Потрясенно и опечаленно Сэйдж наблюдала за тем, как Тайк рывком открыл входную дверь и вдруг замер на пороге. Она застыла, в душе надеясь на то, что он изменил свое мнение. А вдруг Тайк готов дать им шанс?
Но вместо того, чтобы шагнуть к ней, он посмотрел на Линка и сказал:
– Тебе следует знать: кое-кто из прессы пронюхал про то, что Локлин – дочь Коннора. Разберись с этим так, как считаешь нужным.
Линк шагнул вперед, собираясь что-то сказать, но Тайк покачал головой и вышел в холодную темную ночь.
Сэйдж долго смотрела на дверь, а затем попыталась улыбнуться, но почувствовала, как ее подбородок дрожит, а по щекам бегут слезы.
– Итак, – спросила она у родных, – кто-нибудь может дать совет, что мне делать с этой кровоточащей дырой в моем сердце?
Тайк выругался и швырнул шпатель через всю студию с такой силой, что тот отскочил от стены. Раздосадованный и расстроенный, Тайк ударил кулаком по большому абстрактному полотну в синих тонах и запустил пальцы в волосы, размышляя.
Нужно выбраться из этой студии, из этого склада – он не может творить здесь, среди портретов Сэйдж. Да, они повернуты к стене, но Тайк ведь все равно знает, что они тут. Его так и подмывает повернуть их и часами любоваться прекрасным лицом Сэйдж, вспоминая, как они любили друг друга.
Но он сам сделал свой выбор. Идиот!
Тайк не видел Сэйдж уже две недели и скучал по ней каждую минуту. Папарацци все-таки разузнали, что Локлин – одна из Баллантайн, и пресса буквально взорвалась от этой новости, как он и ожидал. Однако про беременность Сэйдж ничего не писали, и Тайк был этому рад.
Он позвонил Локлин, чтобы выяснить, все ли у нее в порядке, не нужна ли ей помощь в том, чтобы справляться с журналистами. Но сестра сказала, что переехала в особняк Баллантайнов и Линк нанял для нее телохранителя, пока не уляжется шумиха в прессе. Жаждая комментариев, репортеры расположились было лагерем вокруг студии Тайка, но затяжной дождь заставил их расползтись по своим щелям…
«Нужно выбраться отсюда, глотнуть немного свежего воздуха», – снова сказал себе Тайк. Он вышел из студии и внезапно услышал голоса на первом этаже. Незваными гостями оказались братья Сэйдж.
– Ну, парни, – зло бросил им Тайк, – надеюсь, вы понимаете, что без спроса проникли в чужое жилье. Вас могут за это арестовать. Какого черта вам тут надо? И что такого важного произошло, что вы решились вломиться ко мне?
– Не вломиться, а всего лишь войти, – дерзко заявил Бэк.
– Выкладывайте, что вам нужно, а после убирайтесь с моего склада.
– Ты должен кое-что знать, – подал голос Линк. – Сэйдж любит тебя.
«Да, она так сказала, – подумал Тайк. – Может быть, она даже верит в то, что это правда. Но этого недостаточно. И вообще, куда легче и проще быть одному».
– Ну и что? – хмыкнул он.
– Мы пришли, потому что Сэйдж очень несчастна и выглядит так, что краше только в гроб кладут.
– А от меня чего вам нужно?
– А я-то считал его умным, – фыркнул Джегер. – Я ошибался. Он туп как пробка.
Линк вскинул ладони.
– Давайте не будем отвлекаться. – Он потер переносицу и снова посмотрел на Тайка. – Я хочу, чтобы ты сказал Сэйдж, что любишь ее, а затем объявил всему миру, что счастлив быть отцом ее ребенка. Я хочу сообщить всем: ты и Локлин стали частью нашей семьи, и мы очень этому рады. Но прежде всего, я хочу, чтобы Сэйдж была счастлива.
Тайк застыл, изумляясь этим словам. Он знал, что Линк с готовностью принял Локлин в свою семью, но и подумать не мог, что точно так же Линк отнесся и к нему.
– Ты хоть представляешь, сколько храбрости потребовалось от Сэйдж, чтобы открыться тебе в своих чувствах?
– Она отталкивает от себя людей, – возразил Тайк, хватаясь за этот аргумент, словно за соломинку.
– Так и было, пока она сама не пригласила тебя в свою жизнь, – парировал Линк.
Джегер нахально улыбнулся:
– Наша сестра – отличная партия, а ты упустил свое счастье, дурень!
Линк толкнул брата кулаком.
– Не мешай!
Тайк между тем ощущал себя так, словно Линк открыл ему глаза. Ведь Сэйдж действительно пришлось сделать над собой большое усилие, когда она попросила его любви. Только сейчас Тайк это оценил.
и в этот момент он понял, что тоже любит ее. Это новое знание будто заставило сложиться все кусочки головоломки.
Тайк наконец осознал, что Сэйдж стала частью его души. Нужно мчаться к ней, просить у нее прощения… Но, черт возьми, он утратил этот шанс, когда отверг ее любовь. Теперь Сэйдж вряд ли позволит ему вернуться к ней. В самый важный момент своей жизни он совершил ошибку! Джегер прав: он полный дурак!
– Я жду ответа, – напомнил Линк.
Тайк шагнул к нему и заверил:
– Да, я все поправлю.
– Если еще раз причинишь ей боль, – угрожающе произнес Бэк, – тебе не поздоровится!
– Я понял, – кивнул Тайк.
– Мне надо еще кое-что сообщить тебе, – продолжил Линк. – Мы собираемся вернуть тебе все деньги, которые ты заплатил за акции «Баллантайн интернэшнл». Так как мы унаследовали деньги Коннора, Локлин тоже должна получить свою долю. Также она станет совладелицей всех семейных активов, включая коллекцию живописи, недвижимость и коллекцию драгоценных камней.
Тайка словно ударило молнией – такого заявления он точно не ожидал. Но тут же ему пришла в голову одна мысль.
– Могу я тебя кое о чем попросить? – обратился он к Линку. – Вместо того чтобы возвращать мне деньги, которые я заплатил за акции, отдайте мне кольцо с красным бриллиантом, которое так нравится Сэйдж! Я хочу получить этот камень вместо денег, потому что собираюсь надеть его на палец вашей сестре.
Теперь настала очередь Линка удивиться. Помолчав, он кивнул:
– Думаю, мы сможем так поступить.
«Да уж, с этими Баллантайнами не соскучишься», – мелькнуло в голове у Тайка.
Глава 13
Сейдж не хотела идти на художественную выставку. Меньше всего сейчас хотелось тусоваться и распивать коктейли, но Эми изо всех сил пыталась ее уговорить:
– Может, именно это тебе сейчас и нужно, чтобы забыть о Тайке, набраться храбрости и потанцевать с каким-нибудь незнакомцем и даже, возможно, обменяться с ним поцелуями в укромном уголке?
Но при мысли о поцелуях с кем-то, кроме Тайка, Сэйдж чуть не стошнило. На самом деле больше всего ей хотелось отправиться сейчас в студию Тайка и снова умолять его любить ее.
Глупое сердце по-прежнему желало того, чего не могло получить. Но Эми, Пайпер, Тэйт и Кэди все-таки настояли на том, чтобы вытащить Сэйдж из дома, наряженную в платье, скрывающее ее уже увеличившийся живот.
Когда такси остановилось перед зданием галереи, Сэйдж взмолилась:
– Отвезите меня домой! – Она хмуро посмотрела на Пайпер: – Зачем мы сюда приехали? Почему в окнах галереи не горит свет?
– Здесь проходит выставка норвежского художника – он устраивает какие-то инсталляции, экспериментируя с биолюминесценцией, – ответила Пайпер, взяв Сэйдж под руку. – Для полного эффекта должно быть темно.
– Я не хочу туда идти, – продолжала упираться Сейдж. – Я устала, у меня распухли лодыжки, болит спина!
Ей в этот момент было совсем не до искусства. Неужели нельзя оставить ее в покое – горевать над разбитым сердцем? Разум Сэйдж был занят лишь Тайком. Воспоминания о том, как они проводили вместе время и что говорили друг другу, словно транслировались на огромный экран в мозгу. Вернуться снова в ту самую галерею, где несколько месяцев назад снова встретилась с Тайком после расставания, – это было для Сэйдж чересчур. Она слишком скучала по Тайку.
– Иди-иди, – подтолкнула ее в спину Кэди по направлению к входу в галерею.
– Хватит жаловаться! – добавила Пайпер. – Ты же не двойню вынашиваешь.
Тэйт улыбнулась:
– Побудь там всего пятнадцать минут, а после мы отвезем тебя куда скажешь.
Сейдж обрадованно вскинулась:
– Домой!
– Как скажешь, – ответила Тэйт, поднимаясь по ступеням крыльца.
Затем она открыла дверь и мягко втолкнула Сейдж в здание.
Внутри было абсолютно темно. Да уж! Некоторые из этих выставок просто нелепые! Как же можно разглядывать картины и инсталляции, если тут дальше собственного носа не видно? Не хватало еще столкнуться с кем-нибудь из других посетителей! Кстати, почему не слышно разговоров? Почему стоит такая мертвая тишина?
Внезапно комнату залил свет. Сэйдж заморгала, привыкая к нему, и рефлекторно повернула голову в ту сторону, где несколько месяцев назад повстречалась с Тайком. Увидев висящее на стене огромное абстрактное полотно в синих тонах, она нахмурилась.
На картине угадывались очертания женской спины и ягодиц, а там, где полагалось быть голове, в холсте зияла дыра размером с кулак.
Сэйдж ахнула, узнав эту картину и вспомнив, как они с Тайком занимались прямо на ней любовью в ту ночь в его студии.
Едва дыша, Сэйдж медленно оглядела висящие на стенах полотна, и ей показалось, что комната начала вращаться перед глазами, потому что их большая часть была ее портретами. Кроме того, она увидела изображения Локлин, матери Тайка и еще многих ньюйоркцев – обычных людей, каких можно встретить на городских улицах. И все эти портреты были потрясающими!
Сэйдж застыла, восхищенная талантом художника. Выставка была небольшой, и было заметно, что ее организовывали наспех. Но в представленных работах чувствовалась мощная энергия: казалось, Тайк позволил всему миру заглянуть в свою душу. Это требовало большой отваги.
Сэйдж услышала позади себя тяжелые шаги, медленно повернулась и увидела Тайка, идущего к ней через зал. Он держал руки в карманах черных брюк, в которые была заправлена белая рубашка. Он выглядел таким красивым, таким мужественным: высокий, сильный, с загадочными глазами и волевыми чертами лица.
Первым порывом Сэйдж было броситься в его объятия, рассказать о том, как ей понравился этот вернисаж, поделиться впечатлениями о его картинах, спросить, почему он сделал такую выставку, почему именно сейчас и в том месте, которое связано с их общим прошлым. Но затем она вспомнила, что этот человек отверг ее любовь и разбил ей сердце. Ну зачем она пришла сюда?