом…», пошла искать место, куда приткнуть пакет с «мигалкой» и повесить плащ. Судя по всему, рассказа о доме, который она сегодня посмотрела, никто в ближайшие несколько часов не ждет. Ну и ладно.
Спустя пять минут, уже подпирая стену и держа в руках бокал с коктейлем, она все еще размышляла о человеческой природе и ее покладистом отношении к алкоголю в целом. Ну да, дали людям шанс попраздновать – для чего нужно вести себя так, как будто в комнате последний и крайне ценный запас алко-припасов, и к утру он должен быть истреблен, ибо протухнет? Нельзя, что ли, обойтись парой-тройкой рюмок или бокалов, а затем чинно тормознуть?
«Ну да, сесть, завинтить пробки, убрать коньячные бутылки в шкаф до следующего ежегодного застолья, вынести торт и тихо-мирно перейти к чаю и десерту». – Крякнул внутренний голос, сопроводив фразу выуженным из памяти воспоминанием о том, как это было с семьей одного из несостоявшихся бойфрендов из прошлого. У него как раз была такая семья – приторно-правильная, интеллигентная, умершая, кажется, еще до того, как разрешила себе пожить.
А чего она, собственнно, ворчит? Откуда такое негативное отношение к пьянкам?
От дяди Толи, пришлось нехотя признать. От него и от тех, кто, выезжая на пляж или высаживаясь скопом в шашлычную беседку, начинает пировать так, будто мозги у всех присутствующих по обоюдному согласию остались дома. Или же вообще никогда не росли в теле, в отличие от других внутренних органов. Танцы толстых с выпавшими из-под маек пузами теток, обнимание первого встречного, ор-пение русских народных и вовсе не народных песен; везде грязь, бутылки, бумажки, обрывки, окурки и красные носы. Ну неужели это вечеринки? И тем более такие, каких стоит ждать с нетерпением? Да она на подобных никогда и часа усидеть не могла, не то, что расслабиться…
Плавая в мыслях и звуках льющейся из динамиков огромного стереоцентра песни, Дина обводила взглядом огромную гостиную и находящихся в ней гостей: Майкл (о да, здесь были и завсегдатаи Магии) разговаривал о чем-то с Ани – та настороженно поглядывала на лежащего в кресле Барта, который в свою очередь исподлобья взирал на сидящего у ног хозяйки сервала. Марика, поглаживая ушастую голову пятнистого друга, притворяющегося, что его шум-гам никак не касается, и равнодушно щурившего желтые глаза, вела беседу с Эллион. Шерин смеялась над Лайзой, которая стряхивала с топа пену разбрызгавшегося шампанского (уже шампанского?), а расположившаяся в дальнем кресле Меган рассматривала привезенные Дэйном из Петербурга открытки.
Да, она сама когда-то их рассматривала – сувенир из поездки.
Хм, и всю эту честную компанию, за исключением четверых, завтра придется перебазировать в Финляндию. Вот где ужас-то… Или цирк – это как посмотреть.
А вообще-то, если говорить честно, Дина всегда завидовала тем, кто умеет расслабляться. Не она ли когда-то мечтала стать одной из тех, кто умеет отдаться веселью целиком? Перестать беспокоиться о завтра: о головных болях, репутации и о том, что было вытворено накануне, а вот так взять и присоединиться. Влиться в хохот, вплестись в волну «сегодня я счастлив», сделаться бездумной, танцующей под музыкальные басы, свободной частицей и подпрыгивать, звенеть в воздухе, распространяя вокруг себя ауру настоящей, подлинной, пусть и залитой шампанским беззаботности. Совсем как Лайза.
И если раньше у нее такой компании не было, то сейчас есть. Да, есть. Так за чем дело встало? За застарелыми комплексами? За волнением, что вновь не получится, и мозг так и будет беспокойно тарахтеть о притворстве? Но ведь если не попробовать, так и не узнаешь… А шампанское, между прочим, тоже скоро кончится.
– Эй! – Она сама не заметила, как распихала тесный мужской круг и оказалась обнятой слева тяжелой рукой Баала, а справа накрытой разлапистой пятерней Аарона. – Женщин к себе берете? Есть еще свободные места? Не все выпили?
– Таких берем! – Загомонила толпа. – Такие нам нужны! Присоединяйся, конечно!
Кто-то потрепал ее по голове, кто-то подмигнул и улыбнулся, кто-то тут же протянул свой стакан и предложил произнести тост.
А они оказались не такими уж пьяными, обнаружилось ею с удивлением, – не сделавшимися тупыми или неадекватными, а, скорее, веселыми, милыми, расслабленными, чуть подпившими, но все такими же классными ребятами из спецотряда. А, главное, своими.
И это ее компания. Действительно ее. И было бы искренне жаль, если бы она так и простояла весь вечер у стены в одиночку, в то время как теперь, жмурясь от удовольствия, тесно сжатая мужскими плечами, и чувствуя себя «в палатке», так как света из-за склонившихся голов в кружок проникало немного, она произнесла:
– За вас. Да чтобы все. Да живы, да здоровы.
«Могучая кучка» одобрительно замычала.
(Martian – When You're Not With Me)
Она не помнила ни того, как оказалась лежащей на спине в бассейне Эльконто, ни того, кто обеспечил ее купальником. Вода казалась теплой, парной; вокруг головы по-русалочьи шевелились волосы. Над садом, домом, улицей и всем городом сияло черное, плотное, будто его с упоением красил сам Малевич, звездное небо. Ни ветерка, ни туч, ни проблем. Тихий теплый август, один из летних вечеров, когда кажется, что впереди еще много всего чудесного и невероятного, но ты застыл тут и не спешишь торопиться – зачем?