– Точно издевательство. – Изрек Сиблинг, потратив на изучение голограммы еще минуту.
Его собеседник молчал. Тер подбородок, сверлил взглядом знаки и изредка шевелил поджатыми губами.
– Думаю, это формула.
– Ты смеешься?
– Самая сложная формула из всех, что я когда-либо видел.
– Да уж, непростая.
Прозвучало ядовито. Джон знал, что любой представитель Комиссии способен обрабатывать в уме с огромной скоростью сложнейшие информационные пассажи, включающие в себя трехмерные алгоритмические функции, но то, что висело перед глазами, не просто требовало много времени на анализ – оно вообще, по его мнению, не решалось.
– Это не может быть ответом, да? Или может?
– Судя по всему это ДОЛЖНО быть ответом. И нам придется его понять.
Сиблинг давно не ходил в школу. Он вообще в нее не ходил – не в привычном смысле, – но в этот момент отчетливо ощутил жгучие эмоции ученика, желающего сбежать с урока.
Понять? Это?!
– Думай, Джон. Думай. У нас мало времени.
Заместитель вздохнул. Спросил, не прилагается ли к данной задаче инструкция, получил подзатыльник в виде тяжелого взгляда и принялся думать.
Мда. Каральки, дробные значения, кубические корни из поделенных на четверть октагонов.
– Понимаешь что-нибудь?
– Не понимаю.
– Вот и я тоже. Хотя некоторые вещи кажутся мне знакомыми.
– Мне тоже. Свербит в мозгах, но не складывается. Вот это, например, обозначение зацикленной в секунде бесконечности?
Дрейк проследил взглядом за указующим пальцем Сиблинга.
– Хм. – Молчание. И снова молчание. До противного длительное молчание и мысль «а вдруг не решат?», а следом обрадованный выдох Дрейка. – Слушай, а ты прав. Это зацикленная в секунде бесконечность. А слева, видишь этот знак?
– Вижу.
– Это обращенная внутрь по течению первородная энергия металла.
– Поделенная на синус из катратета?
– Из двоичного катратета.
– Уму непостижимо…
– Да почему же? – Стоило Дрейку зацепить первую нитку из сложного математического клубка, как тот, к немому восторгу Джона, начал раскручиваться. Распадаться на части и соединяться в верном порядке – уже понятном, правильном порядке. – Смотри. Треугольный кантон – это временная спираль, обнуленная в первичном цикле. Дальше следует шестизначный гримм…
– Сплетение шести первосфер?
– Да. 21 – это количество Ли на кубический сантиметр пространства. 0.801 – это нестабильная материя, 0.1423 – порядок двухуровневых ионов, кортеримм – это отражающий частицы света газ…
– Мы умеем производить такой?
– Умеем. Тут все… – Дрейк едва слушал Сиблинга; он застыл с приоткрытым в благоговении ртом и нездорово блестящими от возбуждения глазами, – тут же все на самом деле понятно!
– Понятно?!
Джон ушам своим не верил.
– Да, понятно! Эта формула действительно создает очень тонкий и прочный щит, сквозь который не пройти.
– Почему?
– Да потому что он поворачивает время вспять. Только делает это в конкретно выделенной территории – тонком слое, который обуславливается вон тем значением справа. 0504 иолит, видишь? Значение можно изменить, и тогда щит станет шире. В рот мне ногу, но это шедевр, Джон! Настоящий шедевр!
Мда, ругательные словечки Эльконто прижились и в разуме Великих.
– Получается, все, что касается щита, будет переноситься во времени?
– Да, на секунду назад, как будто прикосновения не было. Как же я сам не догадался? Болван, идиот…
С последними двумя определениями Сиблинг бы поспорил. Но ему стало не до того – его сердце радостно колотилось о грудную клетку – Дрейк справился, Дрейк разгадал загадку, сложил формулу, понял ее!
– А ты уверен, что распознал ВСЕ элементы?
– Уверен. Потому что как только понимаешь один, те, что стоят рядом, осознаются автоматически.
Джон хмыкнул. Наверное, осознаются они лишь теми, кто носит фамилию Дамьен-Ферно, не иначе.
– А как же Бернарда?
– А что Бернарда?
– Ведь Бернарда путешествует по мирам. Как щит повлияет на нее?
– Да никак! – Начальник радостно хлопнул себя по бедру. – Она «прыгает», вообще не касаясь внешних пределов нашего мира, то есть он ей до лампочки.
– То есть… все? Ты действительно понял формулу, и мы сможем выработать все необходимые элементы?
Дрейк ответил, не отрывая глаз от «шедевра». Он все еще благоговел.
– Сколько процентов мощности в нашем центральном столбе?
– Двадцать четыре.
Радостный хмык и порадовавший Джона больше, чем какой-либо другой ответ.
– Часа за три, я думаю. А после понадобятся сутки на установку новой защиты.
– И все?
– Все! А этого мало? Да тут работы по самую глотку. Давай, иди в лабораторию, скажи им, что через пару минут я пришлю необходимые данные.
– Уже пошел.
Очередная фраза Начальника догнала Сиблинга уже у самой двери.
– И… Джон.
– Что?
– Ты – молодец. Понял первый символ.
Заместитель усмехнулся. Ну да, да! Если бы расшифровка ответа из Мистерии зависела от него – Джона, – то, как любит выражаться всем известный снайпер, этот мир рухнул бы к ядрене фене уже завтра, не позже.
– Спасибо. Мне приятно.
И, бросив взгляд на обращенную к себе спину (к формуле передом – к лесу задом), он скрылся за дверью.
Чему Стив не мог поверить в последние несколько минут, пока Дрейк говорил – изливал забористые термины на рядового, в общем-то, солдата, – так это собственному облегчению. Именно ему – долгожданному, всепоглощающему ощущению радости и внутренней свободы.
Все! Они смогли! Они это сделали – принесли из Коридора ответ, а Начальник расшифровал его. Конец путешествию, точка! Невидимый рюкзак со спины; куртку прочь; Криала, пока!
«Пока-а-а-а, чертов Коридор! Я вышел из тебя, вышел!!! Свобода!»
– Сейчас идет процесс выработки необходимых элементов, которые потом придется сложить по формуле вместе, но это уже позже, часа через три…
В бокал лилось густое красное вино; в особняке у Начальника Лагерфельд был впервые, раньше не доводилось. Дрейк сказал, что дом защищен так же хорошо, как инкубаторы, и посему разговору ничего не помешает. Он ведь выспался?
Выспался ли Стив? За полтора часа? Ну, почти. Все лучше, чем не спать совсем. Тайре как раз принесли одежду, и он оставил ее в одиночестве, как и любую другую девчонку, занятую изучением красивых тряпок, с легким сердцем.
А тут такие новости. Да чтобы их услышать, он готов был не спать вовсе!
Тихая ночь, гостиная, рояль. Погасший в углу камин и Дрейк, победно держащий в руках бутылку, – для измученного сердца эта картина явилась апофеозом длительного путешествия, ее завершением, финальным мазком на холсте.
Чудом. О котором он давно уже не надеялся помышлять.
– Значит, завтра вечером все будет защищено? Все мы? Весь мир?
– Да. Но не вечером – скорее, ночью. Или даже ранним утром. Мы начнем ставить заслон в четыре тридцать – к этому моменту «ингредиенты» будут выработаны в необходимых количествах, а на установку щита уйдут примерно сутки. Может, чуть меньше.
– Не верится.
Дрейк хмыкнул.
– Если не верится тебе, то как мало верится остальным?
– А когда будут разбужены жители?
– Ну, с этим придется повременить. Для того чтобы подчистить последствия катастрофы, понадобится не меньше трех дней: залатать дыры в пространстве, возродить поврежденную материю, починить искореженные объекты, прибрать на улицах. Там ведь сильно топило, сам знаешь.
– Видел, да. Но наши уже смогут вернуться?
– Да, вы все сможете вернуться в дома, если, конечно, они в пригодном для жизни состоянии. Я, разумеется, старался следить, но вам все равно придется проинспектировать все самим. Где-то могло задеть, а если так, сообщайте, будем работать.
– Конечно.
Док отхлебнул из бокала терпкое насыщенное вино и подивился тому, что, кажется, уже забыл его вкус – вкус всех спиртных напитков. Ну, ничего, скоро будут праздники – много праздников и много выпивки – там вспомнится все.
– Ну так что? Расскажешь мне?
– Про Коридор?
– Да, про Коридор. Про то, как оттуда вылетели остальные, каким он ощущался, как ты шел и как вообще дошел до Мистерии. Сумел же, блин… – Кажется, Дрейк тоже еще не до конца пропитался чувством победы, чувством «все, мы смогли, мы сделали это».
– Это все Тайра.
– Вот и про нее тоже. Интересная девушка. У нас впереди три часа, успеешь поведать мне детали?
– Конечно.
Начальник удобно расположился в кресле, прижал ножку бокала к подлокотнику двумя пальцами и полуприкрыл глаза, всем видом показывая – ну все, мол, я готов слушать.
Трех часов Лагерфельду не понадобилось – хватило двух. Когда он закончил, ночь стала гуще, привкус вина слаще, а на душе гораздо легче.
Дрейк, все это время задававший уточняющие вопросы, теперь задумчиво молчал. Доку даже в какой-то момент показалось, что последние полчаса тот не слушал, а пьяно дремал. Но нет, не тут-то было – следующая фраза развеяла сомнения по поводу трезвости.
– Мистик, значит. – Произнес Начальник задумчиво. – Интересный, должно быть, мир, если там рождаются сильные по способностям люди. Тела, говоришь, видит? Болезни лечит?
– Да, она много чего умеет, я боюсь даже предполагать.
– Понял тебя, да. Услышал. А про душу ее – любопытная история, я раньше таких не слышал. Но, разве что, краем уха.
Краем уха? Стив этой фразой заинтересовался. Если Дрейк что-то слышал, значит, шанс есть. Ну, хоть какой-то.
– Знаешь что? Приведи мне ее – посмотрю на нее, пообщаюсь. Подумаю заодно.
– Сейчас? Утром?
– Да выспись сначала. Я все равно пока буду занят. Пока не поставлю систему на автомат, времени выделить не смогу, а вот когда поставлю…
– После обеда?
– Давай после обеда, там уже должно быть полегче.
– Понял, босс, приведу.
Дрейк довольно крякнул.
– «Босс». Давно я не слышал этого слова. Уж думал, что еще чуть-чуть, и я уже ни для кого и не «босс».